Я получил письмо, в котором Вы выражаете желание ознакомиться с разведывательными операциями, проведенными под моим командованием в день битвы при Ватерлоо. Я спешу ответить на вопросы, которые Вы мне задали по этому поводу.

7-й гусарский полк входил в состав дивизии легкой кавалерии, приданной к 1-му армейскому корпусу, который 18 июня образовывал правый фланг армии под личным командованием Наполеона. В начале военных действий, примерно в 11 часов утра, я был отослан от дивизии вместе с моим полком и пехотным батальоном, находившимся под моим командованием. Эти части были дислоцированы на крайнем правом фланге позади Фришмона, напротив Диля.

Мне были даны особые инструкции императором через посредство его адъютанта Лабедуайера и еще одного ординарца, чью фамилию я не запомнил. В этих инструкциях мне предписывалось оставить основную часть моих солдат в пределах видимости поля битвы и отвести двести пехотинцев во Фришмонский лес, один эскадрон переместить в Лан и отправить посты до Сен-Ламбера. Другой эскадрон должен быть размещен наполовину в Кутюре, наполовину в Бомоне. Мне предписывалось отправлять разведчиков до Диля на мосты в Мустье и Оттиньи. Командиры этих подразделений обязаны были оставлять маленькие конные посты на расстояние четверти лье друг от друга. Эти посты должны были образовывать непрерывную цепочку до самого поля битвы, чтобы при помощи гусар, передвигавшихся галопом с одного поста на другой, офицеры разведки могли быстро предупреждать меня о контакте с авангардом маршала Груши, который должен был прибыть со стороны Диля. Мне было приказано, наконец, направлять непосредственно императору сообщения, переданные мне этими разведчиками. Я приказал моим подчиненным выполнять данный приказ.

Спустя 15 лет после этих событий мне трудно точно назвать час, когда отряд, направленный Мустье, прибыл в этот пункт, тем более что капитан Элуа, который командовал этим отрядом, получил от меня указание посылать разведку как можно дальше и двигаться с максимальной осторожностью. Но, отмечая, что он отправился от поля битвы в 11 часов и ему нужно было пройти не более 2 лье, надо предположить, что он преодолел это расстояние за два часа. Это позволяет утверждать, что он прибыл в Мустье в час пополудни. Из записки капитана Элуа, быстро переданной мне промежуточными постами, я узнал, что в Мустье он не нашел никаких войск. То же самое было в Обиньи. Я узнал также, что, по утверждению местных жителей, французы, оставленные на правом берегу Диля, переправились через реку в Лимале, Лимелетте и Вавре.

Я отправил эту записку императору с капитаном Куном. Он вернулся в сопровождении связного офицера, который передал мне приказ императора оставить линию постов, установленных вокруг Мустье. Император также приказывал офицеру, осуществлявшему разведку в области перехода при Сен-Ламбере, переправиться в этом пункте и провести разведку как можно дальше в направлении Лималя, Лимелетта и Вавра. Я передал этот приказ и послал мою карту командиру отряда в Лане и Сен-Ламбере.

Один из моих взводов, который выдвинулся вперед на четверть лье от Сен-Ламбера, встретил взвод прусских гусар, захватил в плен нескольких человек и среди них офицера. Я предупредил императора об этом захвате пленных и отправил их к нему.

Получив от пленных сведения, что за ними двигалась значительная часть прусской армии, я отправился с одним эскадроном подкрепления к Сен-Ламберу. Я заметил вдали большую колонну, направлявшуюся к Сен-Ламберу, и послал офицера предупредить об этом императора, ответившему мне приказом смело двигаться вперед, утверждая, что эта часть могла быть только корпусом маршала Груши, идущим от Лималя. По мнению штаба императора, Груши теснит перед собой нескольких заблудившихся пруссаков, к числу которых и принадлежали захваченные нами пленные.

Вскоре я убедился в противном. К нам приближалась голова прусской колонны, двигавшейся, впрочем, крайне медленно. Дважды я отбрасывал в ущелье гусар и улан, шедших впереди колонны. Я пытался выиграть время, задерживая врага как можно дольше. Неприятель мог лишь с большим трудом продвигаться по грязным овражистым дорогам. И когда наконец, уступая превосходящим силам противника, я отступил, офицер, которому я приказал информировать императора о подходе пруссаков к Сен-Ламберу, вернулся, сказав мне, что император приказывает предупредить об этом головные части колонны маршала Груши, который в этот момент должен был выйти по мостам у Мустье и Оттиньи, раз он не шел через Лималь и Лимелетт.

В связи с этим я написал сообщение о скором приходе войск Груши капитану Элуа. Однако он, прождав понапрасну и не видя, чтобы к нему подходила бы какая-нибудь часть, и слыша пушки в направлении Сен-Ламбера, подумал, что отрезан от главных сил. Поэтому он отошел, последовательно минуя свои маленькие посты, и присоединился к основной части полка, остававшейся в пределах видимости поля битвы, почти в тот же самый момент, что и возвращавшиеся из Сен-Ламбера и Лана эскадроны, теснимые врагом.

Ужасная битва, в которой участвовали в это время позади Фришмонского леса отряды под моим командованием, полностью поглотила меня, поэтому я не могу точно говорить о времени. Однако думаю, что было около семи часов вечера, поскольку капитан Элуа на рысях отступил и ему вряд ли понадобилось больше часа для того, чтобы вернуться к нам. Поэтому я думаю, что он покинул мост Мустье примерно в 6 часов, следовательно, он оставался на этом мосту 5 часов. Удивительно, но он не заметил нашего адъютанта, если только тот не ошибся в названии места, где он вышел на берег Диля.

Таков точный рассказ о передвижениях полка, которым я командовал, для осуществления разведывательных операций во время битвы при Ватерлоо на правом фланге французской армии. Ход и направление моих разведывательных операций в этот памятный день были столь важны, что маршал Даву — военный министр — приказал мне в конце 1815 года изложить события этого дня в рапорте, который я имел честь отправить ему и который должен еще находиться в военных архивах[155].

Вышеизложенные факты привели меня к убеждению, что император ждал на поле битвы при Ватерлоо корпус маршала Груши. Но на чем была основана эта надежда? Это мне неизвестно, и я не позволил бы себе высказывать какие-то предположения, ограничившись лишь рассказом о том, что видел.

Примите уверения и т. д.

Рассказ генерала Марбо завершается битвой при Ватерлоо. Мы подумали, что читатель захочет узнать, как сложилась дальше карьера этого храброго воина. Его карьера описана в биографической статье, опубликованной в газете «Журналь дю Деба» г-ном Кувилье-Флери на следующий день после смерти генерала. Автор рассказывает в этой статье о Мемуарах. Кувилье-Флери к моменту написания статьи уже ознакомился с Мемуарами и уговаривал тогда опубликовать их семью генерала. Мы подумали, что лучше всего будет завершить наше издание, воспроизведя здесь полностью статью г-на Кувилье-Флери, представляющую собой один из наиболее красноречивых текстов этого знаменитого академика.