Сильвия вернулась на место, села и надулась.

– Извините, Орлоу. Что вы говорили?

– Он зверь и хулиган!

– Только изредка. А на что конкретно вы жалуетесь?

– Это унизительно! Вы слышали, что Ааз говорит об Уилмере? – спросила Карнелия. Она шмыгнула носом, сдерживая слезы, и один из ее грызунов протянул ей носовой платок: – Спасибо, дорогой. Я не могу поверить, что он этим ртом целует свою мать!

– Я знаю мать Ааза, – сказал я. – Герцогиня говорила о нем кое-что и похуже.

И, если я хорошо знал Ааза, он себя сдерживал.

– Его мать – герцогиня? – удивился Орлоу.

– Э-э, нет, просто ее так называют.

Носик Банни порозовел, что означало, что она изо всех сил сдерживала злые слезы. Эта тирада, должно быть, уже длилась какое-то время. Жаль, что меня не было рядом, чтобы поддержать мою начальницу.

– В соглашении нет ничего, что запрещало бы третьему кандидату присоединиться к предвыборной гонке! Ваши законы позволяют баллотироваться на пост любому, кто соответствует предъявляемым требованиям. Тот факт, что два ваших клиента так долго не имели иных конкурентов, не дает им права это менять! Если после выборов победитель хочет внести в закон изменения, это нормально! А пока что, по-вашему, я должна с ним сделать?

– Мне кажется, это очевидно, – сказал Орлоу. – Отправьте его обратно на Деву.

– Он не работает на меня. Он мой партнер. Я всего лишь административный руководитель корпорации М.И.Ф. Я не могу повлиять на то, чем он занимается в свободное время, и я не могу его уволить. Следующая проблема?

– Ему здесь не место!

– Мы уже переплыли этот ров, – отрезала Банни. – Он соответствует всем требованиям. Он может баллотироваться, если хочет. А он хочет. Следующая проблема?

– Видите ли, – сказала Карнелия, – мы отправили начальнику его избирательного штаба копию предстоящих мероприятий. Так вот, Шоми вернула ее нам, разорванную в клочья! Она игнорирует то, что мы уже запланировали. Она составила свой собственный список!

– Вы пробовали согласовать с ней график событий?

– Эта пуховка заявила, что ей это не интересно!

– И что вы хотите, чтобы я с этим сделала?

– Поговорите с ней! – взмолился Орлоу. – Мы не хотим в конечном итоге расколоть народ. Раньше мы полностью сотрудничали друг с другом. Прошу вас, мисс Банни. Если… если я в течение этих последних недель ничего не говорил о том, насколько мы ценим ваше успокаивающее влияние, позвольте мне исправить ситуацию.

Он одарил ее своей самой обаятельной улыбкой. Банни ответила ему хмурым взглядом.

– Хорошо, – сказала она. – Я поговорю с Шоми и попробую составить график мероприятий, который устроил бы всех.

– Тогда нам больше не о чем говорить, кроме как поблагодарить вас за понимание, – сказала Карнелия.

– Не за что, – сказала Банни. – И если вы не возражаете, нас ждет работа, да и вас тоже.

– Разумеется, – сказал Орлоу и, повернувшись к Карнелии, отвесил легкий поклон. – Мисс Воль, вы не против пустить в свою карету попутчика до вашего штаба?

Карнелия явно удивилась, но расцвела улыбкой.

– Спасибо, мистер Супози, я буду крайне признательна.

Орлоу предложил ей локоть, и Карнелия довольно взяла его под руку. Несколько ее грызунов даже рискнули залезть ему в рукав. Я проводил их взглядом.

– Ничто так не подталкивает врагов к союзу, как наличие общего противника, – сказала Банни.

– Как семейство Боджайл, которое присоединилось к нам три года назад, чтобы уничтожить фон Подрастов? – спросила Сильвия.

Я тотчас навострил уши, но продолжения не последовало. Банни встала и глубоко вздохнула:

– Сомневаюсь, что я смогу повлиять на начальника избирательного штаба Ааза больше, чем они, но я обещала, что попробую. Идешь со мной, Скив?

Глава 29

– Образуйте стройную очередь! – проревела Шоми. При всем ее крошечном росте, чтобы быть услышанной, ей не требовались эхоиды. – Доноры справа, волонтеры слева!

Одетая в ярко-желтую тунику, которая гармонично сочеталась с ее светло-серым мехом, она быстро отправляла прибывавших типпов в ту или иную очередь.

Сторонники «Партии Чумы» выстроились по пятеро или шестеро в ряд по всему парку. Толпа спонсоров растянулась к веренице волонтеров в огромных шляпах. «Передай шляпу!» – взывали плакаты и баннеры буквально с каждой вертикальной поверхности. Как только каждый такой сторонник достигал начала очереди, он бросал в шляпу монеты. Молодые люди в желтых пиджаках и с пламенным взором горячо их благодарили и вручали им желтые соломенные шляпы с тисненым именем Ааза и его портретом. Дети получали воздушные шары в форме его головы. Младенцам вручали мягкие зеленые резиновые игрушки той же формы, издававшие неприличный звук, когда они пытались их жевать.

Сам кандидат не преминул поприветствовать свою новую армию сторонников. Он шагал сквозь толпу – пожимал руки, буйно жестикулировал, разговаривал со всеми, даже с теми, кто в упор таращился на него. На его зеленой физиономии расцвела улыбка от уха до уха. Шедший за ним волонтер шлепал на грудь каждому из сторонников липкий стикер. Несмотря на репутацию (в значительной мере оправданную), какую изверги имели во всех измерениях, люди, похоже, были искренне рады встрече с ним. Десяток репортеров кружили вокруг него, словно мухи вокруг навозной кучи. Я держался на расстоянии, официально отвечая за сбор средств. Банни слёзно попросила отгул. После того как мы поговорили с Шоми, Банни сказала мне, что ей нужно вернуться в Пент, чтобы поговорить с доном Брюсом. Я надеялся, что проблем не возникнет, и пообещал ей, что справлюсь сам. Они с Сильвией ушли еще до обеда.

Это утро предвещало выдаться добрым. В воздухе витало возбуждение, какого раньше я никогда не испытывал, по крайней мере с тех пор, как ввязался в эти выборы. К моему изумлению, жители Типпикано приняли кандидатуру Ааза как возможного губернатора на ура. Что показало мне, насколько отчаянно они нуждались в переменах. Впрочем, для Ааза это тоже будет нечто новенькое. Раньше мне и в голову не могло прийти, что он может стать официальным должностным лицом. Конечно, я считал его своим наставником и учителем, но обычно он не любил иметь дело с простыми людьми, предпочитая быть сторонним консультантом, высокооплачиваемым и разборчивым в том, что касалось клиентов. Для меня стало неприятным открытием, как мало на самом деле я знал о его стратегиях.

Не каждый типп был рад смене состава. Эмо Уивил прибыл на место в окружении десятка активистов избирательной кампании и простых сторонников. С ужасом взглянув на собранную Аазом толпу, он тотчас поник. От его свиты отделился молодой типп, который тут же убежал с площади. Впрочем, вскоре он вернулся, ведя за собой сотни сторонников Эмо, большинство которых несли пакеты, из которых что-то подозрительно капало. Я застонал. Я так надеялся, что швыряние грязью осталось в прошлом.