Пришедший не унимался, и я, приняв за комплимент настойчивость очередного клиента, сползла с кровати и пошла открывать. Кто-то очень хотел общения с ведьмой, и он его получил!

Бастик отшатнулся в сторону, впервые на моей памяти помянув Господа и потянувшись ко лбу, словно собирался креститься. Я приветственно кивнула и, развернувшись, ушла назад – искать мягкую горизонтальную поверхность. Хотя мягкую необязательно, лишь бы прилечь можно было.

– Моргана! Твою ж мать! – выдохнул жених, следуя за мной по пятам и поддержав за локоток, когда я чуть пошатнулась. – Ты выглядишь как демон из преисподней! Особенно левый глаз! Его ресницы пополам пересекают, а вокруг черные тени!

– Уснула, забыв умыться, – отмахнулась я, но курс сменила. Теперь моей целью стала ванная комната.

– Ты что, пила все эти дни? – с подозрением осведомился Бастик.

– Хуже. Работала, – отозвалась я, захлопывая дверь перед его носом. Сделав пару шагов к раковине, я невзначай подняла голову и скользнула взглядом красных глаз по отражению. Мать моя женщина! Да я даже если бы старалась, то так хорошо под упыриху замаскироваться не смогла бы…

Черные волосы дыбом, накладные пряди висят кусками пакли то там, то здесь, одна, к слову, отвалилась и болтается на груди, зацепившись невидимкой за балахон. Накладные реснички на одном глазу слиплись в неопрятные кустики, со второго и вовсе слетели наполовину, кокетливо прикрывая зрачок с красными разводами по сторонам… Помада с губ исчезла – видимо, осталась на наволочке – и совсем чуть-чуть съехала на подбородок.

– Бастик, будь человеком! – хрипло крикнула, приоткрыв дверь. – Завари невесте кофе! Литра два.

– Уже, любимая! – отозвался жених откуда-то из недр квартиры. – Через десять минут все будет!

– Да пребудет с тобой сила, – брякнула я первое, что пришло на ум, и снова укрылась в царстве воды и мыла. Вернуть лицу первозданный вид удалось далеко не сразу, пришлось, как Снегурочке, таять под душем и ждать, пока уйдет слой въевшейся в кожу косметики. Хуже всего было то, что мешки под глазами смыть не удалось, они отдавали светло-голубым цветом и неприятно контрастировали с остальным матово-бледным телом.

Бастик, увидев меня, кутающуюся среди лета в махровый халат, посмотрел с сочувствием, но без понимания.

– Ты решила умереть молодой и некрасивой? – спросил он, стоило мне появиться на кухне.

– Зато богатой, – веско заметила я.

– Всех денег не заработаешь, Мо.

– Давай поспорим? – ухмыльнувшись, схватила огромную чашку ароматного сладкого кофе и с удовольствием отпила несколько глотков. Благодарно глянув на жениха, показала ему большой палец и снова приникла к живительному напитку, неприлично громко прихлебывая и щурясь от счастья.

– Мама ждет нас через час, – наставительно заметил Бастик, наполняя вторую кружку уже для себя. – Так что допивай, перерождайся в Моргану и поехали.

– Как скажешь, босс, – я послушно поднялась со стула. – Будем на месте даже раньше, чем…

Пришлось прервать бравую речь, потому что кухня странно накренилась перед моими глазами, а после и вовсе расплылась в смутных очертаниях. Следом пришло понимание: падаю, но боли уже не ощутила.

Себастьян

Когда Сисси упала в обморок, я, ей-богу, испугался. Того, что ударится, и того, что ошпарится. Первой мыслью было ловить и не дать этой чудесной головке приложиться затылком об пол. Второй, что весь кипяток я принял на свои брюки.

Но главное, что успел, и в следующий миг хлопал ведьму по щекам, не обращая внимания, что стою на коленях в горячей луже пролитого кофе, и не понимал, почему она не приходит в себя.

Я вытащил Сисси из квартиры на руках и опрометью бросился к машине. Маркус расслабленно стоял у ближайшего киоска и читал газету, явно не ожидая, что я выскочу из дома ведьмы так быстро, да еще с ней же бессознательной на руках.

– В больницу! Срочно! – крикнул ему, располагая девушку на задних сиденьях.

Где-то на полпути к центральной клинике Мо все же очнулась и устало приоткрыла глаза. Попыталась сесть, но я не позволил.

– Лежи! – повелительно рыкнул я.

– Куда мы едем? Что произошло?

– В больницу! Ты упала в обморок! И пока тебя не осмотрит доктор, я ничего даже слушать не желаю.

Но, конечно же, она не смогла оставить мою реплику без ответа – пусть и слабо, но попыталась возразить. Вот только все шутки выходили несмешными.

Да на ее бледном лице даже губы синими стали без всякой помады! Доигралась, девочка, доработалась.

В принципе то же самое сказал после осмотра доктор.

– Истощение. Нервное и физическое. Нужно больше спать и правильно питаться. Гемоглобин низкий, сердце слабое, – отчитывал он ее и меня заодно, будто это я, такой-сякой, не уследил. – Ни о каких энергетиках, кофе и прочих тонизирующих средствах даже речи быть не может. По крайней мере, в ближайшие несколько дней. Иначе в следующий раз одним обмороком не отделаетесь!

– А чем отделаюсь? – хмуро поинтересовалась Сисси, всем видом излучая определенный пофигизм по отношению к словам эскулапа.

То, что все серьезно, до нее явно не дошло, и стоит нам выйти за пределы клиники, наверняка продолжит в том же духе. Интересно, сколько клиентов она записала на прием на следующую неделю? Или поставила себе целью лично пообщаться со всеми теми, кого старательно вызывает на своих сеансах с того света?

Врач тем временем продолжал:

– Я бы рекомендовал несколько дней полноценного отдыха.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Ведьма же буркнула что-то в том же роде, но все ее выражение лица буквально кричало, что с мнением доктора она категорически не согласна и у нее вполне остались силы для свершения великих подвигов, и не важно, что стать они могут последними.

В этом я убедился, стоило нам оказаться на улице. Независимо встряхнув волосами, Сисси заявила:

– Мы наверняка уже опаздываем к твоей матери, а я еще не накрашена. Но, думаю, если попросить Маркуса ехать побыстрее, он домчит до моей квартирки быстрее ветра. Обещаю, что приведу себя в полную боеготовность за пару минут.

– Мы никуда не едем, – хмуро буркнул я.

– В смысле? – бровки на прелестном лобике сошлись, образуя недовольную складку. – Ты решил меня уволить?

– Нет, я просто решил, что у моей матери тебе сегодня делать нечего. – И приторно ласково добавил: – Запускать тебя, моя золотая рыбка, в аквариум с пираньями в таком состоянии слишком опрометчиво. Сожрут и не заметят.

– Ты меня недооцениваешь!

Она скрестила руки на груди, всем видом выражая, что не шибко довольна разворачивающимися событиями и вообще она в полном порядке. И я бы ей вполне поверил, если бы сейчас ее слегка не подштормливало. Влево-вправо.