– Гори оно всё пропадом, если уже и этого края достигла эпидемия холеры.

Бессарабский земляк недоумённо пожал плечами и, делая вид, будто не понял, что хотел этими словами сказать его бывший хозяин, пристально посмотрел ему в глаза и с сожалением заметил:

– А я, между прочим, был о вас лучшего мнения. Слишком много позволяете себе. Ведь сам факт, что вы именно здесь, а не там уже говорит о многом. Но увы! Господин Петкер, оказывается, не «петрит…» Значит, скоро будете целовать в одно место…

– Почему ты себе позволяешь так со мной разговаривать?!

– А разве я заслуживаю, чтобы вы себе позволяли так со мной общаться? Отношу всё это к вашему невежеству. Я думал, край севера, где вы пробыли с семьей чуть ли не пять лет, вас чему-то научил.

– Да! Профессором стал…

– … Кислых щей… Придёт время, оцените то, что здесь оказались.

– Тогда почему тебя сюда занесло? – в очередной раз спросил Петкер.

– Из любопытства. Столько наслышан, что решил взглянуть, пока есть такая возможность. Вот и всё.

Петкер вдруг притянул земляка за пуговицу настолько близко, что могло показаться, хочет его расцеловать. Но постояв так секунду-другую, растерянно спросил:

– В таком случае, в последний раз дать совет можешь?

– Я не адвокат и тем более не раввин… Мне и тот и другой до лампочки, – ответил с подчёркнутым безразличием бывший болградец. – А что случилось?

– Это ты спрашиваешь меня, что случилось? Таки да, очень похвально. Как будто не тебе это лучше знать! А я только хочу тебя, Юрочку, спросить: куда мне теперь с семьёй деваться, бандиты?!

Несмотря на оскорбление, земляк искренне рассмеялся, затем серьёзно ответил:

– Никуда! Всё-таки для вас, господин Петкер, здесь Земля обетованная! Что касается оскорбления, мне остается только поблагодарить вас…

– Тогда почему ты здесь?

– Извините, но вы, видно, немного рехнулись.

– Согласен! Можно таки да рехнуться…

Подав Петкеру руку на прощание, Юрий просил передать супруге Моле привет.

Вернувшись в Бухарест, Алтеряну заглянул к мадам Петреску и сыграл с её зятем три партии в табле. Никто в итоге не выиграл. В отличие от тёщи, игравшей шумно и с острыми комментариями, зять играл молча, вдумчиво и без эмоций.

Обычно сосед-партнёр приходил с коробкой конфет или тортом, бывало, и с пустыми руками. Иногда виделись через проволочную сетку забора.

Мадам Петреску часто рассказывала о том, что происходит во дворце, как Её Величество переживает, когда приезжает из Москвы господин Андрей Януарьевич Вышинский, министр иностранных дел СССР.

Сосед иногда воздерживался от комментариев, а иногда в чём-то соглашался, на что-то реагировал. Не хотел давать повод подозревать его в особой заинтересованности бывать у них и касаться определённых вопросов. Ждал, когда через палисадник кто-то выражал удивление, почему он давненько не заглядывает?

Тогда он заходил, несмотря на огромную занятость. Как реагируют во дворце на предложения советского министра иностранных дел Вышинского, а подчас на его настоятельные требования в противовес американским или лично посла США? Со слов, естественно, самой королевы-матери Елены. Она частенько делилась новостями со своим врачом госпожой Дона.

О новостях такого рода проговаривалась и мадам Петреску. Два раза в неделю, а иногда и чаще её дочь находилась во дворце, особенно когда Её Величество прихварывала или у неё подскакивало давление. Мие приходилось быстро собираться, когда звонили из дворца, что машина за ней уже выехала.

– Не успела Мия одеться, а машина, смотрим, уже в переулке! – говорила мадам Петреску.

Однажды Алтеряну, войдя в дом, сразу уловил: что-то случилось. Мадам Петреску в расстроенных чувствах рассказала, что накануне зятя неожиданно уволили наряду с другими офицерами и генералами. Это означало увольнение из армии! И может отразиться на дочери, регулярно общающейся с Её Величеством королевой.

Расстроился и сосед. У него были на то существенные причины. Естественно, он выразил недоумение, посочувствовал, старался успокоить.

Плача, мадам Петреску посетовала, что зятя уже лишили денщика.

– Мы все в ужасном смятении! – призналась она. – Теперь придётся искать прислугу. Мне не справиться с хозяйством. Годы уже не те.

Как оказалось, беда произошла из-за отца зятя, генерала Дона. Выяснилось, что когда генерал Антонеску ещё до войны пришёл к власти и формировал состав правительства, генерал Дона был назначен министром внутренних дел.

Некоторое время спустя глава государства Ион Антонеску посетил Берлин. Там он заключил с Гитлером секретный союз, предусматривавший подготовку армии и страны к ведению военных действий против СССР. Узнав об этом, министр внутренних дел расстроился, полагая, что военный альянс с Германией окажется катастрофой для Румынии, и по возвращении Антонеску в Бухарест подал в отставку. Антонеску рассвирепел и уволил его из армии.

В короткой беседе соседа с Константином Дона проскользнула мысль, что нынешнее прокоммунистическое правительство Румынии не учло демонстративный отказ отца от должности министра внутренних дел сразу после заключения Антонеску союза с Гитлером.

– Отцу тогда крепко досталось из-за его демарша. От прессы и особенно от легионеров, – грустно произнёс капитан королевской гвардии. – Его долгое время поносили, приклеивали всякие ярлыки, оскорбляли, угрожали. Благодаря королеве меня не тронули, но в больнице «Колця» жену понизили в должности. Конечно, ей тоже доставалось от тайных сторонников Антонеску.

Несправедливость с увольнением сына генерала Дона задела соседа. Приложил усилия к восстановлению справедливости.

Вечером того же дня во время встречи с капитаном Юрий посоветовал ему срочно написать умную статью в газете о положительном состоянии дел в стране и тем более в армии. А также о дивизии имени революционера Тудора Владимиреску, сформированной во время войны на территории СССР из числа бывших румынских военнопленных и принимавшей участие в боях с войсками Антонеску и немецкими частями при освобождении Бухареста и всей Румынии.

Дона ухватился за подсказку, написал статью, и газета «Гроул ноу»[38]поместила её как передовую на первой странице.

Юрию стало известно, что его родственница Пита находится в Бухаресте. Перед войной она скрывалась от властей в доме родителей Юрия, позже была арестована. Она сидела в одной камере с Анной Паукер, ныне министром иностранных дел Румынии. Узнав от Юрия об увольнении с военной службы его соседа по дому, посоветовала обратиться к Анне Паукер с просьбой принять его. И сказала, что может посодействовать встрече.