— Да он помирает! — опять выкрикнул воин. — Вы же говорили, что он живым нужен!

— Бег… бег… бежать… — Маг опять задумался, а затем уставился на воина возбужденными глазами, после чего пронзительно заорал:

— Зови сюда всех! Всех! Бегом!

— А что… — начал было спрашивать удивившийся Патавилетти.

— Времени нет! Я не могу удержать всю округу! Все ко мне, иначе смерть! — И закончил уже без крика, с благоговением в голосе: — Да он все это проклятое место превратил в амулет. Сукин сын, ну кто бы мог такое подумать!..

Способность рассуждать относительно здраво вернулась к Дирту в тот момент, когда он достиг вершины Сторожевого холма. Возможно, камни, выстроившиеся в круг, обладали какой-то магической силой, воздействующей на мятежный разум, или вид хорошо знакомого места заставил мысли вернуться в обычное русло. И пусть они норовили перехлестнуть через берега — но это уже куда лучше, чем паническое безоглядное бегство, когда ветви хлещут по облепленному паутиной лицу, а в голове лишь страх и отчаяние.

Вопрос «Что делать?» перед Диртом не стоял. Надо как можно быстрее вернуться в Хеннигвиль и попытаться помочь Керите. Хотя разум понимал, что это бесполезно, сердце говорило иное.

Да и другие люди нуждаются в его помощи. Дмарты, как дети, в таких ситуациях им нужен кто-то сильный, взрослый. Смешно, но именно ему, вчерашнему мальчишке, придется играть эту роль.

Дирт не представлял, каким образом станет действовать, но твердо понял, второй попытки у него не будет. Попадаться больше нельзя. В схватке лицом к лицу у него нет ни шанса. Эти звери убивают людей без малейших колебаний и делают это умеючи. Его спасло чудо.

На чудеса полагаться не стоит, да и тенденции к повторениям у них нет.

Ножа у Дирта больше не было. Колун остался далеко, да и слишком тяжел, чтобы использовать его как эффективное оружие против закованных в броню врагов. В руке Дирт почему-то сжимал арбалетный болт. С трудом вспомнил, что эта короткая стрела просвистела возле левого уха, сшибая ветви кустов, теряя при этом силу, после чего вонзилась в подгнивший ствол упавшей сосны. И он зачем-то прихватил трофей, нагнувшись на бегу.

Увы, это не оружие.

Лук висел на месте, под горизонтальной плитой, покоившейся на двух плоских столбах. Колчан со стрелами тоже никуда не пропал, что неудивительно, ведь, кроме Дирта и зверей, на вершине Сторожевого холма никто не появлялся. Олени и волки не станут трогать оружие, а зубастая мелочь, грызущая все на свете, в том числе и тетиву, не доберется.

Натянул лук, хозяйственно сунул в колчан трофейный болт, совершенно не задумываясь о том, что делает, руки работали без участия разума. Уже на полпути вниз очнулся, начал передвигаться не вспугнутым лосем, а не ступая на сухие ветки, используя заросли кустов в качестве укрытия, внимательно вглядываясь во все стороны. Вспомнил, что он охотник, а не какой-нибудь рыбак или землепашец. А когда впереди засветлела опушка, присел, замер, с минуту прислушивался к звуковому окружению.

Где-то невдалеке кричат, звякнул металл, что-то густо дымит, и это не похоже на очаг или печь. Но на окраине Хеннигвиля вроде бы тихо.

Чуть ли не ползком добрался до обрыва, высунул голову, бросил взгляд вниз. Тела Фроди и Бруни на месте, а вот труп мордоворота, в котором остался нож, куда-то исчез.

Керита никуда не пропала. Лежит все там же, в той же позе.

Между домами промелькнула тройка незнакомых мужчин. Один в рубахе из железных колец, двое в тяжелых кожаных куртках, местами обшитых пластинками металла. Рука было потянулась к колчану, но Дирт остановил невольный порыв, сейчас не лучшее время для мести.

Оставаясь на месте, не шевелясь, проследил за троицей. На его глазах они выволокли из избы старого Свенхольма, погнали его пинками куда-то в сторону центра селения. Бедолага был слаб ногами, вот и сейчас они подогнулись, он упал на колени, начал было неловко подниматься, но рухнул от удара топором в шею.

Зубы Дирта скрипнули, он опять потянулся к колчану и с трудом удержался, чтобы не выпустить несколько стрел в этих тварей.

Нельзя. Надо подождать. Они не будут крутиться здесь вечно.

Троица, проверив заброшенный еще в позапрошлом году дом, прошла мимо тела старика и вскоре скрылась с глаз. Выскочив из укрытия, Дирт рванул вниз, едва удержавшись на крутом склоне. Из-под ног вывернулось несколько камней, покатились, опережая, один стукнул Кериту по руке, и пальцы девушки шевельнулись.

Жива!

Присев, Дирт осторожно ухватил ее двумя руками под грудь и поясницу, попытался приподнять. Было неудобно, и он чуть поменял хватку. Переворачивать тело боялся. Лэрд Далсер учил, что вынимать стрелу из раны следует только тогда, когда под рукой есть перевязочные материалы и чистая вода, а сам ты полностью уверен, что это не навредит.

Уверенности у Дирта не было, и всего прочего — тоже.

Он уже почти забрался наверх, когда Керита еле слышно простонала.

— Терпи, — запинаясь, не своим голосом произнес он. — Я быстро. Чуть-чуть потерпи.

Как он ни старался, положение тела менялось, оно прогибалось, и все это бередило рану. По-хорошему, прежде чем двигать Кериту, следовало избавиться от глубоко засевшего болта, но он боялся даже думать об этом.

И не представлял, что будет делать дальше.

Опушка осталась за спиной, он начал торопливо подниматься вверх по склону. Керита нетяжелая, но и он не такой уж силач, чтобы долго ее тащить, тем более с такой аккуратностью. Надо срочно найти удобное место, где можно укрыться. Чистый сосновый лес, без кустов и молодой поросли, небогат на такое.

Укрытие Дирт нашел у корней огромной сосны, вывороченной на позапрошлой неделе, во время шторма. Хвоя не успела пожухнуть, казалось, что дерево упало не далее как час назад. Да и в яме не осыпались склоны, земля выглядела свежей.

Прислонившись спиной к удобно выпирающему корню, Дирт осторожно, на весу, перевернул Кериту на бок и, уложив ее себе на колени, попытался придумать, что можно сделать в такой ситуации. В голову не приходило ничего хорошего, лишь обрывки каких-то донельзя тревожных мыслей, приправленных всеми оттенками с трудом подавляемой паники.

Девушка неожиданно шевельнулась, чуть повернула голову, показав глаза, переполненные невыносимой мукой, еле слышно произнесла:

— Дирт…

— Я тут, Керита, сейчас помогу, все будет хорошо, — зачастил он.

— Дирт… на спину… положи…

— Тебя?!

Ответа не было, да он и не требовался. Но Дирт не представлял, как это можно сделать, ведь из спины девушки так и торчал болт, а под давлением тела он неизбежно воткнется еще глубже.

Пришлось делать это все так же, на весу, напрягая руки. От нервного и физического напряжения лоб усеяли бисеринки пота. Сливаясь вместе, они скатывались вниз, приходилось часто моргать, стряхивая их с ресниц. Осторожно опустив девушку на колени, он, облегченно вздохнул.