— Адриан жив!

Палата заледенела. В кромешной тишине громыхнул хохот Менсона:

— Адриан жив! Он жив, твари безмозглые, тупицы! Жив Адриан, жив наш владыка! Жи-иив!

Менсон смял, раздавил Палату этим смехом, и продолжал хохотать, вымещая все, за все долгие годы.

— Идиоты проклятые! Вот вам моя лучшая шутка! Наша с владыкой на пару! Прикинулись, будто он умер. Подложили тело Грейса, напялили Эфес, ковырнули задницу ножом. Лекарь, молодца, не сплоховал: понял, как сыграть. Чего не смеетесь? Смешно же, бездари! Владыка прикинулся мертвым — вы и поверили!

Он перевел дух. Плеснул себе в лицо водой, утерся рукавом.

— Ох, уморили вы меня. Видели бы сами свои морды!

— Что, правда?.. — выронил Крейг Нортвуд, повергнув Менсона в новый приступ смеха:

— Не могу я с вами! Какие же тупицы!..

Резкий звон колокольчика прервал, наконец, истеричное веселье Менсона, утомившее его самого. Судья Кантор осведомился:

— Ответчик, вы нашутились вдоволь? Способны уже говорить по-человечески?

— Ага, — кивнул шут.

— Итак, вы утверждаете, что владыка Адриан Ингрид Элизабет пережил крушение поезда, удар кинжалом и падение в воду. Верно?

— Еще бы.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Да легко. Мы же вместе на берег вышли. Помогали друг другу плыть, как Форлемей с гвардейцем. Только мы уплыли дальше — поймали деревянные обломки и с ними вниз по течению… Знали же, что у вагонов нам не жить.

— Вы напали на владыку Адриана. Как он позволил вам плыть с ним рядом? Почему не боялся новой атаки?

— У него выбора не было… Искрой ему свело ногу, вынырнуть сам еще смог, а вот проплыть хоть сотню ярдов — неа. Потому принял мою помощь — от безнадеги.

— Вы утверждаете, что спасли владыку Адриана?

Менсон покачал головой:

— Уши прочисти, старик. Я его предал и погубил, не дал выиграть войну, лишил короны. А что из воды вытащил — это невеликая заслуга.

— Однако вы помогли ему выбраться. Поясните, как это возможно? По вашим словам, Ульянина Пыль требовала, чтобы вы убили Адриана. Как она позволила вам его спасти?

Шут долго молчал.

— Я сам не знаю. Одна догадка есть. Когда мы оба упали в воду, была такая минута, что я думал: конец владыке. Он канул в пучину — и ах. Не видать, не слыхать. Добрую минуту я знал, что убил его. Сам хотел глотнуть воды и покончиться, да не смог. Воли не хватило. Ни на что не хватает… Вот, думаю, в эту минуту Пыль от меня отцепилась: приняла мою веру, что нет уже Адриана, и оставила в покое. А потом он вынырнул.

— Что произошло далее?

— Да знаешь ты — чего спрашивать? Уже ж даже медведи все поняли. Выплыли мы с владыкой на берег подальше от вагонов — так, что не видать. У владыки еще искра в ноже осталась — ею зажгли хворост, погрелись чуток. Пошли вниз по реке, заметили мертвячка — прибило к берегу капитана Грейса. Его мундир за деревяшку цеплялся, потому мертвяк не утонул. Мы знали, что нам житья не будет, если Адриана не представить покойником. Вот он и поменялся с Грейсом одеждой, Эфес с кулоном на него перецепил, да и оттолкнул от берега. Пошли дальше, как тут лодка. Видно, тот самый рыбачок, который Форлемея спас. Не узнал он владыку в лицо, но понял, что мы с того злополучного поезда, хотел помочь. Владыка в деревню с ним не пошел, сказал: очень для вас опасно, всю деревню сожгут, если что. Попросил только еды да одежды сухой принести, и отвезти нас вниз по реке как можно дальше. Рыбачок так и сделал. Высадил нас аж в пяти милях от моста, возле тракта. А там повезло: попался дилижанс, что шел на юг. Мы отдали в оплату искровое око — и укатили так шустро, что к вечеру уже были в графстве Дэйнайт.

