Дверь в его импровизированное бюро была заперта. Сабина постучала, но никто не открыл. Она спустилась на нижний этаж, но в столовой Снейдера тоже не оказалось. Тут сквозь матовую стеклянную дверь Сабина заметила у себя в кабинете свет настольной лампы. И двигающуюся тень.

Она машинально схватилась за оружие и распахнула дверь. Все ящики и шкафы были открыты, папки навалены на столе и на полу.

– Какого черта?..

Из этого хаоса поднялся и выпрямился Снейдер. Мертвецки-бледное лицо, лоб покрыт потом.

– А, Мата Хари вернулась.

– Какого черта вы ищете в моем кабинете?

Он протянул руку:

– Кассету из моего диктофона.

Вот дерьмо! Сабина совсем забыла про нее. Она сунула руку в карман жилетки и вынула мини-кассету из прибора.

– Большое спасибо. – Снейдер забрал пленку и перешагнул через папки. – Из-за вас у меня сейчас переполох. Если бы вы учились на своих ошибках, то были бы гением. Что мне с вами сделать? Отдать под трибунал и расстрелять?

Молча Сабина протянула ему экземпляр иллюстрированной книги «Штрувельпетер». В желтом переплете и с плотными страницами. На обложке был изображен тот самый Штрувельпетер с ярко-желтой шевелюрой и невероятно длинными ногтями.

– Зачем мне это?

– Взгляните, кластерный гений.

Четырьмя месяцами ранее

Как и в предыдущие визиты, прежде чем позвонить в дверь доктора Розы Харман, Карл некоторое время гулял по парковке и осматривался. Роза не знала точно, чем он там занимался в этот холодный январский день. Карл заглядывал в салоны автомобилей, словно на задних сиденьях или сверху на панели приборов можно было найти что-то интересное. Наконец оторвался от машин и направился к ее двери. Звонок раздался точно вовремя.

В этот раз Карл был одет не в рубашку или пиджак, а в потертые джинсы, серый свитер и куртку. От него пахло маслом, подушечки пальцев были грязные. Карл объяснил ей, что приехал прямо из мастерской, где ему снова пришлось работать сверхурочно. Срочный ремонт «ламборгини».

Они сели в комнате для проведения сеансов психотерапии, и Роза включила диктофон.

– Пятница, двадцать восьмое января, шестнадцать часов. Четвертый сеанс с Карлом Бони, – сказала она в микрофон и положила прибор на стол. – Как у вас дела?

– Хорошо, спасибо. – Карл откинулся на диване, подпер голову рукой и понюхал пальцы. – Я принес заключение от своего врача, я чист, если вас это интересует. – Он наклонился вперед и передал ей результаты медицинского обследования.

Они достигли критического момента. На этом месте три ее предшественника прерывали терапию, и Роза должна была решить, хочет ли она продолжать сеансы с Карлом или нет. Попытается ли он сегодня впервые бросить ей вызов?

Он провел ладонью по подбородку. Светлую трехдневную щетину можно было разглядеть только вблизи, с ней он выглядел немного старше.

Пока Роза убирала формуляр в папку, она заметила, как Карл косится на ее короткую юбку. Он бесстыдно глазел на ее колени, икры и туфли с застежками. Каблуки всего четыре сантиметра – но для него, видимо, достаточно высокие, чтобы пялиться на нее. Потом Карл взглянул на округлости под ее обтягивающим свитшотом. В этот момент его мысли были как открытая книга. Но даже сиди Роза в мешке из-под картошки, это не много изменило бы в ситуации. Всегда проблематично, когда к ней приходит клиент, который не добровольно решился на психотерапию. В безличных помещениях Венского центра психотерапии ей было бы все равно, но ее кабинет располагался на окраине города рядом с квартирой – и от таких недвусмысленных взглядов Розу бросало в дрожь. Правда, он должен сначала выяснить ее домашний адрес, но вряд ли это составит сложность для такого парня, как Карл. Однако, кроме всего прочего, его осудили и за домогательства. От сеанса к сеансу он все больше старался выяснить что-нибудь о ее личной жизни. Две последние недели интересовался ее автомобилем и фотографиями в прихожей.

Сконцентрируйся на случае твоего клиента!

Роза глубоко вдохнула и начала беседу с того, что резюмировала три последних сеанса. Она говорила о его прежней проблеме с наркотиками, агрессивном поведении по отношению к женщинам и затем перешла к тому, как он оценивает свой характер.

– До сих пор вы производили на меня впечатление человека, который идет по жизни открыто и целеустремленно и чувствует в себе агрессию лишь тогда, когда наталкивается на лживость людей – если кто-то лицемерит или изображает ситуацию не такой, какова она на самом деле. Будь это ваша мать, которая постоянно делает вид, что должна экономить, хотя финансово обеспечена, или ваша тетя в Дрездене, которая прикидывается глубоко религиозным человеком, хотя сама, будучи не замужем, два раза делала аборт.

Карл кивнул. Вероятно, он оценивал себя так же.

– Потом, мне кажется, вы не тот, кто хотел бы таскать за собой незавершенные дела из прошлого. Тут я думаю о незаконченном разговоре с вашим отцом перед самой его смертью, о котором вы рассказали мне в прошлый раз.

Вероятно, уже никто не узнает, что господин Бони хотел сказать своему сыну три года назад, лежа на смертном одре, прежде чем остановилось его сердце.

– Кроме того, мы выяснили, что у вас было трагическое детство.

– Нам приходилось часто переезжать, – ответил Карл. – Из Вены в Кельн, Лейпциг и Дрезден.

Верно, но Роза имела в виду другое. Однако решила задержаться на этой теме.

– Из-за работы вашего отца, верно? Он был пианистом.

– Да, но не обычным, – исправил Карл. – Отец был органистом в соборах, редкая профессия. Он играл на органе во время месс.

Роза приподняла бровь.

– Интересно… Но когда я упомянула ваше детство, то имела в виду кое-что другое. Ожоги у вас на руке…

Лицо Карла замерло. Эта тема представляла для Розы основную проблему. Она должна расспросить его, заставить взглянуть на конфликт и дать волю чувствам. Но он избегал этого пункта, как капитан опасного рифа у берега. Еще один признак того, что интуиция ее не обманывает.

Пора ставить предварительный диагноз для судебного психологического заключения. Как обычно, она обсудит это с пациентом. Роза достала из папки формуляр ICD-10.

– Если вы согласны, я хотела бы предложить такую формулировку: «эмоциональное расстройство, начинающееся обычно в детском и подростковом возрасте». Думаю, это соответствует вашей ситуации.

У Карла напрягся затылок.

– Зачем это?

Роза постаралась говорить спокойным голосом:

– Никто не хочет, чтобы его анализировали или по категориям разбирали поведение, но первичный диагноз ставится на основании Международной классификации психических расстройств.