– Рассказывай все по порядку… – настаивал Генри. – Можешь не говорить, как ее зовут, просто расскажи, как все было. Где ты ее подцепил?

– Ну… – неуверенно начал Дирк.

– Давай-давай, Дирк, не тяни, выкладывай.

Конечно, он подчинился общему любопытству. И принялся рассказывать, живописуя подробности. Вскоре снисходительный, покровительственный смех затих, и слушатели еще ближе наклонились к нему, жадно ловя каждое слово и подбадривая время от времени:

– Черт возьми! Неужели она это сказала?

– А ты что же?

И Дирк продолжал повествование. Он был прирожденный рассказчик, умел заинтриговать, где нужно, и теперь вокруг него образовался островок напряженного молчаливого внимания. А в остальной части заведения и голоса, и смех становились все громче. Особенно в одном углу – там группа выпивох разгорячилась не на шутку.

– Итак, взял я ее за руку, – продолжал Дирк, – и говорю: «У меня есть для тебя маленький сюрприз». – «Какой сюрприз?» – спрашивает она, будто ни о чем не догадывается. «Закрой глаза, – говорю, – сейчас покажу…»

– А возьмите этого подонка Кортни, – донесся громкий голос. – Что он такого делает? Только и знает, что гоняет на своей тачке да речи толкает!

Дирк остановился на середине фразы и посмотрел в ту сторону. Лицо его вдруг стало белым как мел. Говорящий сидел вместе с приятелями в другом конце бара. Уже немолодой, одетый в замызганный комбинезон из синего брезента; глубокие морщины вокруг глаз и рта говорили о том, что жизнь у него далеко не сахар.

– А вы знаете, откуда у него денежки? Нет? А я вам скажу откуда! У нас отбирает! А без этого ему конец! И месяца не протянул бы!

Работяга поднял заскорузлые руки с поломанными, неровными и грязными ногтями:

– Вот как он загребает наши денежки! Этот чертов полковник Кортни!

Дирк не сводил взгляда с говорящего. Его руки сжались в кулаки. В помещении вдруг повисла тишина, и дальнейшие слова работяги зазвучали еще громче:

– Все знают, сколько он нам платит, – тридцать два фунта в месяц… и ни пенса больше! Тридцать два фунта в месяц!

– А кому и двадцать пять, – сухо заметил один из сидящих с ним за столом. – Я тебе вот что скажу: не нравится – поищи работу получше, если сможешь. А я останусь здесь.

– Да не в этом суть. Этот бездельник и прощелыга, этот подонок сидит на нашем горбу… нашим горбом делает себе состояние… и я говорю, он мог бы платить нам больше! Я считаю…

– Думаешь, ты стоишь того?! – крикнул вдруг Дирк, соскакивая со стула.

По залу прошел шум, все с любопытством повернули к нему голову.

– Да не тронь ты его, Дирк, он уже на бровях, – взволнованно прошептал Генри. – Не начинай!

Он повысил голос, поворачиваясь к работяге:

– Хватит с тебя, Норман. Тебе давно домой пора. Твоя старушка заждалась тебя с обедом.

– Черт побери! – крикнул Норман, мутным взглядом глядя в сторону Дика. – Черт побери, это же щенок Кортни!

Лицо Дирка словно окаменело. Он медленно двинулся к работяге.

– Да брось ты его, Дирк, – проговорил Арчи.

Он схватил Дирка за руку, но тот, не останавливаясь, вырвался.

– Ты оскорбил моего отца. Ты назвал его подонком! – выкрикнул он.

– Верно, – кивнул Норман. – Твой папашка подонок, кто же еще. Твой папашка подонок и сволочь… счастливчик, ишь ты… бездельник, да он ведь в жизни не проработал полного рабочего дня… насосался нашей крови и доволен, подонок. И его волчонок такой же никуда не годный щенок, бездельник, который все свое время проводит…

Дирк выбросил кулак прямо ему в зубы; тот слетел со стула и, раскинув руки, шмякнулся на пол спиной, перекувырнулся назад и встал на колени, выплевывая кровь, а заодно и выбитый зуб.

– Ах ты, сучонок… – проговорил он сквозь кровь.

Дирк левой ногой сделал шаг вперед, а носком сапога правой, вкладывая в толчок весь свой вес, нанес удар противнику в грудь, опрокинув его на спину.

– Черт, да остановите вы его! – крикнул Генри, сам оставаясь, однако, за стойкой.

Но все сидели как парализованные, глядя, как Дирк нагнулся за барным стулом, поднял его над головой работяги и с силой, помогая всем телом, словно колол дрова, обрушил его на лежащего. Тяжелое деревянное изделие врезалось ему прямо в лоб. Удар получился жесткий, потому что голова лежала на твердом полу. Череп Нормана раскололся как орех, из ноздрей на посыпанный опилками пол двумя струями плеснула кровь.

– Ты же убил его… – раздался после долгого молчания чей-то голос.

– Да, – не стал спорить Дирк. – Я убил его. Да, я убил человека.

Душа его пела, эти слова яростно распирали его глотку. Они наполняли его грудь, ему даже трудно стало дышать. Он стоял над мертвым телом, упиваясь каждой секундой этого чувства. Ноги его дрожали, мышцы щек так напряглись, что, казалось, сейчас порвутся.

– Да, я убил его, – повторил он.

Дирк задыхался, его охватило жгучее наслаждение. Все поле его зрения заняло лицо мертвого человека. На лбу мертвеца осталась глубокая вмятина, а глаза вывалились из орбит.

А вокруг него вперебивку звучали испуганные голоса:

– Лучше послать за его отцом!

– Я ухожу отсюда!

– Нет, оставайся там, где сидишь. Никто не должен уходить.

– Боже мой, да позовите же доктора Фрейзера!

– Да при чем здесь доктор, надо полицию звать.

– Проворный какой, черт возьми, – чисто леопард!

– Нет, я лучше отсюда уйду.

Двое наклонились над телом.

– Отвали! – крикнул Дирк. – Не трогай его!

Он ревниво никого не подпускал к трупу, как молодой лев к своей добыче. И все невольно повиновались ему. Люди отходили подальше, оставив Дирка стоять над телом в одиночестве.

– Позовите его отца! – повторил Генри. – Слышите? Кто-нибудь, езжайте за Шоном Кортни.

Через час в помещение бара вошел Шон. Он успел накинуть плащ поверх ночной рубашки, сапоги второпях натянул на босу ногу. Остановившись на пороге, он оглядел помещение. Его подняли с постели, о чем красноречиво свидетельствовали спутанные волосы на голове: он не стал тратить время на приведение их в порядок.

Как только Шон появился, атмосфера в баре сразу изменилась. Гнетущая тишина несколько разрядилась, все с тревогой и ожиданием уставились на него.

– Мистер Кортни, слава богу, что вы приехали, – выпалил юный констебль, стоящий рядом с доктором Фрейзером.

– Что там с ним, доктор? – спросил Шон.

– Он мертв, Шон.

– Папа, он оскорбил… – начал было Дирк.