случился на этой неделе, я не мог бы получить более приятного подарка, чем ваше письмо, в котором вы дружеской рукой подводите итог моему существованию, а своим сочувствием побуждаете меня к более усердному и активному использованию моих сил..... Мне будет приятно рассказать вам на досуге, чем был для меня ваш разговор; я тоже считаю те дни эпохой в своей жизни, ибо мне кажется, что после столь неожиданной встречи мы не можем не идти по жизни вместе.

Вслед за этим (4 сентября) Гете пригласил Шиллера приехать и провести несколько дней с ним в Веймаре. "Вы могли бы без помех заняться любым делом, которое вам нравится. Мы бы беседовали вместе в удобные часы, ... и я думаю, что мы не расстались бы без некоторой выгоды. Вы должны жить так, как вам нравится, и как можно больше, как будто вы находитесь в своем собственном доме". Шиллер с готовностью согласился, но предупредил Гете, что "астматические спазмы, от которых я страдаю, обязывают меня оставаться в постели все утро, так как ночью они не дают мне покоя". Таким образом, с 14 по 28 сентября Шиллер был гостем Гете, почти его пациентом. Старик нежно заботился о больном поэте, оберегал его от раздражения, давал советы по диете, учил любить свежий воздух. Вернувшись в Йену, Шиллер писал (29 сентября): "Я снова нахожусь дома, но мои мысли все еще в Веймаре. Мне потребуется много времени, чтобы разгадать все идеи, которые вы во мне пробудили". Затем (8 октября), с характерным для него рвением, он призвал: "Мне кажется необходимым, чтобы мы сразу же пришли к какому-то ясному пониманию наших представлений о прекрасном".

После этого в течение трех месяцев шла подготовка к выпуску первого номера Die Horen. Он вышел 24 января 1795 года; второй - 1 марта; остальные номера выходили ежемесячно в течение трех лет. Гете сообщал из Веймара (18 марта): "Люди бегут за ним, выхватывая номера друг у друга из рук; мы не могли бы желать большего для начала". 10 апреля Шиллер сообщил Гете: "Кант написал мне очень дружеское письмо, но просит отложить отправку своих материалов..... Я рад, что мы уговорили старую птицу присоединиться к нам". Гете попросил не подписывать его собственные произведения, поскольку в них было несколько его "Римских элегий", и он знал, что их похотливая чувственность покажется неприличной члену тайного совета.

В порыве энтузиазма, вызванного успехом, Шиллер уговорил Гете присоединиться к нему в другом периодическом издании, Der Musenalmanach, которое выходило ежегодно с 1796 по 1800 год. Самыми яркими произведениями в нем были "Ксении", которые оба поэта написали по образцу "Ксений" Марциала - эпиграмм, написанных в качестве подарков гостям. Шиллер так описывал этот проект Кёрнеру: "Все дело состоит в скоплении эпиграмм, каждая из которых представляет собой одно двустишие. В основном это дикие и дерзкие сатиры, особенно на авторов и их произведения, перемежающиеся то тут, то там внезапными вспышками поэтических или философских идей. Таких монодистихов будет не менее шестисот".115 Гете предложил этот план как способ нанести ответный удар своим критикам, высмеять напыщенных авторов и буржуазные вкусы, а также пробудить у немецкой читающей публики интерес к литературе; они отправят эти "подарки" в лагерь филистимлян "как лисиц с горящими хвостами".116 Эпиграммы были без подписи, , и некоторые из них были совместным продуктом двух заговорщиков. Поскольку многие из этих горящих хвостов были направлены на авторов или споры, ныне забытые, время погасило их огонь; но одна из них, написанная Гете, особенно заслуживает воспоминания:

Immer strebe zum Ganzen, und kannst du selber kein Ganzes

Werden, als dienendes Glied schliess an ein Ganzes dich an!

- "Всегда стремись к целому, и если ты сам не можешь стать целым, привяжи себя к какому-нибудь целому как служащую часть". Другой дистих, обычно приписываемый Шиллеру, расширяет эту мысль:

Как вы относитесь к Tod? Ты хочешь, чтобы унстерблих лебен?

Leb' im Ganzen! Если ты долго задерживаешься, значит, все в порядке.

- "Вас пугает смерть? Вы хотите жить вечно? Живите в Целом! Когда вы давно уйдете, оно останется". Сатирическая часть "Ксениена" вызвала контратаки, которые заставили Шиллера страдать, а Гете смеяться. Гете посоветовал Шиллеру позволить своей работе быть его единственным ответом. "После нашей безумной затеи с "Ксениеном" мы должны стараться работать только над великими и достойными произведениями искусства и посрамить всех наших противников, превратив наши прометеевские натуры в благородные формы".117

Это было сделано. В эти годы развивающейся дружбы Гете и Шиллер написали одни из лучших своих стихотворений: Гете - "Коринфская невеста" и "Бог и баядерка"; Шиллер - "Прогулка" (1795), "Ибыкские журавли" (1797) и "Песня колокола" (1800). Шиллер добавил большое эссе "О наивном и сентиментальном дихтунге" (1795), а Гете выпустил "Вильгельм Мейстерс Лерхаре" (1796).

Под "наивной и сентиментальной поэзией" Шиллер подразумевал поэзию, рожденную объективным восприятием, и поэзию, развитую рефлексивным чувством; втайне он сравнивал Гете и Шиллера. Наивный" поэт не простодушен, не поверхностен и не заблуждается; это тот, кто настолько легко приспосабливается к внешнему миру, что не чувствует противостояния между собой и природой, а подходит к реальности через прямую и безошибочную интуицию; в качестве примера Шиллер приводит Гомера и Шекспира. По мере того как цивилизация становится все более сложной и искусственной, поэзия теряет эту объективную непосредственность и субъективную гармонию; в душу проникает конфликт, и поэту приходится восстанавливать через воображение и чувство - как идеал, который он помнит или на который надеется, - это согласие и единение себя с миром; поэзия становится рефлексивной, затуманенной мыслями.118 Шиллер считал, что большинство греческой поэзии было наивным или непосредственным, а большинство современной поэзии - результатом раздора, разобщенности и сомнений. Идеальный поэт - это тот, кто соединит в одном видении и поэтической форме и простой, и рефлексивный подходы. Позднее Гете отмечал, что это эссе стало источником споров между классической и романтической литературой и искусством.

Эмбриология "Вильгельма Мейстера" иллюстрирует метод создания Гёте. Он задумал эту историю в 1777 году, закончил первую книгу в 1778 году, отложил ее в сторону и закончил вторую книгу только в июле 1782 года. Над III книгой он работал до ноября того же года, над IV - до ноября 1783 года; книги V и VI затянулись еще на три года. Он назвал эти шесть книг "Театральное послание Вильгельма Мейстера" и читал часть из них друзьям; затем он отложил их в сторону. Он снова взялся за повесть в 1791