– В таком.

Сказав это, он берет меня за затылок и набрасывается умелыми губами на мой рот. Не целует, нет, он буквально трахает его. Занимается с ним самым извращенным сексом, намекая, как это будет, когда он окажется во мне. Его упругий язык выводит узоры на моем, а жадные зубы смыкаются на нижней губе. Слегка оттягивают ее, и Андрей снова ныряет в мой рот языком.

Горячая ладонь опускается на мою грудь и слегка сжимает ее, потом путешествует к талии и ниже. Раздвигает мои ноги, ныряет под юбку и ложится на уже влажные трусики. Слегка вдавливает ткань между губок и нежно, аккуратно кружит, поджигая кровь в моем теле.

– Иди, моя горячая красавица, – бормочет Андрей мне в губы, отрываясь от них. – Сладких снов обо мне.

– Что? – пялюсь на него невидящим взглядом, пытаясь рассмотреть сквозь дымку похоти.

– О, точно, я же джентльмен.

Чмокнув меня в нос, Андрей выходит из машины, и я отупело наблюдаю за тем, как он обходит капот и открывает мою дверцу. Помогает мне выйти из машины и встать на дрожащие ноги. Вручает сумку и провожает до подъезда.

– Я завтра позвоню, – говорит он и целует в щеку.

– Ладно, – произношу, все еще ошарашенная и не понимающая, что происходит.

– Поднимешься, дай знать, что ты дома, – командует он и, шлепнув меня по попке, задает направление к подъезду.

Наглец! Какой же он… потрясающий наглец!

Глава 24

Тина

Как ни странно, я целиком и полностью осознаю, что происходит. Что я не сплю, и что мои пальцы осознанно кружат по клитору, заставляя меня краснеть. Хоть мне и не перед кем смущаться, потому что дома я одна, все тело все равно окатывает жаром. Списываю это на возбуждение и закрываю глаза, вспоминая ощущения прикосновения горячего языка к моей промежности.

Ох, этот Борзый! Наглый тип, который даже на расстоянии не дает послаблений.

После нашего расставания он еще и весь вечер писал провокационные сообщения. О том, что на его губах все еще сохранился мой вкус. О том, какая я внутри тугая и горячая. О безупречности моего тела и его сладости. О том, какой у меня пылающий взгляд во время оргазма. Ну вот как я могу ему сопротивляться после такого? Ни ему, ни своим желаниям.

Еще несколько маленьких кругов, и мое тело начинает трясти от оргазма. Второго за сегодняшний день. Черт, да у меня их столько не было за последние полгода! И тут вдруг два за вечер.

Расслабившись, я вынимаю руку из-под одеяла и, взяв салфетки, вытираю пальцы, а потом закрываю глаза. Кажется, с безудержным Борзым и я сама становлюсь озабоченной.

А следующим вечером я выхожу из отеля и натыкаюсь на очаровательную кривоватую улыбку. Андрей припарковался вполне в своем духе: прямо перед выходом из отеля, перекрыв проезд другим машинам. Прислонился бедрами к глянцевому крылу своей черной машины и смотрит на меня оценивающе, от макушки и до пят окидывая наглым взглядом невероятных глаз. Все мое тело вспыхивает от ощущения, будто Андрей может знать, что я сделала прошлым вечером.

– Привет, секси-мамочка, – улыбается он и, оторвавшись от капота, поднимает руку с большим букетом розовых роз. – Это тебе.

– Спасибо, – забираю цветы, и Андрей открывает пассажирскую дверь.

– Прошу.

– Я на машине.

– Я же сказал, что заберу тебя, а завтра утром отвезу на работу.

– Такими темпами моя машина заржавеет у отеля и врастет колесами в асфальт.

– Тогда мы посадим вокруг нее цветы и сделаем инсталляцию. Думаю, руководство оценит, – подмигивает Борзый и шлепает меня по попке, задавая ускорение. Я тихонько ойкаю.

– Ты что творишь? – шиплю грозно.

– Чтобы я такое не творил, надо скорее забираться в машину. К тому же, на улице уже темно, так что никто не увидит. Ну давай, красавица.

Заняв место на кожаном сиденье, я жду, пока Андрей сядет за руль и вывезет нас с парковки отеля.

– Голодна? – спрашивает он, бросив на меня короткий взгляд. А потом берет мою руку, кладет, как вчера, на свое бедро и накрывает большой ладонью.

– Нет. У нас у горничной сегодня был день рождения, мы поужинали пиццей и съели по кусочку тортика.

– Какая прелесть, – улыбается он. – Тогда, может, погуляем?

– Не могу. Сегодня я хочу пообщаться с сыном.

– Вчера ты тоже хотела.

– Вчера я говорила, что хочу сделать это сегодня, – улыбаюсь.

– Точно. А мне всегда казалось, что подростки как раз избегают общения с родителями.

– Мы близки с Пашей.

– Это хорошо. Наверное, – улыбается Андрей.

– А ты со своей мамой? Вы близки?

– Достаточно для матери с сыном, но недостаточно, чтобы она меня контролировала.

– Надеюсь, мне тоже хватит мудрости обрести такой баланс. Из-за болезни Паши я превратилась в мать-наседку, которая сыну дышать не давала.

– В прошедшем времени? А сейчас даешь?

– Сейчас у него немного больше свободы, – киваю я, гордясь собой.

– Просто начни ему доверять, и оно само придет.

– Спасибо за совет. Слушай, так странно, что я обсуждаю с тобой воспитание своего сына.

– Думаешь, я не способен дать толковые советы?

– Не в этом дело. Мне кажется… А, неважно.

– Важно. Говори, – побуждает он, сворачивая в мой двор и паркуя машину чуть дальше от дома, потому что перед ним все забито автомобилями.

– От этого разговора я сильнее чувствую нашу разницу в возрасте.

– Правда? – спрашивает Андрей и, заглушив мотор, синхронно со мной отстегивает свой ремень безопасности. Поворачивается ко мне и коварно улыбается. От этой улыбки по моей коже проходит дрожь возбуждения. – Тогда мне придется напомнить тебе, что умеет этот малолетка.

Он не дает мне шанса ответить, как его язык оказывается практически у меня в горле, а наглые пальцы – внутри меня. Андрею требуются считанные минуты, чтобы довести меня до исступления, после чего он, глядя мне в глаза, облизывает свои влажные пальцы.

– Извращенец, – произношу сбивчивым шепотом. Меня буквально размазало его напором по удобному сиденью.

– Сладкая секси-мамочка, – парирует он и подается вперед.

Мягкие губы опускаются на мои и нежно целуют, а потом наши языки снова сплетаются. То, что я слизываю с языка Андрея свой вкус, – это так порочно и кажется запретным, что все мое тело снова пылает от желания и даже стыда. Хотя чего тут стыдиться? После того, как Борзый откровенно рассматривал мою промежность в бассейне, кажется, нет больше ничего, от чего я могла бы смутиться.

– Я так долго не выдержу, – бормочет он мне в губы. – У меня иногда такое ощущение, что член просто взорвется