будто бы тик пробегал по всему его телу.

— Иди сюда. Мы тебя спрячем, — шепотом сказал он. Он точно не знал, кто я.

Когда я вошла в квартиру, то увидела шесть парней и одну девушку. Она была замученная на вид, тощая и с черными мешками под глазами.

— Останься у нас! — сказал, тот что звал меня, — и мы тебя спрячем.

— Но взамен ты нам отдашь себя, — сказал второй. — Одна девка сбежала от нас, и ее подруга с нами шестерыми не справляется. А мы взамен тебя будем кормить и давать это, — он достал из кармана пакетик с чем-то коричневым.

— Она не похожа на сытую, — проговорила я, указывая на девчонку лет пятнадцати.

— Она ни в чем не нуждается. Ей нужны только наркотики, и она их сполна получает, — ответил тот, что постарше.

— Нет, ребят. Я вам наврежу. Пойду я дальше, — ответила я и вышла из этой помойки, оставив всех их в том, что им было понятно и нужно. Их мир я менять не стану. Не сейчас.

Я побежала дальше, убегая от летающих недолюдей по узким прогулкам. Но их шум был все ближе и ближе.

Вскоре я приблизилась к широкой улице, на которой уже происходила бойня. Туда сгоняли всех, кого нашли, и опрашивали. Я поняла, что бежать не могу. Если я сейчас уйду, то всех их убьют, искалечат, уничтожат — я не могу это принять. Не могу жить с этой болью. Казалось, что во мне уже переполняется сосуд внутренней агонии этих людей. Их стержни были сломаны, и людьми их сложно было назвать, лишь смутными тенями самих себя.

Воинов в металлической броне было около тридцати. Миниармия вершила свой суд над немощными, уже ни на что не способными душами.

Я знала, что ищут только одну меня, и пусть найдут. Я вышла и окликнула их.

— Эй! Вы ищите меня. Оставьте всех в покое. Я здесь.

Металлические переглянулись, тот, что явно был самым старшим, кивнул в мою сторону своим подчиненным.

В этих сверхспособных уже не было человеческого. Может, и не было никогда. Может, их вырастили уже без души. Может, в пробирках душа не рождается.

Двое подбежали ко мне и схватили, заламывая руки за спину. Я освободилась легко. Тогда главный прямой очередью расстрелял у стены дома человек пять.

— Или подчинись, или всех уложу, — отрезал он.

Я по одному взгляду его глаз поняла, что он убьет их всех, сейчас или потом, но убьет. Эти живые люди для него просто мусор под ногами, и единственным правильным для меня в ту секунду решением было расщепление всех этих металлических «друзей». Так я и сделала. Лишь прах их легким дуновением ветра разнесло по разбитой дороге.

Я убегала. Чем дальше, тем лучше. Как я оказалась на дороге выезда из города, не помню. Видела только дорогу и деревья вдоль обочины. Мне было больно. Сосуд внутренней агонии был переполнен. Такая темнота меня окутала, что, кроме нее, ничего не чувствовала. Мне нужно было кричать. Я не сдерживала это. Но прорвался не крик, а пение. Мне казалась, я кричу, но слышала лишь пение, очень громкое, очень чистое. От этого звучания все закружилось: птицы, деревья, ветер — все будто росло над моей головой и расширялось в пространстве. Нет, это само пространство расширялось. Дальше меня будто бы не стало.

Меня нашли. Я очнулась будто бы в больничном помещении. Двигаться я не могла, хотя тело было свободным. Женщина, что была рядом, спокойно погладила меня по голове и по-матерински тепло проговорила, что я в безопасности и меня никто не тронет.

Кто она? Такая чистая. Она была светом во тьме. Все-таки не умерла истинная чистота на этой планете, все же живое Божественное начало здесь еще присутствовало. Значит, этот мир еще не проклят. Он еще может существовать, только потому, что здесь еще есть такие, как она. И я снова отключилась.

Через время я услышала сквозь сон, что эта женщина кого-то ко мне не пускает, говорит с ними возле дверей моей палаты.

— А вы знаете, насколько она опасна?! — мужской голос почти панически пытался что-то доказать ей.

— От ваших действий она становится опасной и только для вас! Поэтому вы здесь. Поэтому вы просите. Потому что силой взять ее у вас не вышло, — отвечала женщина. — Вы же ее пытались связать и в клетку посадить. Чем это обернулось? Она всех ваших силовиков расщепила, хотя в коме находилась. Только не тронула тех, кто с любовью к ней подходил. Так что не лезьте к ней. Иначе пострадаете! Даже дурную мысль в вашей пустой голове она слышит, берегитесь!

— Там, где ее нашли, вырос за секунду лес! — снова мужской голос. — Вы хоть представляете, с кем вы в любовь играете?! Это бесконтрольное существо. Вы не сможете ее сдержать! Она опасна для мира!

— Она опасна только для вас! — ответила женщина. — Мне она ничего плохого не сделала. Мне уже доложили, что вы хотели ликвидировать всю больницу одним взрывом, когда не удалось связать ее. И что в итоге? У вас кнопка заела? И ваша шарашка вся поломалась! Не лезьте к ней!

— Она уничтожит весь порядок на земле! — говорил уже другой мужской голос, более спокойный, но очень холодный.

— Такой порядок должен быть уничтожен, если он уничтожает других во имя власти. — снова ответила женщина, — я ее не отдам, она себя вам не отдаст. Даже приблизиться не даст. Не верите?! Попробуйте подойти! — с этими словами женщина открыла дверь в палату, и мужчины резко отстранилась от входа. Им ничего больше не оставалось, кроме как уйти ни с чем.

И я вспомнила…

Я очнулась и не поняла, что я такое. Я не знала, где нахожусь и почему. Во мне не было страха. Я цельная внутри, мое ядро души твердое и единое. Но все же я не понимаю, где я и что я такое. Когда-то я была звездой, и меня окружали такие же небесные тела. Тогда я понимала, что я такое. Тогда я знала, для чего я и зачем. Моя суть жила и создавала