Стоило только Сюань Цзи упомянуть о тени Мэн Ся, всюду следовавшей за Дань Ли, как у Шэн Линъюаня вновь разболелась голова.

Дань Ли много раз подавал во дворец прошения, в которых писал, что к лишившимся хозяина теням следует применять особые меры. Кроме того, именно он был тем, кто выдвинул целый ряд планов о том, как лучше их контролировать. Некоторые люди проникались к ним слишком глубокими чувствами и, в итоге, уже не могли вынести того, что теней хоронили вместе с владельцами. Часто последним желанием самого владельца было, чтобы тень жила свободно.

Жаль, но тени появлялись на свет не для того, чтобы становиться вдовцами. Они зависели от своих хозяев и всю жизнь повиновались их желаниям. Как только хозяин умирал, тени теряли свою жизненную силу. Они не старели и не умирали, они не знали, что делать дальше и кем им быть, потому со временем они превращались в живые надгробия, умевшие говорить и двигаться. Они так и не научились приспосабливаться к новым условиям. Навязчивые идеи превращались в безумие, и некоторое время спустя обращались во зло.

Предсказания Дань Ли оказались на удивление точными. Как и ожидалось, на четвертый год Цичжэн в столице империи произошел небывалый инцидент, связанный с тенью, потерявшей владельца. Вся семья начальника охраны дворцовых ворот1, Сунь Чуна, была убита. В день праздника середины осени около сотни трупов оказались вывешены на мосту. Это событие шокировало правительство и общественность и немало встревожило внутренний двор. В те времена Шэн Линъюань лично возглавлял подразделение Цинпин. Вылетев всем гнездом2, уже через полмесяца они смогли выследить и поймать убийцу. Им оказалась тень, оставшаяся после смерти дедушки Суня.

1 郎中令 (lángzhōnglìng) — ист. ланчжунлин (один из 9 цинов, старший из лангуаней, начальник приказа по охране дворцовых ворот).

2 倾巢而出 (qīngcháo ér chū) — букв. вылететь всем гнездом обр. всей толпой, в полном составе.

Последним желанием старика были «мир и счастье для его потомков». Слова, что должны были стать благословением, обернулись для семьи Сунь настоящим проклятием. Из-за тени членам семьи запрещено было покидать дом, и все родственники вынуждены были жить под одной крышей. Что бы ни случилось, они все должны были улыбаться. Если хоть кто-нибудь казался недостаточно веселым, он должен был понести наказание. Вся семья ходила с улыбками на лицах, словно бумажные человечки3. Генерал Сунь не мог больше этого выносить. Вместе с братьями они планировали тайно избавиться от тени, но не успели.

3 纸人 (zhǐrén) — рит. фигурки людей (слуг) из бумаги. (Жертвоприношение покойному).

После этого императорскому двору пришлось проверять владельцев теней по всей стране.

Но, что больше всего злило Шэн Линъюаня, так это то, что сам императорский наставник не последовал за своими убеждениями. Перед тем, как покинуть тюрьму, Дань Ли, вероятно, чувствовал, что его ждет, потому заранее отпустил тень из рода Мэн.

Все заклинания и техники для отслеживания и поимки теней, что применялись в подразделении Цинпин, оказались в руках у тени Дань Ли. Использовать их против нее было сродни тому, чтобы обратить оружие против его же владельца. Четыре года элитные воины преследовали род Мэн. Однако, даже потеряв в этой погоне половину своих братьев, им так и не удалось поймать тень. В конце концов, род Мэн сам нашел свою смерть. Они без дозволения вторглись на территорию Чиюань и были уничтожены окружавшим долину массивом. Останься они в живых и, кто знает, сколько бы еще людей пострадало.

— В те годы, когда Дань Ли вынужден был спасаться бегством, тень всюду следовала за ним. Это весьма романтично, не правда ли? — спросил Сяо Чжэн.

— Безусловно. Однако это всего лишь слухи. Разве после этого Дань Ли не убил всю ее семью? Независимо от того, кто именно следовал за ним: человек или тень, никто не смог бы этого избежать… Кроме того, тот, кого мы видели, был высоким и крупным. Учитывая его рост и телосложение, он мало походил на женщину.

Словно опомнившись, Шэн Линъюань вскинул руку и, не тратя время на лишние разговоры, хлопнул Сюань Цзи по плечу:

— Не перебивай.

Сюань Цзи тут же закрыл рот и холодно посмотрел на него. Этот старый дьявол мог, не задумываясь, убить любого, однако, он всегда был открыт для посторонних. Если в его руках окажется удостоверение личности, он без труда растворится в толпе. В тот момент, когда начался этот разговор, он умело скорректировал свою речь в соответствии с тем, что привыкли слышать окружающие и прекрасно поладил с ними. Сложно поверить, что всего несколько месяцев назад его вызвали в этот мир при помощи «жертвы тысячи жизней», чтобы он уничтожил Управление по контролю за аномалиями.

Лишь оставаясь с ним наедине этот старый дьявол, не стесняясь, демонстрировал свою дурную натуру. Вероятно потому, что все это время он считал юношу своим союзником.

Сюань Цзи с грустью обнаружил, что помимо недовольства он также испытывал какое-то странное удовлетворение от того, что с ним обращались по-особенному. Он решил, что, возможно, перечитал «дешевых бульварных романов Книги песен»4 и тоже подцепил эту подлую заразу.

4 三百篇 (sānbǎipiān) — «Шицзин», «Книга песен». Один из древнейших памятников китайской литературы. Уникальный источник информации о языке, идеологии, этике и традициях различных регионов древнего Китая. Включен в канонический сборник конфуцианских текстов У-цзин.

— У меня есть кое-какие соображения на этот счет, — потирая подбородок, отозвался Ван Цзэ. — Директор Сюань сказал, что «технику марионеток» изобрел Дань Ли. Конечно же, он был не единственным в мире человеком, который умел ею пользоваться? Разве Шэн Сяо не был его учеником?

Сюань Цзи прикусил язык.

Да что не так с этим старшим братом?

Ван Цзэ от всего сердца похлопал Шэн Линъюаня по плечу.

— Эй, речь не о тебе, брат. Говоря «Шэн Сяо», я имею в виду не тебя, а того, другого «Шэн Сяо». Посмотри на себя, у тебя же прямо на клинке написано, что ты несчастливый меч.

Его Величество поднял на него глаза и мягко улыбнулся.

Следуя первому принципу гуманизма, Сюань Цзи тут же попытался спасти этого лысого карпа, слишком много о себе возомнившего:

— Не неси ерунды, у тебя есть какие-нибудь доказательства?

— Да! Целая куча доказательств из исторической литературы! — Ван Цзэ тут же продемонстрировал публике свой мобильный телефон. Первое, что появилось на экране, был портрет императора У, напечатанный на страницах учебника истории. Мужчина на портрете был облачен в доспехи, а его квадратное лицо напоминало облик Небесного царя Вайшравану5. — Взгляните на это. Это