Ви медленно спустилась по старой деревянной лестнице, ступеньки которой тревожно поскрипывали при каждом шаге, словно предупреждая о вторжении. «Чужой! Чужой!» – выпевали они тонкими, пронзительными голосами.

Крепко держась за гладкие деревянные перила, Ви вдыхала запахи формальдегида, хлорки, остывшего табачного дыма. Сердце отчаянно стучало в груди. Больше всего ей хотелось повернуться и бежать, но она знала, что не может так поступить. Она должна была найти хоть какие-то сведения об Айрис – кто она и откуда взялась. В конце концов, Ви обещала, а подвал казался ей как раз тем местом, с которого стоило начинать поиски.

Наконец ее ноги ступили на холодный цементный пол, и Ви остановилась, стараясь приспособиться к слабому освещению. Флуоресцентные лампы над головой как будто пульсировали, то разгораясь, то снова угасая. Прислушиваясь к их негромкому гудению, Ви двинулась вперед, и вскоре ей начало казаться, будто она различает в этом гуле слова, которые шепчет ей бог Подсказок: «Сюда! Сюда. Тепло. Еще теплее».

Но сквозь этот шепот пробивался и другой голос, который настойчиво твердил ей:

«Вернись. Не ходи дальше! Беги!»

Откровенно говоря, Ви терпеть не могла подвал. Все здесь ее тревожило и пугало: темнота, шорохи и писк запертых в клетках лабораторных животных, странные потрескивания в толще стен. Запахи спирта, формальдегида и дезинфекции назойливо лезли в ноздри, застревали в горле, не давая дышать полной грудью.

Сейчас Ви хотелось только одного: поскорее довести свое дело до конца. Заглянуть в записи и удрать. Увы, она даже не представляла, где искать пресловутые записи.

Сделав глубокий вдох, Ви огляделась.

В шкафах и на полках слева от нее стояла медицинская и научная литература, различные справочники, стеклянные банки с мутноватыми растворами, в которых плавали лабораторные препараты: мозги животных, зародыш свиньи, сердце оленя. Погруженный в формальдегид поросенок пугал ее, наверное, больше всего: крошечный пятачок, миниатюрные копытца, идеальное белое тельце, которое свернулось калачиком, словно зародыш заснул в ожидании, когда придет время родиться. Каждый раз, когда взгляд Ви падал на него, ей казалось, что поросенок вот-вот откроет незрячие глаза и, оттолкнувшись от стеклянного дна банки, ринется к поверхности, чтобы глотнуть воздуха.

На полках по правую руку стояли клетки с лабораторными мышами и крысами. Все они были белыми, с красными глазами, которые мерцали в полутьме, словно зверьки были крошечными демонами. Некоторые мыши бесконечно крутились в скрипучих железных колесах. Напрягая все силы, они бежали и бежали в никуда.

Под стеной расположился деревянный лабиринт. Бабушка использовала его для экспериментов с мышами и крысами, проверяя, как действует то или иное лекарство на способность грызунов ориентироваться в пространстве.

В дальнем конце подвальной комнаты стоял длинный рабочий стол с лампой и микроскопом. Пространство в центре занимал стальной стол для вскрытий. Бабушка очень интересовалась тем, как работает мозг, – и не только мыслями и эмоциями, которые в нем формировались, но и его строением, физическими и биологическими функциями того или иного отдела или участка коры. На изучение мозга различных животных она тратила довольно много времени. Делая тончайшие срезы серого вещества, она помещала их на специальные стеклышки, а потом долго изучала под микроскопом, пытаясь понять, как болезнь или безумие могут повлиять на клетки мозга. В этом, считала бабушка, может скрываться ключ к успешному лечению.

Несколько мгновений Ви стояла неподвижно. Ей казалось, мыши и крысы злобно шипят на нее со всех сторон, бормочут: «Уходи, уходи, уходи! Прочь отсюда, иначе мы все расскажем бабушке!»

Ви всегда слушалась бабушку. Не было еще случая, чтобы она поступила против ее воли или нарушила запрет. Спускаясь в подвал, она каждой клеточкой своего тела чувствовала, что поступает неправильно и что она будет об этом жалеть, вне зависимости от того, откроется ли ее проступок или нет. И в то же время Ви испытывала странное возбуждение и непреклонное желание идти до конца. Да, она была послушной девочкой, примерной бабушкиной внучкой, но теперь она делала что-то по-настоящему плохое, и это было… восхитительно. Но если бабушка узнает…

Нет, ничего она не узнает. Они с Эриком долго думали и в конце концов составили план, который был просто обречен на успех.

В данный момент Эрик и Айрис находились наверху, на страже.

Айрис заняла позицию на верхней площадке ведущей в подвал лестницы. В случае опасности она должна была подать Ви сигнал, несколько раз выключив и включив свет. Эрик караулил у входной двери дома. В случае если бы бабушка неожиданно вернулась из Приюта, куда она, как обычно, ушла еще утром, он должен был предупредить Айрис, а потом броситься к бабушке навстречу и под любым предлогом задержать ее во дворе, чтобы дать Ви время закрыть дверь подвальной лаборатории и выбраться наверх.

– Как ты собираешься ее задержать? – уточнила Ви.

– Ну, не знаю. – Эрик пожал плечами. – Может, сказать ей, что я снова видел в кухне Большого Белого Крыса и даже сумел его схватить, но он опять удрал?

Ви одобрительно кивнула. Это была хорошая идея.

Сейчас она медленно шла через лабораторию, внимательно оглядываясь по сторонам. Откровенно говоря, она и сама точно не знала, что́ ищет, и надеялась только на интуицию – на то, что какая-то мелкая деталь подскажет ей правильное направление поисков. С самого начала ее не покидало странное ощущение, что в подвале она не одна: Ви отчетливо ощущала устремленный на нее чужой, враждебный взгляд. Конечно, это было глупостью – кто еще мог здесь быть? – и все же она пристально вглядывалась в сгустившийся по углам полумрак, боясь, что там может шевельнуться какая-то тень.

Мыши и крысы шуршали и шуршали в своих клетках, грызли крупу и попискивали. «Сюда! Сюда! – слышалось Ви. – Иди сюда, если посмеешь!» Не выдержав, она шагнула ближе к полкам с клетками, за прутьями которых копошились белые зверьки. Клетки были аккуратно пронумерованы, и Ви вспомнила, как Эрик однажды спросил у бабушки, почему она не даст мышам и крысам нормальные имена вместо этих дурацких номеров.

– Мне кажется, они не возражают против номеров, – ответила бабушка, снисходительно улыбнувшись.

– Я бы на их месте возражал. Мне бы не хотелось быть каким-нибудь «Номером 212-А»!

Бабушка рассмеялась и взъерошила его и без того лохматые волосы.

– Но ведь ты мальчик, а не лабораторная мышка!

Некоторые из сидящих в клетках зверьков бодрствовали, некоторые спали. Одна мышь лежала до того неподвижно, что Ви показалось – она умерла, но рассмотреть ее вблизи она не решилась. У всех у них были блестящие красные глаза и острые желто-оранжевые зубы. Если честно, некоторых бабушкиных лабораторных животных Ви побаивалась: от них пахло антисептиком, на макушках были выбриты круглые участки, а кожу пересекали тонкие хирургические швы. Заметив в клетке такого зверька, Ви затаивала дыхание и старалась поскорее отойти подальше.