Именно поэтому Броселиана теперь так опасна – пришельцев и даже исконных жителей ее постоянно подстерегают слуги Мат Мара, отравленные его прикосновением. Им дана власть над всяким, кто испытывает недобрые чувства или боится, – даже одна-единственная неприязненная мысль, мимолетный импульс страха могут стать брешью, через которую они нанесут удар, разрушая защиту. А потом… они убивают. Но не сразу, а стараясь причинить как можно больше страданий, чтобы продлить собственное удовольствие и накормить своего хозяина, Мат Мара.

Кое-кого из этих чудовищ Феркаэлю удается исцелить, но очень немногих и очень дорогой ценой – отдавая часть собственных жизненных сил. Как я уже говорила, даже хранителю леса не известна природа Мат Мара, и справиться с ним он не может.

И поэтому я снова советую вам всем хорошенько подумать, пока еще не поздно. Сумеете ли вы держать себя в руках, оставаться дружелюбными и спокойными все то время, что пробудете в Броселиане? Сможете ли не дать зародиться злу в вас самих, чтобы не стать добычей для хищников леса?

Это воистину главное, о чем следует помнить каждому входящему туда. Любой морок развеется перед чистым душой человеком, доброта способна противостоять любому нападению…

Гемиона поднялась на ноги, прошлась по комнате, остановилась у окна.

Гости ее подавленно молчали.

– Я, конечно же, попытаюсь вам помочь, – сказала ведьма. – Но, увы, моя защита не безупречна. Слишком многое зависит только от вас. Подумайте, стоит ли…

– Мы подумаем, – сказал капитан Хиббит.

Он тоже встал, аккуратно придвинул свой стул к столу. И, не глядя ни на Веронику, ни на Антона, ни на Овечкина, спокойно спросил:

– Кто со мною на рынок?

* * *

Эльфово торжище от дома Гемионы находилось недалеко, и они отправились туда пешком – свернули с площади на улицу, ведущую под гору, затем в боковой переулок, перебрались по шаткому деревянному мостику через овраг, по дну которого протекал узкий, почти незаметный среди зелени ручей, и оказались у входа на большой шумный рынок.

По дороге к разговору о Броселиане не возвращались. Капитан Хиббит только спросил у Гемионы, как они смогут узнать Феркаэля, если наткнутся на него сами, без помощи случайных доброжелателей.

– Очень просто, – ответила та. – Он никогда не меняет обличье, и прикидываться им никто из лесных жителей не смеет. А выглядит так…

– Одноглазый, однорукий и одноногий, – закончила за нее сказочница. – Верно?

– Да, – удивленно сказала Гемиона.

– Браво, мидам! – воскликнул Кароль, впадая в обычный легкомысленный тон. – Опять земная мифология?

Он наконец-то, чуть ли не впервые за все утро, бросил на Веронику прямой взгляд и даже соизволил ей улыбнуться.

– Она самая, масьёр, – не дрогнув, отозвалась та и повернулась к Гемионе. – Это же Фер Кайле, как я понимаю, персонаж кельтских мифов?

– Возможно, на Земле его называли и так, – кивнула ведьма. – Тебя не затруднит, душа моя Кароль, передать ему от меня небольшой подарочек?

– Разумеется, нет!

Все пятеро – от похода за покупками не отказался никто – остановились возле первого же рыночного шатра и принялись разглядывать выставленные в нем товары.

Шатер был ярко-фиолетовый, изукрашенный живыми цветами и многочисленными зазывными надписями, и торговали в нем всякой всячиной непонятного назначения. Непонятного, во всяком случае, для Вероники – на прилавке лежали какие-то пестрые палочки величиной с карандаш, стеклянные – а может, и хрустальные – разноцветные шарики, зеркальца, которые ничего не отражали, нитяные клубочки и прочая ерунда. Ерунда… если не предполагать, конечно, что все это обладало магическими свойствами!

Прочие торговые павильоны, такие же нарядные и яркие, образовывали, как выяснилось, когда они двинулись дальше, огромную спираль. Первый ее виток, начинавшийся у входа, охватывал все торжище, после чего широкий проход между шатрами постепенно заводил покупателей в самый центр рыночной площади. И чтобы выбраться оттуда, волей-неволей приходилось обходить заново всю спираль. Вернее, приходилось бы, если бы покупатели все как один не владели искусством телепортации. Однако хитрость устроителей рынка все-таки срабатывала, потому что шатры стояли по обеим сторонам прохода. И осмотреть их все за один раз казалось просто невозможным…

– …Вот это, – сказала чернокудрая ведьма возле пятого или шестого по счету прилавка и передала Каролю какую-то маленькую вещичку.

Капитан, взглянув на выбранный ею подарок для Феркаэля, негромко ахнул.

– Как, и он… и с ним ты?..

– Он тоже мужчина, – Гемиона пожала плечами и лукаво усмехнулась.

Веронике не удалось разглядеть подарок. Кароль сразу же спрятал сей загадочный, сказавший ему так много предмет в только что купленный дорожный мешок, и они зашагали дальше. Впрочем, сказочница пребывала в таком подавленном настроении, что утратила, кажется, даже свое врожденное любопытство.

Как ни обидно, но ее совершенно не занимали чудеса волшебного рынка. Она почти и не видела их. Не в состоянии была сосредоточиться на разглядывании тысяч и тысяч удивительных магических предметов, красивых и странных, полезных и забавных, дорогих и дешевых… А сами квейтанцы – кто только ни мелькал здесь, в пестрой рыночной толпе, какие только фантастические существа ни стояли за прилавками, но и до них Веронике не было дела. И любоваться Квейтоком ей не хотелось, поскольку ее неотвязно мучила мысль – верно ли она поступает, упорствуя в исполнении своего последнего, почти угасшего желания? Да еще такими опасными средствами? И сможет ли она лично ни разу не разозлиться на капитана Хиббита и на того же Антона, пока они будут находиться в Бросельянском лесу?..

По всему выходило, что не сможет. Ее по-прежнему лишал равновесия каждый взгляд на Кароля, и чем непринужденней вел себя капитан, тем тяжелее становилось у нее на душе.

Судя по задумчивому виду Антона, он в своей стойкости тоже сомневался. И его не привлекали никакие рыночные диковинки…

Да и сам капитан – долго ли он пробудет непринужденным, когда они останутся вчетвером? В глубине души он, должно быть, ненавидит ее, Веронику. Это просто счастье, что Овечкин идет с ними, иначе точно перегрызлись бы через час!

И не лучше ли им в таком случае оставить Броселиану в покое и поискать иных путей, о которых говорила Гемиона?

Но странным образом, едва только Вероника начинала думать об «иных путях», как в душе ее крепла решимость идти в этот проклятый лес. Найти уже наконец этого проклятого драконовидца. Посмотреть в его проклятые глаза и…

Дальше думать не хотелось. Как-нибудь оно да закончится. Как-нибудь да разрешится!..

Ходили они около двух часов, и обошли шатровую спираль с обеих сторон по три раза.

Как уверили своих спутников Гемиона и капитан Хиббит, на магических прилавках вполне могло в любой момент появиться то, чего минуту назад там не было. Поэтому они и потратили столько драгоценного времени, надеясь подстеречь птенца аурона – вещей птицы, водившейся только в Броселиане. Этот птенец очень помог бы им в поисках Феркаэля, ибо, будучи выпущен из клетки в родном лесу, немедленно полетел бы к своему извечному покровителю. И доложил бы ему о том, что его желают видеть.