Сбежав с платформы Клятвенных врат, она встретилась с Ватахом, который ждал ее согласно инструкциям. Вуаль отправила его к королю с докладом, и, наверное, ей следовало пойти вместе с ним, но она не смогла стряхнуть с себя жутковатое беспокойство, которое родилось, когда она притворялась одной из пирующих. Если бы девушка вернулась домой, у нее было бы слишком много времени на раздумья.

Вместо этого она решила поработать. Чудовища и Приносящие пустоту – такие вещи сложно осознать, но голодающие дети… тут она в силах кое-что предпринять. Вуаль забрала два оставшихся мешка с едой и отправилась помогать городским жителям.

Но сперва надо было кое-кого отыскать.

– Грунд? – снова позвала Вуаль, заглядывая в окно. Раньше он в такое время всегда был на ногах. Может, наконец-то съехал отсюда, как все прочие. Или еще не вернулся из убежища после Бури бурь.

Она повернулась, чтобы уйти, но тут Грунд наконец-то вошел в комнату. Маленький беспризорник сунул искалеченную руку в карман и хмуро уставился на гостью. Это было странно. Обычно он выглядел таким счастливым, увидев ее.

– Что случилось? – встревожилась Вуаль.

– Ничего, – ответил он. – Я думал, это не ты, а кое-кто другой.

И он широко ей улыбнулся.

Вуаль вытащила из мешка несколько кусков лепешки:

– Боюсь, сегодня не так много. Я просто хотела тебя навестить. Те сведения о книге, которые ты раздобыл, очень пригодились.

Он облизнул губы и протянул руки. Она бросила лепешку, и Грунд жадно вцепился в нее зубами.

– А что ты будешь делать потом?

– Пока ничего не придумала, – заявила Вуаль.

– Да ладно тебе. Должно быть что-то, с чем я могу помочь. Что-то такое, в чем ты нуждаешься, ага?

«Как-то слишком отчаянно, – подумала Вуаль. – Что за этим кроется? Что я упускаю?»

– Надо поразмыслить, – сказала она. – Грунд, с тобой все в порядке?

– Ну да. Конечно, все замечательно! – Он помедлил. – Разве так не должно быть?

Узор тихонько загудел на плаще Вуали. Она согласилась.

– Зайду через пару дней. К тому времени у нас будет большой улов. – Она приподняла шляпу, прощаясь с беспризорником, и выскользнула на рынок. Было уже поздно, но люди не спешили по домам. В те дни, когда являлась Буря бурь, никто не хотел оставаться в одиночестве. Кто-то глядел на стену, которую атаковали Сплавленные. Но такое случалось почти каждый день, потому слишком уж большой суматохи не создавало.

Вуаль привлекала больше внимания, чем ей хотелось бы. Она выдала себя, открыла им свое лицо.

– Грунд врет, не так ли? – шепотом спросил Узор.

– Ага. Не уверена, что знаю причину или суть вранья.

Пересекая рынок извилистым путем, она прикрыла лицо ладонью и изменила его, взмахнув пальцами. Сняла шляпу, сложила и светоплетением придала ей вид меха для воды. Каждое отдельное изменение было маленьким, незаметным для окружающих. Она спрятала волосы под воротник плаща, одновременно укоротив их, затем запахнула плащ и изменила одежду под ним. А когда скинула плащ и сложила его, то уже не была Вуалью, превратившись в рыночного охранника, чей набросок был в ее коллекции.

Со свернутым плащом под мышкой она задержалась на углу, чтобы посмотреть, не пройдет ли мимо кто-нибудь в поисках Вуали. Она никого не заметила, хотя Ишна еще не всему ее обучила касательно того, как выявлять «хвост». Потом отправилась обратно сквозь толпу к лавке, где жил Грунд. Постояла у стены, а затем потихоньку продвинулась к окну и прислушалась.

– …Я же тебе сказал, мы не должны были отдавать ей книгу, – бубнил кто-то внутри.

– Ты ничтожество, – сказал другой голос. – Ничтожество! И это было лучшее, на что ты способен?

Кто-то охнул и всхлипнул. «Это Грунд». Вуаль тихонько выругалась и осторожно заглянула в окно. Компания головорезов жевала лепешки, которые она принесла. Грунд лежал в углу, всхлипывая и держась за живот.

Вуаль ощутила вспышку ярости, и вокруг нее вскипели красно-оранжевые лужи спренов гнева. Она заорала, и незнакомцы бросились к дверям. И тотчас же рассеялись, хотя один успел ударить Грунда дубиной по голове с тошнотворным хрустом.

К моменту, когда она добежала до Грунда, головорезы исчезли в глубинах здания. Она услышала, как захлопнулась задняя дверь. В ее руке появился Узор в виде осколочного клинка, но… Буреотец! Нельзя броситься в погоню, оставив бедного ребенка здесь.

Вуаль отпустила клинок и присела рядом с Грундом, в ужасе от кровавой раны на его голове. Дело плохо. Череп треснул, текла кровь…

Он моргнул, почти теряя сознание:

– В-вуаль?

– Грунд, клянусь бурей, – прошептала она. – Я…

Что же делать?

– Помогите! Кто-нибудь, помогите! Здесь раненый ребенок!

Грунд всхлипнул, потом что-то прошептал. Вуаль наклонилась ближе, чувствуя себя бесполезной.

– Ненавижу… – прошептал Грунд. – Ненавижу тебя.

– Все в порядке, – бормотала Вуаль. – Их здесь больше нет. Они… сбежали. Я помогу. – Надо перевязать рану. Она принялась ножом отрезать полы своей рубашки.

– Ненавижу тебя, – повторил Грунд.

– Это я, Грунд. Не они.

– Почему ты не могла просто оставить меня в покое? – прошептал он. – Они всех убили. Моих друзей. Тай…

Вуаль прижала ткань к его голове, и он сморщил лицо. Вот буря!

– Тише. Не трать силы.

– Ненавижу тебя, – повторил он.

– Грунд, я тебе приносила еду.

– Ты привлекла их, – прошипел он. – Расхаживала вокруг, разбрасывая жратву. Ты думала, люди не заметят? – Он закрыл глаза. – А я сидел весь день и ждал… тебя. Моя жизнь превратилась в ожидание тебя. Если меня не было здесь, когда ты приходила, или если я пытался спрятать еду, они меня били.

– Как долго? – прошептала Вуаль, чувствуя, как ее уверенность пошатнулась.

– С первого дня, шквальная ты женщина. Ненавижу… ненавижу тебя… остальные тоже. Мы все… ненавидим тебя…

Она сидела с Грундом, пока его дыхание замедлялось, а потом и вовсе прекратилось. Наконец отодвинулась с окровавленной тряпкой в руках.

Вуаль с этим справится. Она видела смерть. Это… такова жизнь… на улицах… и вообще…

Это слишком. Слишком много для одного дня.

Шаллан сморгнула слезы. Узор загудел.

– Шаллан, – окликнул он. – Мальчик сказал про «остальных». Это ведь…

Вот буря! Она вскочила и ринулась наружу, в ночь, в спешке выронив шляпу и плащ Вуали. Она побежала к Мури – женщине, которая раньше была портнихой. Шаллан снова пробиралась через рынок, пока не оказалась у забитого жильцами многоквартирного дома, где та поселилась. Пересекла общую комнату и вздохнула с облегчением при виде Мури, живой и здоровой, в ее каморке. Женщина спешно собирала одежду в мешок, ее старшая дочь сжимала такой же.