неудобно, но я продолжаю выть ему в рот под расстрел его толчков, что кажется бьют мою матку, не давая даже продышатся.

— Бля, — выхолит он резко, чуть сжимая член, словно снимая напряжение. Поднимает раздвоенный взгляд. Я часто дышу, смотря, как его член почти пульсирует. Он дает себе ровно тридцать секунд, за которые уже выебал меня в своих мыслях в таких позах, что думать стыдно.

— Принести тебе воды? — спрашиваю, чтобы факел остудить. Он часто дышит, кивает. Шлепаю к графину. Чувствую его за спиной, руки сразу дрожать начинают. Поворачиваюсь к нему лицом, словно это безопаснее, протягиваю воду.

Он вдруг берет стакан, а еще мое лицо.

Больно, его ощущение полной безопасности и силы, которую он сдерживает, доводит просто невыносимо.

Хочется купаться в этом чувстве защищенности, никого не стесняться, ничего не опасаться.

Он пьет, а потом выливает в мой рот струйку, чтобы выпила воды. Очень пошло, но я не могу оторвать от него взгляд.

Только откашливаюсь, но тут же чувствую как прохлада стекает по стенкам желудка и ахаю, ощущаю твердую плоть языка. Такого же прохладного как вода.

Это другой поцелуй. Медленный. Жадный.

Вытягивающий все остатки мыслей о том, что это может быть хоть сколько — то неправильно.

Я ведь спасла Колю, почему теперь я не могу немного расслабиться и просто наслаждаться тем, как влюбленный в меня мужчина ласкает мое тело. А то, что он в меня влюблен я ощущаю на клеточном уровне, особенно там, где мое собственное сердце бьется так часто.

Охаю, когда Леон легко поднимает меня в воздух. На столешницу кухонного гарнитура, приставляет член к раскрытой щели. Заглядывает в глаза ровно в тот момент, когда его кувалда пробивает глухую оборону. Напряжение всех этих минут было такой силы, что я просто сворачиваюсь в узел, стягиваю его плоть своей, разрываясь на молекулы и кончая на его толстой палке. Словно держусь за нее, как за единственную преграду между мною и пропастью.

Кричу ему в губы, почти вою, продолжая задыхаьться от нахлынушей нирваны. Отпускает только через несколько секунд. Я хватаюсь за мощное плечо, ловлю темный, порочный взгляд Леона, который кажется видел все представление. Моргаю пару раз и вдруг чувствую пальцы на шее.

— С кем ты?

— Что? — что он несет.

— С кем ты сейчас. Скажи, кто тебя трахает?

— Ты…

— Скажи! — бесится он, выходя из меня почти полностью, но только чтобы нанести следующий сокрушительный удар. — Скажи, кто я.

— Леон! Ты зверев Леон. Насильник, придурок и вообще мудак! — бью его по плечу, но даже не пытаюсь воспротивиться, когда он просто поднимает меня в воздух, держа двумям руками за ягодицы и принимается насаживать меня на себя. Раз, другой.

— Умница, — только и хвалит он, начиная двигать меня на себе все чаще. Чаще. Сильнее. Пока тела не начинают биться друг об друга с пошлыми шлепками, пока я не начинаю задыхаться от этой скачки, которая кажется никогда не закончится. Моих силы достаточно, Леон вообще не прошибаемый и я просто отдаюсь на волю этому варвару, который трахает меня так, словно в последний раз. Жестко, сильно, до сладкой судорожной боли внизу живота. Она нарастает, заполняет все меня, не давая даже вздохнуть полной грудью.

Оргазм словно зверь из темноты, набрасывается, стягивает все тело, заполняет жаром. Я кричу ему в губы, а Леон лишь продолжает резкие движения, разрывая меня на части, пока вдруг не толкается сильно внутрь, лишь затем выходит, чтобы кончить мне на живот.

Я задыхаюсь, хватаюсь за его плечи, пока он немного пошатываясь несет меня в кровать. Даже в душ не дает сходить, просто мягко кусает меня за плечо, командуя.

— Спи.

И я слушаюсь, черт знает почему, лишь на краю сознания ощущая как его язык зализывает укус, от которого наверняка останется след.

* * *

Открываю глаза, не замечая его на своей подушке. Сажусь, ищу глазами. Даже в ванной пусто. Уже уехал? Даже не попрощался? Обидно до слез. Мог бы и разбудить. И что мне делать два дня? Куда усроиться на работу. Рука сама касается подушки, кидает ее через всю небольшую квартиру прямо в входную дверь. Как раз открывшуюся.

Леон ловит ее на лету. Одной рукой, потому что в другой у него стаканчики с кофе, а на руке весит пакет.

Он задирает бровь. Я фыркаю, чувствуя как от облечение тело колотит эйфорией.

— Чем занимаешься?

— Упражняюсь в кидании подушек, разве не понятно? Потом будут тарелки.

— Опасно, порезаться можешь, — бросает он подушку обратно мне и ставит завтрак на стол. Я втягиваю запах пряной ванили и буквально слюной захлебываюсь.

— Давай, Вер, поедим и ехать надо.

— Мм… куда?

— На работу буду тебя устраивать.

— Я вообще — то и сама могла бы найти, — бурчу. И почему он все за меня решает.

— Понял, тогда я поеду сам и это заберу с собой, — хочет он убрать со стола вкусняшки, но я слетаю с кровати и дергаю пакет на себя.

— Ну, что, поворчать уже нельзя?

— Да нужно, а то я уж думал, ты совсем одомашненной кошечкой стала, — садится он на барную стойку, смотря мне то в глаза, то на грудь. Остро ощущаю свою наготу, хочу отойти одеться, но Леон привычным уже движением цепляет меня за запястье. — Не надо одеваться. Хочу видеть тебя дома такой.

— Извращенец, — фыркаю, но сажусь на стул, наслаждаясь тем, как Леон втыкает свои зубы в булочку, наверное потому что все еще фантомно ощущаю его эти самые зубы на себе.

Глава 26

Собираюсь быстро. Закидываю форму в сумку и убираю волосы в простой пучок.

Мы выходим из дома. На парковке стоит машина Леона.

Он кивает на нее и сам за руль садится.

Чаще всего я езжу сзади, один раз проехалась в багажнике…

Замираю вспоминая свой дикий страх, что меня сейчас убьют. Свою боль после изнасилования.

Мне нужно ненавидеть Зверева, а вместо этого меняю плохие воспоминания на хорошие, те, где он поймал подушку, где он принес мне кофе, где он удерживал меня большими руками, доводя до оргазма.

Я открываю пассажирскую дверь со стороны водителя, на что Леон удивленно поднимает брови.

— Что?

— Ничего, — отворачивается он к рулю, заводит двигатель, пока усаживаюсь.

— А что за работа? Чем я буду заниматься конкретно? Кого тренировать?

— А тебе бы только жопой покрутить?

— А тебе бы только меня оскорбить? Я нормально спросила!

Леон усмехается в бороду, бросая на меня насмешливый взгляд. Потом достает сигарету