в грязь лицом не ударила. Уже вскоре мы болтали и смеялись между упражнениями. Настроение эти дни у меня было отличное.

И правда ведь жизнь налаживается.

У меня будет опыт работы с людьми. Меня устроили официально с записью в трудовую книжку. У меня есть время на учебу и теперь я не буду пропускать онлайн лекций. Единственное, что омрачало мое существование — Леон.

Он обещал вернуться за два дня, а прошло уже четыре, сегодня пятый. И его телефон выключен почти все время. Я звоню каждый час. Но он либо трубку не берет, либо сбрасывает, либо вне зоны действия сети.

Волнение теперь бродит во мне прокисшим кефиром. Думаю, о том, где он — постоянно. Да и вообще. А не была ли эта работа своего рода откупом за его проступки. Может я просто больше ему не нужна?

Наверное, если бы не девчонки и ребята я бы просто с ума сошла, постоянно себя накручивая. Опять одна получается. А если Гоша или Андронов решат, что я Леону больше не интересна. Поэтому езжу теперь только на такси, сразу забегая домой и прячась за закрытой дверью. Работа и учеба отвлекают, но успокоения не дают. Страх все равно ледяными иглами колит копчик. А порой выходить из дома страшно. Отвлекалась поиском разных курсов по стрейчингу. Нашла даже бесплатные или пробные. Выписала себе в блокнотик, чтобы потом ходить. Когда буду чувствовать себя свободнее.

В клубе же у меня даже появилась приятельница. Подругами назвать нас с Зоей сложно, но мы довольно много общаемся и даже ходили пить кофе. Я ничего про себя не рассказываю особенного, но нам и без этого находится, о чем поговорить.

Я узнала, что клуб и само здание принадлежит Игорю Руслановичу еще с тех пор, как тут был завод алкогольной продукции, принадлежащей его деду.

Но позже, став мастером спорта с не малой долей титулов, он собрал средства с государства и открыл тут клуб молодых дарований бокса. Раньше тут все было иначе. Бои, зрители, но потом лавочку прикрыли. У тренера даже здание хотели отнять, но он смог его отстоять и вернуть и себе спортивную школу.

Сюда приходят к конкретному тренеру, несмотря на то, что он уже в возрасте. Потому что знают, что лучше него нет во всей Москве.

После очередной тренировки, я хочу уже узнать у Игоря Руслановича, может он что знает о Звереве. Это уже не в какие ворота не лезет.

Я тороплюсь по коридорам в сторону кабинета тренера. Замедляюсь, натыкаясь на ряд фотографий. На них парни и девчонки с медалями и поясами.

Один из них, самый крупный, кажется мне знакомым. В отличие от других симпатичный, не смотря на свои внушительные габариты. Сердце пропускает удар и стремиться вырваться из груди.

Четкая линия лица, идеальные формы грудной мышцы и косых на животе.

Он держит одну руку вверх и улыбается широко и гордо.

Господи, как ему идет улыбка. А какой он потрясающий без бороды.

Я невольно поднимаю руку, чтобы притронуться к стеклу под которой фотография.

Да, в его профессии с таким лицом лучше носить бороду, потому что Леон чертовски привлекателен. До мурашек. Я убираю руку, когда слышу свое имя.

— Ты хотела меня видеть? — спрашивает тренер, видит, где я стою и подходит. Тяжело шагает, порой кажется, что задыхается. — О, чемпион. Мой лучший ученик.

— Прочему он перестал играть? — снова смотрю на Зверева в его двадцать лет. — Может повредил себе что — то?

С ужасом представляю, что такое бой на ринге. Ему, наверное, больно было?

— Ну… тут мне стыдно вспоминать.

— Нет ни одного человека, который бы не скрывал постыдную историю своей жизни, даже если ведет он себя внешне очень прилично.

— Ха, согласен конечно. Мне тогда предложили устроить рекламу моему клубу, устраивать бои за деньги. Я тогда нуждался сильно и согласился. По сути продал своих ребят Андронову, который приводил своих богатых друзей делать ставки.

Опять этот вездесущий Андронов.

— Леон был одним из них?

— Да чего уж. Лучшим. В общем на одном из боев потребовали его проигрыш. Это позволило бы тому, кто на это поставил сделать большие деньги. Очень большие.

— Он не проигрывал?

— Леня? — смеется тренер. — Никогда. Поэтому были такие высокие ставки на него. Он отказался и в Андронов притянул тяжелую артиллерию.

— На этом достаточно, — услышала я голос Леона и резко обернулась. Четыре дня. Так долго. Он обещал приехать быстрее. Он не брал трубку. Я готова была его убить. Но вместо этого я просто стою и впитываю его уставший образ. Грязную рубашку, бороду со слипшимися волосками.

Я так дико рада его видеть, что не замечаю все это, просто часто дышу в трепетном желании рвануть в его объятия.

Кажется, что я по-настоящему скучала. И даже готова вытерпеть очередное ревнивое заявление.

А он? Скучал?

Или эти четыре дня дали понять, что ему больше не интересна.

— Прости лень, чет вспомнилось. Захочешь расскажешь сам…

— Кто старое помянет. Ты на сегодня закончила? — возвращает ко мне взгляд, и я наконец это вижу. Зеркалит.

Потребность. Жажду. Голод.

Я не могу и слов произнести, просто киваю. Тело деревенеет, но я все равно медленно иду вперед.

Смотрю в глаза и вкладываю свою руку в большую ладонь Леона. Он тут же сжимает тисками, словно только этого и ждал. Капкан захлопнулся, назад дороги нет.

Тренер с нами прощается, но я уже не слышу.

Он рядом.

В голове шум.

В груди барабанный концерт.

Я втягиваю знакомый терпкий мужской аромат, забывая обо всех словах, что готовила к его появлению.

Его густая энергетика давит, стягивает внутренности узлом. Меду ног уже мокро, внизу живота тянет, а кожа покрывается колючими мурашками.

— Сумка где твоя?

— В раздевалке. Мне бы переодеться.

— Потом.

— И душ принять. Я потная и грязная.

— Отлично, я тоже, — усмехается он, здоровается с мужиками, пока торопливо хватаю сумку из раздевалки и бегу к нему, почти не думая. Только чувствуя трепет в самых неожиданных местах. Вот как может пульсировать в руках. Но мне нужно снова взять его за ладонь, прикоснуться. Что и делаю.

Он тут же прощается и выводит меня из клуба. На парковке стоит огромный внедорожник пыльный и уже видавший виды.

— Это твоя? — еле произношу, а Леон только кивает. Бросает на меня взгляд, стреляя на поражение.

Там такая одержимая похоть, что у меня ноги подкашиваются.

— Большая.

— Да и места там много, — открывает мне дверь с водительской стороны. — Залезай, все вопросы потом.