— Почему вы не сообщили о себе властям?

— А откуда было знать, один Эрроубэк против нас или вся Альмера?

— Почему не вернулись в Земли Короны?

— Опоздали мы. Пока сбежали от моста, пока следы запутали, пока нашли знахаря, что владыку заштопал без лишних вопросов… К тому часу уже нетопыри подоспели в Фаунтерру. Конец войне.

— Как среагировал на это владыка Адриан?

— Расстроился, ясное дело. Обозлился. Нож сломал. А потом усмехнулся вот так вот и сказал: «А что, может оно так и нужно. Может, это мне урок от Праматерей».

— Какой урок?

— Не знаю, он не сказал. Но думал об этом целую ночь, а наутро порешил: надо нам расстаться. Велел: «Ты, Менсон, отправляйся в Дарквотер и расскажи все Леди-во-Тьме. А я пойду о жизни поразмыслю, да разыщу кое-кого». С тех пор мы и не виделись.

— И вы не знаете, где владыка сейчас?

— Неа.

— Получали от него известия?

— Никаких.

— Ответчик, а можете ли вы чем-то подтвердить свои слова? Имеете ли хоть какие-то доказательства того, что не выдумали всю эту историю?

— Какие еще доказательства? Старик, башкой своей подумай: мы прятались и выжить пытались, а не улики собирали!

— Есть ли свидетели, кто опознал вас?

— Боги, надеюсь, что нет! Кабы были — не жилец Адриан. Мы его переодели поплоше, бородку сбрили, волосы остригли. В сильно людные места он вообще не совался, если нужно чего — только я один.

— Стало быть, вы не имеете никаких подтверждений своим словам?

— Ну, разве рыбачка того разыщите — он может нас вспомнить.

— Ответчик, объясните суду, почему вы рассказали все с самого начала?

Менсон поднял два растопыренных пальца:

— А тут две причины. Одна — хотел я, чтобы вся история с поездом всплыла наверх. А то ведь поначалу на одного меня всех собак вешали. Вот и ждал, пока кто-то вспомнит про мост.

— Какова вторая причина?

— Гм… Да я не думал, что вы мне поверите. Вот когда этот, канцлер, рассказал про Пыль — его-то да, его вы услышали. А шуту кто поверит?

— Ты прав, колпак! — выкрикнул Нортвуд. — Мы тебе не верим! Шкуру свою спасаешь!

Эрвин хлопнул в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание.

— Лорд Нортвуд, ваша честь, я полагаю, это правда. Адриан Ингрид Элизабет не погиб в декабре.

— Откуда знаешь, Ориджин?! Может, Менсон лжет!

— Не лжет, милорды. Простите мне излишнюю осведомленность. Зимою, начиная следствие, я послал на берега Бэка одного человека, близко знавшего владыку Адриана. Его имя, — взгляд на Минерву, — Итан Гледис Норма. Учитывая преданность Итана владыке, я знал, что он с высочайшей старательностью проверит факт смерти Адриана — и скроет от меня результаты. Оказав на Итана некоторое давление, я узнал следующее: Эфес на трупе был вставлен в ножны неправильно. Трехгранный кинжал ложится в ножны тремя способами, однако Адриан носил его в том положении, при котором спираль на рукояти обрывается спереди. Спираль на рукояти Эфеса покойника обрывалась сзади, следовательно, кто-то вынул Предмет из ножен и вставил наоборот. Учитывая, сколь редко Эфес покидает ножны, трудно вообразить, зачем кому-то понадобилось вынимать его. Я увидел такое объяснение: сам Адриан повернул кинжал, чтобы передать сообщение верным ему вассалам. А затем нацепил свой оружейный пояс на покойного капитана Грейса, сходного с владыкой и телосложением, и овалом лица. Придворный лекарь, по всей видимости, намеренно совершил ложное опознание — чтобы я не устроил охоту на выжившего владыку.