в качестве поэзии. Жизнь не возникла из материи, ибо материя сама по себе живая. Тело и разум не являются отдельными и противоположными субстанциями, это две формы одной силы, и каждая клетка любого организма в той или иной степени содержит обе формы. В природе нет видимого внешнего замысла, но есть внутренний замысел - таинственная и "совершенная решимость" каждого семени развиться в особый организм со всеми его сложными и характерными частями. Гердер не выводит человека из низших животных, но видит в нем члена животного царства, борющегося, как и другие организмы, за пропитание и выживание. Человек стал человеком, приняв прямой рост, который развил в нем сенсорную систему, основанную на зрении и слухе, а не на обонянии и вкусе; передние лапы стали руками, свободными для хватания, манипулирования, понимания, мышления. Высшим продуктом Бога или природы является сознательный разум, действующий разумно и свободно и предназначенный для бессмертия.

Часть II "Идей" начинается с предположения, что человек от природы добр; в ней возобновляются аргументы в пользу относительного совершенства и счастья первобытных обществ и отвергается кантовское, а позднее гегелевское представление о том, что государство - это цель человеческого развития. Гердер презирал государство в том виде, в каком он его знал. "В великих государствах, - писал он, - сотни людей должны голодать, чтобы один мог щеголять в роскоши; десятки тысяч угнетают и доводят до смерти, чтобы один коронованный глупец или мудрец мог осуществить свою фантазию".25

В части III Гердер превозносит Афины за их сравнительную демократию, которая позволила культуре распространиться среди многих слоев населения. Рим, построивший свое богатство на завоеваниях и рабстве, развил узкую культуру, которая оставила людей в нищете и невежестве. Во всей этой истории Гердер не видел Провидения: она была слишком злой, чтобы быть божественной. Бог, будучи единым с природой, позволяет событиям идти своим чередом в соответствии с естественным законом и человеческой глупостью. Тем не менее, в самой борьбе за существование из хаоса возникает некоторый прогресс; взаимопомощь, социальный порядок, мораль и право развиваются как средства выживания, и человек медленно движется к гуманной человечности. Это не значит, что существует непрерывная линия прогресса; этого не может быть, поскольку каждая национальная культура - это уникальное образование, со своим собственным характером, языком, религией, моральным кодексом, литературой и искусством; и, как любой организм, каждая культура, за исключением случайностей, имеет тенденцию расти до своего естественного максимума, после чего она приходит в упадок и умирает. Нет никакой гарантии, что последующие культуры превзойдут более ранние, но вклад каждой культуры лучше передается ее преемникам, и таким образом человеческое наследие растет.

Часть IV восхваляет христианство как мать западной цивилизации. Средневековое папство сослужило хорошую службу, сдерживая деспотизм правителей и индивидуализм государств; философы-схоласты, хотя и плели бессмысленные паутины из громоздких слов, оттачивали термины и инструменты разума; средневековые университеты собрали, сохранили и передали многое из греческой и римской культуры, кое-что даже из арабской и персидской науки и философии. Так интеллектуальное сообщество стало слишком многочисленным и изощренным для хранителей власти; пирог обычаев был разбит, и современный разум объявил себя свободным.

Между третьей и четвертой частями "Идей" Гердер осуществил свою давнюю надежду увидеть Италию. Иоганн Фридрих Гуго фон Дальберг, католический тайный советник архиепископа-избирателя Трира, пригласил Гердера отправиться с ним в большое путешествие, оплатив все расходы. Герцог Саксен-Веймарский и Каролина предоставили ему отпуск, и Гердер покинул Веймар 7 августа 1788 года. Когда он присоединился к Дальбергу в Аугсбурге, то обнаружил, что любовница Дальберга была важным членом партии. Ее присутствие и ее требования вместе с нездоровьем испортили Гердеру поездку. В октябре в Рим приехала Анна Амалия; Гердер покинул Дальберг и присоединился к ее свите. Ангелика Кауфманн нравилась ему слишком сильно, чтобы нравиться Каролине, а в письмах Каролины слишком часто и с любовью говорилось о Гете. Гердер, узнав о жизни Гете в Риме, возобновил свой укус: "Мое путешествие сюда, - писал он, - к сожалению, сделало эгоистическое существование Гете, который внутренне совершенно не заботится о других, более ясным, чем я мог бы желать. Он ничего не может с этим поделать, так что пусть будет так".26

Он вернулся в Веймар 9 июля 1789 года. Пять дней спустя пала Бастилия, и Гердер изменил свои писательские планы. Он закончил IV часть "Идей", затем отложил книгу в сторону и вместо нее написал "Письма о прогрессе человечества" (Briefe zur Beförderung der Humani-tät, 1793-97). Он начал с осторожного одобрения Французской революции; он приветствовал крах французского феодализма и не пролил слез по поводу секуляризации католической церкви во Франции.27 Когда герцог и Гете отправились сражаться с французами при Вальми и вернулись, уязвленные поражением, Гердер подавил эти ранние "Брифы", а оставшиеся посвятил восхвалению гениев, благополучно погибших.

В преклонном возрасте он не утратил ни капли азарта интеллектуальной борьбы. На критику Канта в адрес "Идей" он ответил язвительной атакой на "Критику чистого разума". Он назвал эту книгу чудовищным жонглированием словами с метафизическими фантомами, такими как "синтетические суждения априори"; он отрицал субъективность пространства и времени; и он обвинил Канта в том, что он вернул в психологию "факультеты", на которые философы-схоласты якобы разделили разум. Он пророчески предположил, что философия может найти новый подход через логический анализ языка, поскольку рассуждение - это внутренняя речь.

Гете в основном соглашался с критикой Канта со стороны Гердера, но это не защищало его от случайных укусов. В 1803 году, когда они жили под одной крышей в Йене, Гёте читал собравшимся, в числе которых был и Гердер, некоторые части своей новой драмы "Прирожденная дочь" (Die natürliche Tochter). Гердер похвалил пьесу перед другими, но когда автор спросил его мнение, он не смог удержаться от каламбура о мальчике, которого родила ему любовница Гёте: "Ваш естественный сын мне нравится больше, чем ваша естественная дочь". Гете не оценил остроумия. Больше эти два человека не виделись. Гердер удалился в уединение своего веймарского дома и умер там 18 декабря 1803 года - на два года раньше Шиллера, на десять лет раньше Виланда, на двадцать девять лет раньше Гете. Герцог Карл Август, который часто обижался на него, похоронил его с высокими почестями в церкви Святых Петра и Павла.

III. СОВЕТНИК ГЁТЕ: 1775-86 ГГ.

Гете в Веймаре приветствовали все, кроме политиков. "Я должен сказать вам, - писал Виланд Лаватеру 13 ноября 1775 года, - что Гете находится у нас с прошлого вторника, и что за три дня я проникся такой глубокой симпатией к этому