– Ничего ты не можешь поделать, – смеется она, почти касаясь губами его рта. – Тебя именно это и заводит – то, что ты ведешь себя как идиот. Ты, понимаешь, всю жизнь был слишком хорошим, правильным. Вот тебя и накрыло.

– А тебе? – вдруг спрашивает он. – Тебе зачем все это нужно? У тебя же вечно нет времени даже встретиться…

– Так, – пожимает плечами Татьяна. – Проверяю, ничего ли не упустила в жизни. Ладно, Мишель, не терзайся! Знаешь, как моя маникюрша говорит? Все мечты сбываются, надо только четче формулировать. Ладно, поехали, тебя жена ждет. И, кстати, виски твой мы выпили, ты уж не обижайся!

Повернув ключ в замке зажигания, Татьяна бьет по газам, и блестящая «Ауди» резво срывается с места, вливаясь в бурный автомобильный поток московской улицы.

Встреча, на которую собиралась Елена Владимировна, была ей весьма неприятна. Однако как главе крупного детского развлекательно-спортивного комплекса ей часто приходилось пропускать через себя множество неприятных встреч, тратить время и силы на, казалось бы, совершенно ненужных и не интересных людей. Главным образом для того, чтобы удержаться на плаву в современной экономической обстановке и не выпустить из рук бизнес, который она по кирпичику строила годами.

Однако это запланированное рандеву было неприятнее всего. Личные встречи больше всего утомляли Елену Владимировну, казалось, вытягивали последнюю жизненную энергию, которую она в себе бережно хранила.

Елена лихо припарковала джип у недавно открывшегося модного московского ресторана, вошла в зал. Из-за столика поднялся ей навстречу Дима Павленко, совсем недавно часто гостивший в их с отцом квартире на Остоженке. Дима приветственно потряс пышным букетом, радостно объявил:

– Вот! Хризантемы! Как ты любишь.

– Я герберы люблю, Дим, – возразила она. – Ну, не важно, спасибо!

Села за стол, развернула разрисованную обложку меню. Дима поймал ее руку, сдавил пальцы:

– Соскучился! Ленка, я страшно по тебе соскучился!

Она поморщилась, отняла руку, подозвала официанта, продиктовала заказ. Затем снова обернулась к Павленко:

– Ты сказал, у тебя ко мне дело, нужно срочно увидеться. Что случилось?

– Вот то и случилось! – с нажимом проговорил он. – Что я по тебе соскучился, Ленок, ну это дурь какая-то. Зачем нам ругаться, у нас же все хорошо было!

– Правда? – дернула уголком рта она.

– А что, скажешь, нет? А как мы в Рим летали на выходные, помнишь? Ведь классно было! Да брось ты на меня бычиться! Ведь, главное, из-за фигни…

– Я не считаю это фигней, прости.

Дождавшись, пока Елена утолит первый голод, и, видимо, надеясь, что после еды она подобреет, Дмитрий возобновил натиск:

– Ленусь, ну правда, глупость же – расходиться из-за того, что я в какой-то сраной статейке написал. Ну, тебе-то что с того? Ты же вообще не в теме, у тебя, пардон муа, не журналистское образование. Ты специфики моей работы не понимаешь!

– Чего, прости, я не понимаю? – вскинулась Елена. – Специфики? То есть подлог и клевета – это специфика твоей работы? Я не знала раньше, в чем заключается истинное предназначение журналиста! Ладно, когда ты копался в грязном белье известных людей – это была специфика, с этим я мирилась. Но то, что ты написал про того политика… Про то, что он якобы трахает у себя на даче девочек-школьниц… Заметь, не по ошибке написал, не потому, что повелся на ложную информацию. А потому просто, что тебе другой политик хорошо забашлял за слив конкурента. Это ты называешь спецификой работы? Подводить людей под статью за бабло? Скажи, ты себя сам после этого кем ощущаешь?

Дима налился свекольным соком, водянисто-голубые глаза его сузились.

