Она рассказала о смерти матери и о том, что ее отца допрашивали. Эрик был в шоке и выразил ей свои соболезнования. Он знал ее родителей еще в ту пору, когда они все вместе жили в Кельне. Эрик первым заметил, что это неравная пара – динамичная и всегда модно одетая мама и отец-интроверт, влюбленный в свои ретро-поезда. Потом Сабина рассказала о коллеге из БКА, который приехал в Мюнхен и строит здесь из себя важную птицу.

– Типа зовут Мартен Снейдер.

– Мартен С. Снейдер, – поправил ее Эрик наигранно надменным тоном. – Его здесь все знают. Он из Роттердама и курит марихуану.

– В настоящий момент он дымит в нашем участке. Не представляю, что это сойдет ему с рук.

– Снейдер особый случай, – усмехнулся Эрик. – В двадцать три года он с отличием окончил университет, пятнадцать лет практики в отделе аналитики правонарушений, потом прошел отбор в ОКА и пятилетнее обучение на психолога-криминалиста, полицейского аналитика.

ОКА называли отделение Оперативного криминалистического анализа.

– И поэтому ему можно курить травку?

– Возможно, именно поэтому он и составляет лучшие психологические портреты преступников. Якобы он выращивает все у себя в квартире. Утверждает, что травка стимулирует мозговую деятельность и расширяет сознание.

– О, как чудесно! И его руководители ему это позволяют?

– Директор БКА ненавидит его из-за этого. Но не может себе позволить потерять единственного сотрудника, специализирующегося на случаях вымогательства и похищения людей, который к тому же получил образование в области судебной медицины и психологии. Кроме того, у Снейдера лучшие связи в Европоле в Гааге…

– …и к тому же надменный говнюк! – добавила Сабина.

– Я знаю. Но он настоящий профессионал. Остерегайся его.

– Напугал ежа… – ответила она, не особенно впечатлившись.

Эрик засмеялся:

– Обожаю, когда ты так говоришь.

– Я знаю. – Во время учебы в Кельне Эрик всегда смеялся над этой присказкой. Но пора поговорить с ним серьезно. – Снейдер знает, что я отправила запрос в «Дедал». Он заблокировал мой IP-адрес и твой код доступа.

Эрик молчал.

– Но не думаю, что он устроит тебе из-за этого неприятности.

– Поэтому я и перезвонил, – сказал Эрик. – Вообще-то мне нельзя говорить с тобой о случаях, которые выявил твой запрос, потому что они должны храниться в тайне.

– Случаях? Что ты выяснил? – поторопила она.

– Прежде чем мой пароль заблокировали, я получил результаты по твоему запросу. За последние полтора месяца было два похожих убийства. Спустя сорок восемь часов после похищения, в жестяной ванне, подвешенной к балке для колокола в лейпцигском соборе, была сожжена женщина, другая – прикована цепями в подвале кельнского собора и растерзана двумя питбулями.

У Сабины перед глазами предстала ужасная картина. К тому же она знала кельнский собор. Мрачная темная церковь с башнями, напоминающими костный остов.

– В Лейпциге бывшая учительница на пенсии. В Кельне – женщина средних лет, других деталей у меня нет. Бина… что?

– Ничего, спасибо. – Она положила трубку. Ее мама раньше преподавала в Кельне – как та женщина из Лейпцига. «Откуда ты знаешь, что это был не отец?» – эхом прозвучал у нее в голове голос Моники.

Она должна еще раз поговорить со Снейдером.

Под вечер Сабина вернулась в полицейский участок. Она поднялась на четвертый этаж и постучала в дверь переговорной комнаты.

– В чем дело? – спросил Снейдер усталым голосом.

Она вошла. Рулонная штора была опущена на две трети. Пахло ванильным чаем и травкой. Горела неяркая настольная лампа, и светящиеся экраны двух ноутбуков отражались в окне. Снейдер сидел в затемненной комнате, спиной к двери, запрокинув голову. Подойдя к нему, Сабина заметила, что в каждую кисть воткнута длинная игла – в те самые черные точки в выемке между большим и указательным пальцами.

Снейдер был весь в поту. Он медленно открыл глаза.

– Что вы делаете? – спросила Сабина.

– Работаю. – Он подался вперед и выключил диктофон. Потом, сильно морщась, покрутил иголки и вытащил их из кожи.

– Акупунктура, – лаконично объяснил он. – В этой точке находится центральный проводящий нерв. Так я снимаю напряжение.

– У вас боли? – немного удивилась Сабина. – Тогда вам лучше бросить курить эту штуку. – Ее взгляд упал на пепельницу.

– Курить бросить легко – у меня получалось уже сто раз. – Снейдер устало улыбнулся. – Но эта штука сенсибилизирует органы чувств, а это необходимо в моей работе. Кроме того, помогает против кластерной головной боли.

– Никогда о таком не слышала.

– Другого я и не ожидал. Представьте себе приступ мигрени и усильте его в три раза. Полагают, от кластерной боли страдают только гении. Не уверен. Я знаю кластерных пациентов – полные идиоты.

До чего же это в стиле Снейдера! Сабина покосилась на ноутбуки. В следующий момент он захлопнул их. Но Сабина увидела достаточно. На экранах были открыты многочисленные базы данных. ViCLAS, SIS, ZLS, AFIS и SIRENE. Любопытно, чем он занимается. Архив данных по серийным тяжким преступлениям, шенгенская информационная система, центральная база фотографий, дактилоскопическая информационная система и служба SIRENE, обрабатывающая запросы на дополнительную информацию в национальных базах данных.

Сабина работала только с оперативной информационной системой, но знала о других базах данных по рассказам Эрика. Федеральное ведомство уголовной полиции в течение трех лет стажировало своих будущих комиссаров. После этого курса все выпускники были компьютерными экспертами и наполовину программистами.

– Что сказал мой отец? – спросила она.

– Спросите вашего бывшего зятя, – предложил Снейдер. – Кроме того, полагаю, вы и без того уже знаете. Отец рассказал вам все, иначе вы вряд ли бы отправили запрос о случаях похищения и подобных загадках.

Этого человека просто невозможно расколоть! Почему она была так наивна и надеялась, что он станет хоть немного сотрудничать с ней.

– Ну хорошо. – Снейдер снисходительно посмотрел на нее. – Ваша мама умерла в девятнадцать тридцать, а ваш отец встретился с вами в двадцать часов. До этого времени у него нет алиби. Это и некоторые другие улики делают из него главного подозреваемого. Пока он останется в следственном изоляторе.

– Это не он.

Снейдер пожал плечами, давая понять, что не может ничего изменить.

– Он называет вас «Белочка».

Как неловко! Сабина сверкнула на него глазами.

– Вам это неприятно?

– Только он меня так называет.

– Намек понял. – Снейдер выпрямился. – Между прочим, при обыске квартиры вашего отца нашли пузырек черных чернил. Вас наверняка не удивит, что чернила той же самой марки, как и в легких вашей матери. Химики ЛКА даже определили, что они из одной производственной серии.