минорной ноте – министр обороны Родион Яковлевич Малиновский с трудом объехал войска, выстроенные на Красной площади для парада в честь 49-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, еще с большим трудом поднялся на трибуну Мавзолея и фактически на последнем дыхании произнес речь. Он был тяжело болен. Да и погода была плохая – обильно шел мокрый снег. Все поняли, что его время сочтено. Действительно, в марте 1967 года мы простились с ним на печальной траурной церемонии. Два года учебы буквально пролетели. Накануне госэкзаменов кадровики предварительно сделали «пристрелку» с назначением. Мне было сказано: поскольку долго служил на Севере – поедешь в центральный район страны или на юг. Приехал начальник Главного управления кадров Министерства обороны генерал армии Гусаковский с комиссией. Он уже конкретно определял место службы и должность. Подошла и моя очередь.

Захожу, представляюсь. Предлагают сесть. Гусаковский говорит:

– Вы окончили академию с золотой медалью и отличием, поэтому имеете право выбора места службы и должность с повышением относительно той, с которой вы прибыли на учебу. И вообще, в принципе хотели бы вы попасть на командную или штабную должность? Мы также учитываем ваше продолжительное пребывание в Заполярье.

– Что касается должности, то желательно, чтобы это была штабная.

– Например, начальник штаба армии, так, что ли?

– Это был бы для меня идеальный вариант. Мне практически почти не довелось бывать в роли руководителя штаба. После академии я мог бы хорошо реализовать в этой роли приобретенные знания.

– Понятно. А по части географии?

– Готов ехать в любой район.

– Хорошо. Вы пока покурите, а мы здесь посоветуемся.

Я вышел. Естественно, товарищи облепили меня: «Ну, что? Ну, куда? На какую должность?» Я передал им содержание нашего разговора. Кто-то позавидовал: «Вот счастливчик! Сейчас пошлют в Московский или Киевский военный округ – вот где малина! В крайнем случае в Одесский или Северо-Кавказский – на Черное море».

Меня долго не вызывали. Друзья успокаивали: «Это они получше место подбирают». Наконец выглянул полковник и пригласил меня. Захожу. Опять усадили, и Гусаковский начал, глядя мне пристально в глаза:

– Учитывая ваши пожелания и долголетнюю службу в Заполярье, учитывая право выбора, но также принимая во внимание решение Военного совета Ленинградского военного округа, где высказано ходатайство перед министром обороны о возвращении вас обратно в округ, мы здесь все взвесили и остановились на таком варианте: назначить вас командиром армейского корпуса в Архангельск.

Я молчу. Тогда Гусаковский спрашивает:

– Может быть, у вас в связи с этим есть вопросы?

– Вопросов нет. Какие могут быть вопросы? Мне все ясно. Спасибо за доверие.

– Ну, вот и хорошо, – сказал Гусаковский и, вздохнув, начал что-то искать на столе.

Чувствую, что-то недоговаривает. Наконец Гусаковский взял какой-то листок, пробежал его глазами и говорит:

– Тут вот только одна существенная деталь. Раньше в Архангельске стоял 44-й армейский корпус. В связи с решениями нашего руководства управление корпуса в полном составе вместе с гражданским персоналом переброшено в Забайкальский военный округ. Но дивизии корпуса и корпусные части остались. Вам придется формировать управление корпуса вновь. Это непростая задача.

– Но мы вам офицерскими кадрами максимально поможем, – включился в разговор начальник Управления кадров Сухопутных войск генерал-лейтенант К. Майоров.

– Да, конечно, – продолжил Гусаковский, – я отдам необходимые распоряжения и в Ленинградский военный округ. Что касается базы для размещения, то, насколько мне известно, там все сохранилось.

Поняв, что вопрос решен и надо уходить, я поднялся.

– Мне все ясно. Разрешите идти?

Все тоже поднялись. Гусаковский подошел ко мне и, пожав руку, по-отечески сказал:

– Желаю вам успеха.

Не успел выйти в коридор, как меня сокурсники схватили и потащили в дальний угол:

– Ну, давай, выкладывай все по порядку. Что-то долго у них засиделся.

– А что выкладывать? Как вы предполагали, так и получилось, – улыбнулся я, сделав довольную мину, – еду на море!

– Я же говорил! – выкрикнул кто-то.

Тогда я добавил:

– Только не на Черное море, а на Белое – в Архангельск.

– Так ты же на Севере уже двенадцать лет…

– Зачем об этом? Вопрос решен.

– Но в Архангельске нет армии, а ты же хотел идти на штаб армии, – не унимались друзья.

– Наверное, нет штабов армий.

– А кем тебя посылают?

– Командиром корпуса.

– Но там теперь и корпуса нет!

– Нет, так будет. Буду формировать управление корпуса вновь.

– Ну, Валентин Иванович, ты и даешь, – вмешался в разговор Иван Макарович Волошин. – У тебя точь-в-точь как в армянском анекдоте – все наоборот: «Да, правильно – еду на море, только не на Черное, а на Белое! Да, правильно – назначение получил, но не на штабную работу (как просил), а на командную! Да, правильно – назначают командиром корпуса, только управления корпуса еще нет в помине – его надо формировать. А так все правильно!»

Посмеялись, повздыхали. Иван Макарович на все случаи жизни имел какую-нибудь байку. Всегда шутил и снимал любую напряженность. Мы его за это и многое другое искренне уважали. Это был настоящий товарищ. Душа офицеров.

Да, было еще важное событие. Во время государственных экзаменов председателя государственной комиссии П. Лащенко, в то время еще генерал-полковника (он командовал Прикарпатским военным округом), вдруг срочно отозвали и отправили на Ближний Восток. В июне 1967 года там опять разыгралась трагедия – Запад и, в первую очередь, США подготовили и спровоцировали агрессию Израиля против арабских стран. Главной целью они ставили свержение прогрессивных режимов в странах Ближнего Востока, в первую очередь в Египте и Сирии, и способствование осуществлению гегемонистских планов Израиля. Внезапным ударом своей авиации по аэродромам Египта, Иордании и Сирии агрессор фактически вывел из строя всю боевую авиацию своих ближайших соседей и с первых же часов захватил стратегическую инициативу. Нанося в последующем бомбоштурмовые удары авиацией и огневые – артиллерией по воинским частям, Израиль танковыми таранами пробил на главных направлениях брешь и в течение шести суток захватил: у Египта – сектор Газа и Синайский полуостров, у Иордании – огромные площади Западных провинций, у Сирии – Голанские высоты, тем самым Израиль доминировал над значительной территорией этой страны.

Но благодаря вмешательству Советского Союза, других социалистических стран, а также прогрессивной общественности мира агрессия была пресечена. СССР в первый же день войны потребовал созыва Совета Безопасности ООН. А.Н. Косыгин от имени Правительства Советского Союза по «горячей линии» (эта телефонная связь между СССР и США существовала с 1963 года) обратился к президенту Джонсону, призывая его повлиять на Израиль и выполнить резолюцию Совета Безопасности о немедленном прекращении боевых действий. Одновременно Косыгин заявил, что если Израиль не выполнит эти требования, то СССР