в тридцати шагах от них. Стротер медленно взял ружье на прицел, приложился и выстрелил… один индюк упал на землю, убитый наповал. В тот же почти момент разрядил и Эжен оба ствола охотничьей двустволки, и два других индюка пали рядом со своим сраженным соперником.

Юный креол ликовал от радости как безумный и горячо благодарил своего учителя, который и сам, видимо, тоже был очень рад и вместе со своим товарищем отправился подбирать убитую дичь. Самый меньший из индюков весил около тридцати фунтов. В это время был уже почти полдень, так как солнце приближалось к зениту, охотники начали чувствовать голод и решили вернуться в лагерь.

— Я обещал Теннесси принести индюка, — сказал Эжен, — и очень рад, что могу так блистательно исполнить свое обещание. Этих трех индюков хватит на всех, не исключая и негров. Я в таком восторге, Стротер, и не знаю, право, как и благодарить вас, потому что без вас я, наверное, не убил бы ни одного индюка. Вы себе и представить не можете, какого мне труда стоило сдерживать себя! Ну, а теперь в лагерь!

— Да, надо идти, — согласился Стротер, — я нужен там на работах. Полковник хочет, чтобы блокгауз был готов завтра к вечеру и поэтому мы должны дорожить каждой минутой. Но мы можем охотиться и на обратном пути. Идите вы правой стороной, а я пойду левой и сойдемся там, где оставили лошадей. Может быть, нам попадется коза или медведь. Я понесу индюков.

Молодой человек, радуясь, что ему, может быть, представится новый случай блеснуть своим искусством, ничем не выразил своего протеста и даже не предложил своему товарищу разделить ношу. Управляющий, который был силен, как Геркулес, взвалил на себя убитых птиц и повернул налево, а его более юный товарищ пошел по опушке направо, то есть ближайшим путем к лошадям.

Стротер шел своим обычным шагом, несмотря на то что тащил на себе тяжесть чуть не в сто фунтов и на те трудности, которые ему приходилось преодолевать, прокладывая себе дорогу. Он имел в виду главным образом намерение осмотреть местность, а вовсе не одну только охоту и поэтому его нисколько не огорчило, что на пути ему не попалось ни одного животного, ни одной птицы, которых стоило бы подстрелить.

В ту минуту, когда он достиг того места, где были привязаны лошади, он услышал донесшиеся издалека два выстрела, следовавшие один за другим так быстро, что они почти слились в один.

— Что за черт! — проговорил Стротер. — Интересно знать, что такое ему попалось, что он палит сразу из обоих стволов?

Затем он совершенно спокойно привязал индюков к седлу своей лошади и сел отдохнуть в ожидании прихода Эжена. Так прошло довольно много времени, но молодой человек все не возвращался. Стротер начал тревожиться. Он пробовал кричать, но никто не отозвался на его призыв. Тогда он достал из-за пояса револьвер и, зарядив свой карабин, побежал в ту сторону, где он слышал выстрелы…

Эжен исчез, и кругом нигде не было слышно ни малейшего шума!.. Его разряженное ружье валялось в траве на небольшой прогалине, где виднелись следы множества лошадей… Невдалеке от ружья, где трава была сильнее примята, виднелось как бы большое кровавое пятно… При виде крови Стротер вскрикнул и схватил себя за волосы!..

Глава ХIII

КАРРОЛЬ ИДЕТ ПО СЛЕДУ

Полковник Магоффин, сидя со своим другом Карролем под деревом, торопливо доедал завтрак, состоявший из сухарей и ветчины, и в то же время с удовольствием следил глазами за быстро подвигавшимися работами по сооружению блокгауза.

Работавшие под его надзором люди, которых к тому же заставляла торопиться возможность внезапного нападения индейцев, успели сделать очень много в весьма короткое время. Нижняя часть здания, заменившая фундамент и состоявшая из врытых в землю толстых, гладко обтесанных бревен, была уже готова и представляла непроницаемую для пуль ограду в восемь футов высотою. Над нею должна была подниматься, так сказать, жилая верхняя часть блокгауза с бойницами для стрелков. Необходимый для постройки этой части здания материал был уже весь заготовлен, и его оставалось только поставить на место.

Невдалеке от полковника сидели кружком чернокожие работники и с аппетитом уничтожали неприхотливый, приготовленный их женами обед, обмениваясь веселыми шутками и поминутно разражаясь громким хохотом. Фургоны были уже передвинуты к блокгаузу, и женщины и дети перетаскивали из них имущество в обнесенное изгородью пространство.

После неожиданного появления в стане эмигрантов индейского вождя полковник решил до ночи непременно перенести все более-менее ценное имущество под защиту стен будущего блокгауза и, насколько возможно, обезопасить от нападения грабителей.

— Нам нет никакой необходимости делать сейчас же и крышу, — сказал он Карролю. — Я думаю, что мы в состоянии будем долгое время защищаться даже и за этими стенами. Нужно будет только проделать бойницы и соорудить поскорей палисад, куда и будем загонять на ночь лошадей и скот.

— Мне и самому кажется, что мы успеем сделать все это, — отвечал Ваш Карроль. — Индейцы, что бы там ни говорили о них, препорядочные трусы. Они обыкновенно долго раздумывают, прежде чем решатся объявить войну, и поэтому раньше, чем проклятый Тигровый Хвост соберется напасть на нас, у нас все будет готово, и мы устроим ему такую встречу, какой он и не ожидает.

— Все-таки, я думаю, нам нельзя терять время, нужно торопиться с окончанием блокгауза.

— Непременно! И чем скорее все будет сделано, тем лучше! Мне, признаюсь, очень не понравилось, что проклятый индеец осмелился так бесстрашно, среди дня, забраться к нам в лагерь. Полковник, смотрите, как ловко сидит мисс Теннесси на своей лошадке! Она сидит, как настоящий команч, честное слово!

Это восклицание вырвалось у старого траппера при виде дочери полковника, у которой не хватило терпения ждать, пока ее кофейного цвета лошадка будет окончательно укрощена и выезжена. Она кругами носилась по прерии между блокгаузом и бывшим лагерем, легко и грациозно сидя на лошади, которая, к удивлению, прекрасно ее слушалась. Это происходило, может быть, отчасти потому, что Теннесси, как и все уроженки южных штатов, начала