будут пробовать другое лечение, и я стараюсь дать себе надежду. Я иду к медсестре, та зовёт врача. Я решаю с ним поговорить, но когда тот приходит, сразу спрашивает:

–Попрощался? Это трудно.

–Да, но я же ее еще увижу.

–Можно сказать и так… – И только спустя час я понял, о чем она говорила.

Он несет какую-то аппаратуру, лекарства.. Я спрашиваю у медсестры, что будет проходить, та ссылается на врачебную тайну, и что Мэй должна была сказать мне сама, но все же жалится.

–Она тебе разве не сказала? Эвтаназию они будут делать. Соболезную.

Я хмурюсь, не могу вспомнить значение слова. Забиваю в гугле и падаю на пол, теряя силы в ногах. Кто-то кричит, но я не понимаю кто. А, это я сам.

Ко мне бежит охрана и выводит меня из отделения. Я не перестаю орать и просто вешу на охране, пытаюсь развернуться и побежать к Мэй, но ноги не работают.

Я потерял ее. Боже, я потерял ее. Нет… НЕТ! ГОСПОДИ, НЕТ! Пусть это все будет сон, я прошу тебя, дурной сон, шутка, розыгрыш, я молю, я умоляю! ЗАБЕРИ МЕНЯ, ТОЛЬКО НЕ ЕЕ!

Но ноги так же непослушно волочатся по полу, я истошно кричу, скрывая голос и барахтаюсь без мощи. Это не сон, это реальность. И значение слова «эвтаназия» стоит у меня в голове так четко, что хочется броситься с крыши. Ведь она прямо сейчас умирает.

Эвтаназия-практика прекращения жизни человека, страдающего неизлечимым заболеванием и испытывающего вследствие этого заболевания невыносимые страдания.

Глава 22

Рэй не врал и она не умрет, ведь она будет вечно жить в его сердце. Он понесет вечную память о своей первой любви и будет помнить ее до конца своих дней. И нет, это не фентези, она не оживет. Жизнь такова, кто-то умирает, а кто-то живёт. Мэй нестерпимо мучилась и она не нашла другого выхода. В наших мыслях до сих пор есть сомнения, может ли быть такое, что она ещё могла выздороветь… Мы боимся, но ничего уже не можем решить.

Я до сих пор не понимаю её.. Почему она лишилась надежды на выздоровление?… Для чего она на это решилась? Может, её муки были нестерпимы?

И мы будем ее помнить, я уж точно, моя любимая подруга прощала мне даже любовь к ее парню, а он – самое дорогое в ее короткой жизни.

И даже после смерти она позаботилась о том, чтоб у всех все было хорошо и даже оставила частичку себя в каждом.

Ее похороны прошли 12 сентября. Ее гроб был открыт. Девушка была в своем выпускном платье, на голове парик под цвет ее настоящих волос, а на шее так и весел кулон с бабочкой, который она не снимала многие месяца. На могиле высечена надпись:

«Мэй Мейсон.

Любимая дочка, подруга, вечная жена.

18.01.1997-08.09.2015»

Ее мама кричала и плакала, бросалась к гробу, Рэй не вставал и только рыдал, мы все рыдали, мы все ее любили. Наш луч, оптимистка, она пережила много, дерьмо в её жизни было на каждом шагу, но она всегда улыбалась. Мы будем по ней скучать, Мэй-Мэй, которой так и не довелось стать женой.

Лейкемия принесла ей много боли и она героически сражалась с ней в одиночку, но та оказалась сильнее.. Я задаюсь вопросом, а если бы мы были рядом, какова вероятность, что она бы выжила…

Я больше не услышу ее прекрасного голоса в жизни , который окликает меня. Какую ночь я просыпаюсь от ее голоса, который зовет меня «Харука». Она зовет меня, чтоб извиниться. Я пришла к ней на могилу и сказала, что ей не за что извиняться и я сама много дерьма сделала. Рэй поддерживает меня, а я его. Мы стали много держаться вместе, чтоб не опустить руки. Это очень трудно, но мы вместе и мы живы.

1 октября по домам приходят письма. На графе отправителя написано «От Мэй-Мэй». От этого замирает сердце, закрадывается надежда о том, что она жива, и в этот же момент всплывает то, как она лежит в гробу. На могиле лежит шапочка, которую купил Рэй, а рядом прикреплен ее фартук, который она так и не надела.

В письме матери Мэй было:

«Привет, Мама, Ася и Вилли. Не пугайтесь, я не призрак, я всё так же мертва, лишь хотела бы с вами попрощаться.

Мое сердце уже не бьется, но вы должны быть сильными и жить, ведь у вас есть Агнесса. Она очень милая девочка, берегите ее.

Вы прекрасная семья, любите друг друга, будьте вместе, ваши жизни – это все, что должно вас волновать.

Мама, спасибо за 18 лет жизни, я люблю тебя и ты ни в чем не виновата.

Благодарю вас, прощайте.»

А в конверте снимки, где мама, Вилли и Агнесса вместе. Ни на одном из снимков нет Мэй.

У молодожёнов похожее письмо, как и у меня. У Рэя письмо в два раза больше:

«Привет, Рэй. Так страшно писать письма, зная, что когда вы будете их читать, я буду мертва. Я принесла вам много боли, не сердитесь на меня.

Я люблю тебя, Рэй, но ты должен меня отпустить и жить дальше. Присмотрись к Харуке, она прекрасная девушка, вы нуждаетесь друг в друге.

Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. Я не забуду этого. Скажу лишь то, что ты не виноват ни в капле того, что произошло. Я счастлива, если мы успели встретиться еще раз, если нет, то я на тебя не злюсь.

Люблю, люблю, люблю. Прощай.»

И на всех, на всех фотографиях в письмах нет ее лица. Нигде. Она фотографировала нас, будто зная, что с ней будет. Хранила фото, написала письма…

Она позаботилась, чтоб все ее отпустили. Она умна. Для меня она всегда будет жива, как и для Рэя, хоть я ее уже отпустила.

Эпилог

По белому песку, прямо около моря, впереди всех, бежит рыжая собачка по кличке Лили. Имя это ей дала девушка, которая теперь скрывается в облаках, наблюдая за происходящим.

За собачкой бежит пес, той же породы, его завела молодая пара, дабы Лили не было так одиноко. За собачками, неуклюже и в развалку, бежит малышка.

Ей лишь 3, а ее имя зовётся «Мэй». У нее рыжие волосы, а ее родители чудятся тому, как у темноволосых родителей получилась рыжая малышка и верят, что в Мэй есть душа той самой девушки,