– Я себя человеком ощущаю! Мужчиной, которому необходимо зарабатывать деньги. Не у всех же родители такие… правильные. Не нравится правда жизни? А прожирать, кстати, мои деньги в ресторанах тебе нравилось. Ничего, не отравилась, сволочь старая! – горячо возразил Дима.

«Вот кретин! – ахнула про себя Елена. – Как ловко вывернул все!» Ведь это он, паршивый писака, два года назад приехавший покорять Москву из своего Усть-Илимска, так и зыркал глазами на ее квартиру в центре. А услышав про папашу – бывшего торгпреда и про собственный бизнес, немедленно пал на колени с предложением руки и сердца. Это ей первое время приходилось ненавязчиво оплачивать их общие счета в ресторанах, максимально деликатно, чтобы ненароком не задеть тонкую душевную организацию ушлепка. А теперь, значит, он решил выставить ее меркантильной сволочью?

– Хватит, а? – неприязненно скривилась она. – Меньше всего меня интересовали твои гонорары. Не такие уж и внушительные, если разобраться. У меня собственных денег всегда было достаточно, как ты только что выразился. И, кстати, меня зовут Елена. Если угодно, Елена Владимировна, а не «Ленок, Ленусь», ну и прочие твои уменьшительно-ласкательные суффиксы. Что же касается моего возраста, отчего-то ты заметил его исключительно в данный момент, раньше он тебе не мешал!

– Ты что, намекаешь, что я – альфонс? Что я ради твоего бабла с тобой связался? – взвился Павленко. – Только деньги-то у тебя все от папочки. А я бы с этим политиканом поганым срать в одном поле не сел. Интересно, это он вырастил в тебе такие железобетонные принципы? Ну как же, для посольской карьеры это требуется. Тому жопу лизни, этому подмигни… И как, тебе его честно и порядочно заработанные баблосы карман не жгут?

– При чем тут мой отец? – устало откинулась на спинку кресла Елена. – Давай закончим на этом, ладно? По-моему, мы друг друга поняли. Мне пора, кстати. Вот! – порывшись в портмоне, она положила на стол несколько купюр. – Чтобы у тебя больше не было поводов обвинять меня, будто это я своей алчностью вынуждала тебя кропать грязные статейки.

Она поднялась из-за стола, Дима тоже вскочил. По лицу его пошли красные пятна, светлые, чуть вьющиеся, замысловато выстриженные волосы взметнулись и криво перечеркнули лоб, дорогие очки в тонкой металлической оправе повисли на кончике носа.

– Дрянь двуличная! – визгливо выкрикнул он ей вслед. – Унизить меня хочешь? Правду любишь, да? Ладно, получай, я связался с тобой из-за бабла. А ты думала, кто-то станет трахаться с тобой просто так, для удовольствия? Ты же фригидная дура, рыба мороженая. Еще и не первой свежести! Потому и мужики от тебя бегут, сверкая пятками! Ну как, нравится? Хочешь еще правды?

Елена перевела дыхание, выговорила ровно, изо всех сил стараясь держаться, не сорваться до базарного скандала:

– Будь здоров, Дима! От души желаю тебе встретить более темпераментную и молодую женщину!

Елена Владимировна вышла из ресторана с ощущением наконец-то выполненной задачи. Объяснение с бывшим любовником было необходимо ей, как необходимо бывает смыть с себя грязь после долгой и изматывающей тренировки в спортивном зале.

Прямые жаркие лучи юного весеннего солнца ложились на ее лицо, когда она шла по узкому тротуару от ресторана к своей машине. И Елене сделалось отчего-то тоскливо, и странным казалось, что у нее имелась какая-то причина хоть ненадолго впустить в свою жизнь такого неприятного и, по сути, ничтожного человека, как Павленко. Неужели ей было настолько скучно и одиноко, что она допустила развитие отношений с первым встречным? Что ж, именно из-за своей безрассудности она сейчас испытывала отвратительное чувство внутреннего дискомфорта.