Разглядывать этот город можно было часами, и Ростислав смотрел, затаив дыхание, находя все новые сюжетные линии и краски, искал подспудно дом Ненагляды, вслушивался в необычно тихий городской шум и стоял бы на холме еще долго, если бы Вольх деликатно не напомнил о себе:

— Я еще нужен, защитник?

Ростислав очнулся, оглянулся на гигантского Волка, терпеливо ждущего его решения.

— Прости, дружище, загляделся! Ты свободен. Я побуду здесь не больше суток, и обратно к своим. Конечно, хотелось бы посмотреть на здешнюю Русь, проехаться по ее городам и деревням, да времени нет. Гебе не кажется, что Руян-град маловат для столицы?

— В этом хроне реализована иная топологическая структура социального пространства, — ответил Вольх, — с главенством общинной формации и хуторским расселением. Большинство бело-русов живут на хуторах в пять-семь домов, семьями. Благо, они не нуждаются в транспорте.

— Действительно, никаких машин и повозок я в городе не заметил. Как же они перемешаются на большие расстояния? С помощью магии?

— Прислушайся к пространству планеты, защитник. Аркона являет собой особое структурное образование, реализующее магическое управление природными процессами. Каждый ее житель имеет возможность управлять такими процессами в пределах компетенции, если соблюдает законы общественного жизнеустройства. Транспортные системы здесь ни к чему.

— Какой же тип отношений победил на Арконе?

— Победил — не то слово, эти отношения создавались естественным путем, без войн и конфликтов. В Белобог-Руси правит людьми ведический социализм, если использовать земной термин. Основа — оптимальное сочетание стремлений к социальному равенству, возможности индивидуального обогащения и различий в оплате труда в зависимости от квалификации и творческого уровня. Самые богатые люди на Арконе — творчески реализовавшиеся личности.

— Мечта! — поцокал языком Ростислав. — Вот бы у нас в России создать такое!

— Судя по имеющейся у меня информации, вы идете верным путем, хотя и медленно. Тем не менее русская культура — главная база развития вашей цивилизации, прежде всего духовно, несмотря на все усилия тупиковых ее ветвей нейтрализовать духовное измерение.

— Спасибо за добрые слова…

— Не за что, защитник. Зови, если понадоблюсь.

— Подсказал бы, где стоит терем Ненагляды. Отсюда они все кажутся прекрасными.

Морда зверя выразила лукавую улыбку.

— Разве тобой не владеет некое сильное чувство? Руководствуйся им, ищи сердцем, не промахнешься. И Волк исчез. Ростислав невольно покачал головой, усмехнулся.

— Легко сказать — руководствуйся… коли б я уверен был… Однако ничего не поделаешь, придется искать… сердцем.

Он еще раз огляделся, отмечая природные особенности окрестностей Руян-града. Несмотря на отсутствие транспорта, как летающего, так и бегающего на колесах, дороги здесь имелись. По некоторым из них двигались фигурки. Очевидно, аборигены любили ходить пешком, либо неторопливо прогуливались в отсутствие забот, либо отдыхали, либо решали таким образом какие-то задачи.

Наблюдались пешеходы и на улицах города, покрытых травой, с шеренгами деревьев, с лентами дорог из цветного стекла — как показалось Ростиславу издали. Бросив взгляд на высоко стоящее солнце — температура воздуха здесь не превышала двадцати пяти градусов по Цельсию, воздух был напоен ароматами трав и цветов, так что его можно было пить, — Светлов двинулся с холма вниз, к ближайшей дороге, ощущая стеснение, волнение и нетерпение. Состояние «саммай» пришло само собой, и он услышал чей-то тихий голосок, а перед глазами встала прозрачная фигурка Ненагляды в сарафане и кокошнике. Она звала его…

Ростислав невольно ускорил шаг и не заметил, как пространство послушно сдвинулось, и он уже буквально через минуту оказался у первых теремов столицы Белобог-Руси. Сдержал шаг, заметив идущую навстречу пару: женщину средних лет и молодого парня с русой вьющейся бородкой. На женщине было длинное цветастое платье с оборками и головной убор — не платок и не шапка, нечто среднее, воздушное, украшенное красивыми блестящими кольцами. Мужчина носил атласный кафтан голубого цвета, обшитый бисером, подпоясанный кожаным витым ремешком, прямые штаны фиолетового цвета и нечто вроде кожаных мокасин. Глянув с любопытством на Светлова в серебристом скафандре, они поклонились ему и прошествовали дальше.

Он оглянулся, невольно потрогав свой гладкий подбородок. Удивительное дело: после бритья в замке Даймона позаимствованной у хозяина «бритвой» волосы на лице Ростислава больше не росли.

Появился еще один прохожий — мужчина в возрасте, черноволосый, но без бороды и усов. Его одежда состояла из жемчужно-серого кафтана свободного кроя, без пояса, и малинового цвета штанов. На Светлова он практически не обратил внимания, кивнул, как своему знакомому, и зашагал дальше. Когда Ростислав оглянулся, его уже не было на дороге. Исчез, словно растворился в воздухе.

Телетранспортация, подумал Ростислав.

Легкоступ, поправил его кто-то внутри. Это сработал канал связи с Хрониками Веера, вытащив оттуда термин, коим назывался этот способ пространственного преодоления в мирах Шаданакара славянского типа.

Начались пригороды Руян-града, мало чем отличимые от кварталов центра, разве что высотой зданий и большими расстояниями, отделяющими терем от терема. Пешеходов стало больше, хотя ни в какое сравнение их количество с потоками пешеходов в российских городах не шло. И все они кланялись Светлову, но не останавливались, чтобы посмотреть вслед, и особого любопытства не проявляли.

Город был полон жителей, Ростислав это чувствовал, поэтому странным и удивительным казалось их отсутствие на улицах, странным и необычным было отсутствие каких-либо машин, грузовых транспортных средств, а также всадников и телег, каких было предостаточно на Земле в Средние века. Лишь однажды Ростислав увидел летящий над улицей объект, напоминающий сплющенную цистерну ярко-желтого цвета. Но ничего даже близко похожего на привычный взору землянина воздушный транспорт!

Руководствуясь обострившейся интуицией, он прошел два перекрестка, свернул на более широкую и зеленую улицу, имеющую сходство с березовой рощицей, и сразу увидел дом Ненагляды.

Никаких заборов в городе не было и в помине, и дом — трехъярусный терем вырастал из земли памятником самому себе, янтарно-белоснежной птицей, взлетающей в небо. Сразу было видно — по архитектурной пластике и системной иерархии, по декору, образованному арками и проемами, пучками лопаток и полуколонок, поясками и карнизами, резными капителями и фронтонами, — что создавал всю эту совершенную композицию великолепный мастер. А поскольку Ростислав помнил, что отец Ненагляды был ваятелем и зодчим, он ни секунды не сомневался, что перед ним ее дом.

Приблизившись к высокому крыльцу с резными столбиками и балясинами, он остановился на небольшой площадке перед крыльцом с мозаикой каменных плит, пытаясь успокоить разбежавшееся сердце, не зная, постучать ли по столбику или просто позвать хозяев.