— Неужели? — ехидно спросила Элена.

— Я знаю, что нельзя плохо отзываться о друзьях. Но кто из нас хоть раз не грешил этим?

— Нахин настолько глуп, что согласился вместо вас гнить в тюрьме?

— Самопожертвование приносит удовлетворение, но вам этого не понять. Вас мучает глубокая рана, она мешает вам проникать в суть вещей. Она постепенно убивает вас и никогда не заживет.

Элена удивилась: такого поворота она не ожидала.

— А что, существуют книжки, в которых учат молоть подобный вздор? Вы похожи на гадалку из парка Ретиро, эти всегда докапываются до истинных проблем клиентов, — усмехнулась инспектор.

— Возможно. Но вернемся к тому, что действительно важно: я хочу знать, когда меня отпустят. Смею вас заверить, что мой дом гораздо уютнее ваших апартаментов.

— Таковы досадные последствия задержания. В настоящий момент мы собираемся предъявить вам обвинения в незаконных действиях по отношению к несовершеннолетнему, то есть к Даниэлю, торговле снафф-видео, мошеннических операциях с черным налом… И, поскольку у меня осталось время до передачи дела в суд, мне наверняка придут в голову еще какие-нибудь идеи.

Элена продолжала озвучивать свои планы. Она обещала обвинить Касто в том, что он был истинным идеологом преступления, за которое Нахина отправили в Сото-дель-Реаль. Еще она собиралась доказать, что он использовал порнографические видео сектантов, чтобы проникнуть в «Пурпурную Сеть».

— Боже, какой ужас! — возмутился Касто Вейлер. — В «Пурпурную Сеть», ни много ни мало!

— Вы продаете ссылки на их «мероприятия».

— Я уже говорил вам, что продаю любые ссылки, если за это мне платят комиссионные. Ничего другого вы не сможете мне предъявить. В суде я признаю свою вину, мне назначат штраф, который я не смогу заплатить, потому что, как вы знаете, несмотря на красочный фасад, денег у меня нет. Так что мне придется отсидеть несколько месяцев в тюрьме, вот и все!

— Ничего у вас не выйдет, Касто. Я позабочусь о том, чтобы на вас повесили даже смерть Джона Леннона.

— Будем благоразумны, инспектор Бланко. Я уверен, существует что-то, что вы готовы принять в обмен на гуманное отношение ко мне.

— Димас. Мне нужен Димас — тот, который носит маску мексиканского рестлера.

— Понятия не имею, о ком вы говорите.

— Я дам вам время подумать. Возможно, вы сумеете освежить свою память.

Элена считала, что имеет право посвятить оставшуюся часть воскресенья отдыху. Пройтись по парку Ретиро, пообедать на открытой террасе на Саинс-де-Баранда. Может даже, воспользовавшись хорошей погодой, почитать на свежем воздухе какой-нибудь готический роман; когда-то она очень увлекалась ими. Но в душе Элена знала, что ничего этого сделать не сможет. Не успела она выйти из здания ОКА, как в голове зазвучали слова Касто: «Вас мучает глубокая рана. Она постепенно убивает вас и никогда не заживет». Элене казалось, будто этому человеку удалось увидеть ее голой. Без макияжа, без маски, скрывающей глубокую тоску по Лукасу. Она вспомнила про непрочитанный отчет Сарате и Чески о визите в Сан-Лоренсо, который остался лежать у нее на столе. И заставила себя вернуться в кабинет, чтобы проанализировать собранные коллегами факты.

В офисе она столкнулась с Марьяхо.

— Ты еще не ушла?

— Нет, я ждала, когда ты закончишь с Ярумом. Как прошел допрос?

— Ты была права, он у них главный. Я оставила его дозревать.

— Хорошо, тогда завтра продолжим. Я иду в кино. Не хочешь присоединиться?

— Я даже и не помню, когда в последний раз была в кино, но точно знаю, что много лет назад.

— Так пойдем!

— Нет. Хорошего тебе вечера.

— До свидания. И отдохни немного.

— Да, сейчас разберусь кое с чем и уйду. До завтра.

Элена села за стол, на котором лежала папка. В ней были личные дела девушек с прикрепленными к ним большими фотографиями. С одной из них на Элену смотрела Айша Бассир. Улыбающаяся, глазастая. Элена впервые увидела ее лицо, не изуродованное пытками. Его нельзя было назвать красивым, но оно пленяло юностью и обаятельной улыбкой. В личном деле упоминался строптивый характер Айши, ее побеги из приюта, ссоры с детьми и воспитателями.

Вторым было личное дело Ауроры, дочери Мар Сепульведы. Элена не успела его прочитать, потому что задохнулась, едва увидев фотографию. Ей было знакомо это лицо, эти карие глаза. В памяти тотчас всплыло видео, которое прислал Лукас, кадры, которые терзали Элену в кошмарных снах: Лукас с ножом в руке говорит матери, чтобы она больше не искала его, потому что ей вряд ли понравится то, во что он превратился. Элена не могла забыть лихорадочный блеск его глаз и садистскую улыбку. Не могла забыть ужас на лице девушки. С фотографии из личного дела она смотрела иначе, доверчиво и в то же время вызывающе, но сомнений у Элены не было: Аурора — именно та девушка, которую пытал ее сын.

Часть вторая

Никто

Клянусь тебе, что никто,

даже смерть,

не сможет нас разлучить[10].

В карты они играли часами. Она удивлялась, как Лукасу не надоедает это. Иногда он втихаря сдавал себе две карты вместо одной. Заметив жульничество, она наказывала его щекоткой. Мальчик ей нравился. Он был ласковым, веселым. Но и задумчивым. Он часто лежал на кровати, смотрел в потолок и думал о чем-то своем. Она пользовалась этими моментами, чтобы выйти покурить или прогуляться на свежем воздухе.