Сесил извинился, встал и поманил Неда за собой. Монтигл ждал в приемной. Вид у него был взволнованный; лорд держал двумя пальцами лист бумаги и глядел на него так, будто опасался, что тот вот-вот взорвется.

Увидев Сесила, он начал разговор с фразы, которую явно придумал загодя:

– Отправитель этого послания считает, похоже, меня изменником. Но я надеюсь доказать свою верность его величеству, передав это послание вам, секретарю короны, и прошу отметить, что письмо доставили мне меньше часа назад.

Неда позабавило, что высокий молодой красавец лорд Монтигл так очевидно боится низкорослого Сесила.

– Ваша верность не подвергается сомнению, – утешил лорда Сесил.

Не совсем так, мысленно возразил Нед. Впрочем, Сесил лишь проявлял вежливость.

Монтигл протянул письмо секретарю короны. Сесил стал читать. Его высокий, чистый лоб мгновенно прорезали морщины.

– Клянусь мессой, что за почерк! Будто курица корябала!

Он дочитал письмо до конца и передал Неду. Пальцы Сесила были длинными и тонкими, как у женщины.

– Как оно к вам попало? – спросил Сесил у Монтигла.

– Слуга принес за ужином. Говорит, доставил какой-то старик, постучавший в заднюю дверь. Мой слуга дал ему пенни.

– Прочитав письмо, вы никого не отправили за этим стариком?

– Отправил, конечно, но он сгинул без следа. Признаться, я почти уверен, что мой слуга сначала доужинал, а потом принес письмо мне. Он клянется, что не медлил ни мгновения, но я ему не верю. Так или иначе, посланца мы нигде не нашли. Поэтому я велел оседлать коня и поскакал к вам.

– Вы действовали верно, милорд.

– Благодарю.

– Что скажете, сэр Нед?

– На мой взгляд, это чья-то глупая шутка.

– Правда? – изумился Монтигл.

– Судите сами. Отправитель печется о вашем, как он пишет, благополучии, но из любви к вашим друзьям. По-моему, это не слишком правдоподобно.

– Почему?

– Письмо служит доказательством измены. Если человеку известно о заговоре против короля, его обязанность – известить Тайный совет; если он умолчит, ему грозит виселица. Станет ли кто-нибудь подвергать опасности собственную жизнь ради друга своих друзей?

Монтигл растерянно покачал головой.

– Об этом я не подумал, – признался он. – Принял письмо за чистую монету.

Сесил многозначительно усмехнулся.

– Сэр Нед во всем видит подвох.

– На самом деле, – продолжал Нед, – я подозреваю, что отправитель этого письма хорошо вам известен. По крайней мере, известен тому, кому, как он предполагал, вы можете показать письмо.

Монтигл снова покачал головой, совершенно сбитый с толку.

– Почему вы так думаете?

– Никто не пишет подобным образом, кроме школяров, еще не научившихся твердо держать перо. Однако построение фраз говорит, что писал взрослый. То есть почерк старались изменить преднамеренно. Отсюда вывод: человек, который будет читать письмо, хорошо знает отправителя и способен узнать его руку.

– Вот ведь как… – Монтингл кивнул. – Кто бы это мог быть?

– Слова насчет слабостей и грехов вставлены, по-моему, для красоты. – Нед размышлял вслух. – Суть послания заключена в следующем предложении. Если лорд Монтигл прибудет на заседание парламента, он может погибнуть. Сдается мне, это правда. Во всяком случае, налицо подтверждение тому, что я выяснил в Париже.

– Но как произойдет убийство? – спросил Сесил.

– Хороший вопрос. Полагаю, отправитель и сам не знает. Иначе бы писал прямо. «Нанести страшный удар… никто злоумышленников не увидит…» Удар с дальнего расстояния? Из пушки, что ли? Поди догадайся.

Сесил кивнул.

– Либо перед нами фантазия какого-то безумца.

– Я так не думаю, – возразил Нед.

Сесил пожал плечами.

– Твердых доказательств нет, проверить невозможно. Это письмо без подписи – всего-навсего клочок бумаги.

Нед понимал, что Сесил прав, доказательства лишь косвенные. Однако чутье подсказывало, что угроза никак не вымышленная.

– Что бы мы ни думали, – сказал Нед, – следует показать письмо его величеству.

– Разумеется, – согласился Сесил. – Король на охоте в Хартфордшире. Как только он вернется, я сразу к нему подойду.

10

Марджери всегда знала, что этот жуткий день наступит. Она заставила себя забыть о своем знании – на полтора десятка лет – и наслаждалась жизнью, но в глубине души понимала, что рано или поздно тайное станет явным. Ей долго удавалось обманывать Неда, но ложь всегда раскрывается – и этот миг настал.

– Я знаю, что Жан Ланглэ хочет убить короля, – сказал Нед, спавший с лица от беспокойства. – Но не могу ничего предпринять, ибо не знаю, кто такой этот Ланглэ и где его искать.

Марджери едва сдерживала слезы жалости. Она отлично знала, что неуловимый преступник, за которым охотится Нед, не кто иной, как ее брат Ролло – однако продолжала хранить это знание при себе.

А теперь Ролло вознамерился убить короля с королевой, обоих принцев и всех главных советников короны, в том числе ее мужа, Неда Уилларда. Подобного она допустить не могла, а потому вся извелась, не понимая, как ей себя вести. Даже если она выдаст Ролло, поможет ли это сохранить жизнь королю и всем прочим? Она ведь знает, кто такой Ланглэ, но ей неведомо, где он прячется, и она понятия не имеет, как он планирует убить государя.

Уилларды позавтракали куриными яйцами и легким пивом в своем доме на Сент-Полс-Черчъярд, и Нед натянул шляпу, готовясь отправиться по делам. У него вошло в привычку оттягивать уход и делиться с супругой своими мыслями – это помогало ему сосредоточиться.

– Ланглэ дьявольски осторожен, чтоб ему пусто было.

Марджери могла это подтвердить. Те католические священники, которых она когда-то помогала тайно переправлять в Англию, знали Ролло только как Жана Ланглэ, и никто из них даже не догадывался, что Марджери приходится ему родной сестрой. То же самое можно было сказать обо всех, с кем он сговаривался освободить Марию Стюарт и возвести ее на английский трон: для них он был Ланглэ, а не Ролло Фицджеральд. Этой своей предельной осторожностью он сильно отличался от большинства заговорщиков. Те бросались в заговоры, как принято говорить, очертя голову, а вот Ролло прекрасно представлял, каковы его противники, в первую очередь Нед, и никогда не шел на ненужный, неоправданный риск.

– А ты не можешь отменить заседание парламента? – спросила Марджери.

– Нет. Мы можем его перенести – по времени или в другое место, но и это будет плохо. Враги Иакова сразу начнут уверять, что народ ненавидит короля, поэтому он боится даже собственного парламента и ему повсюду мнятся убийцы. Так или иначе, церемония должна состояться. Сама понимаешь, стране нужны законы, а законы утверждает парламент.