И все-таки она продолжала трястись от страха оказаться брошенной. А Люсенька – она такая… Господи, только бы Виля устоял, не увлекся.

– Ну что это такое, Ангелиночка Михайловна, – протянул Гусаров, – вы сегодня все время проигрываете, так неинтересно. И вроде карта вам идет неплохая. Вы, похоже, не в ударе. На той неделе-то как вы меня разделали! Только пух и перья летели.

– Да, что-то игра не идет, – пожаловалась Ангелина, стараясь не выдать облегчения. – А давайте-ка я вас обедом накормлю, а, Лев Сергеевич? Я сегодня такой супчик сварила – пальчики оближете! С удовольствием вас угощу.

– А я с удовольствием приму ваше угощение, – радостно отозвался Лев Сергеевич, который оказался большим любителем вкусно и обильно поесть.

Ангелина Михайловна принесла из своей квартиры кастрюлю с супом, разогрела, разлила по тарелкам, сверху присыпала мелко нарубленной зеленью и подала на стол. Лев Сергеевич ел и причмокивал, не уставая нахваливать кулинарные таланты соседки.

– А вы что-то плохо кушаете, – заметил он, обратив внимание на то, что Ангелина едва осилила треть тарелки, тогда как его собственная тарелка уже опустела. – Вам нездоровится? Или случилось что?

– Нет-нет, все в порядке. Просто я поля очень чувствую. День на день, конечно, не приходится, иногда и ничего, а иногда бывает, как сегодня, тогда просто кусок в горло не лезет.

– Какие такие поля? – заинтересованно спросил Гусаров. – Магнитные бури, что ли? Так сегодня в прогнозе вроде ничего такого не говорили, геомагнитная обстановка спокойная.

– Да нет, я про другие поля говорю. Про биоэнергетические. Вот в нашей квартире все-таки очень чувствуется, что там произошло страшное несчастье, несмотря на то что уже много лет прошло. А у меня к таким вещам повышенная чувствительность, я даже в вашей квартире это поле ощущаю, у нас с вами ведь общая стена, и через нее все проходит. Не понимаю, как вы здесь живете? Ведь это же просто сил нет терпеть! Почему вы не переедете отсюда? Здесь жить невозможно, разве вы сами не чувствуете? Ну мы с Вилей – ладно, мы сперва эту квартиру купили, а только потом уже узнали про несчастье, хотя я с самого начала чувствовала, что там поле плохое, но надеялась, что это так, по мелочи, ерунда какая-нибудь. Ну а вы-то? У вас же обеспеченные дети, неужели вы не можете обменяться, пусть и с доплатой?

– А мы ничего такого не чувствуем, – весело ответил Лев Сергеевич. – Ангелиночка Михайловна, голубушка, а нельзя ли добавочки попросить? Уж больно хорош у вас супец.

– Конечно, конечно, я сейчас еще подогрею, – заторопилась она.

Ангелина Михайловна принесла добавку и снова завела разговор о полях, «которые она прямо ужас как чувствует и не понимает, как можно жить в таком плохом поле».

– А нам тут отлично, – заявил Гусаров. – И вообще, это все выдумки про какие-то там поля. Вы уж простите, голубушка Ангелина Михайловна, но я глубоко убежден, что все это пустая бабья болтовня и россказни. Не верю я в это. Я, видите ли, человек, в прошлом военный, стало быть, сугубо материалистически настроенный.

– Нет, Лев Сергеевич, не скажите, – возразила Ангелина, – я много книг по этой проблематике прочла, я ведь сначала тоже ни в какие поля не верила и думала, что просто со мной что-то не так, может, я слишком нервная или еще что. Так вот, я много научной литературы изучила, и там черным по белому написано, что биоэнергетические поля есть, и их даже можно замерять приборами, ученые множество опытов проводили.

– Неужели и книги про это пишут? – неподдельно изумился Лев Сергеевич. – Вот никогда бы не подумал.

– И научные книги, и художественные, и даже пьесы.

– И пьесы? – еще больше удивился он.

– Да-да, представьте себе. Мы с Вилей такую пьесу видели в театре, замечательная была постановка, мы вышли под большим впечатлением. Вот послушайте, я вам расскажу. Значит, так: занавеса на сцене нет, задник оформлен в виде модели атома…

Ангелина начала рассказывать подробно, с деталями, она хорошо помнила этот спектакль, который давала приехавшая в Новосибирск на гастроли труппа Рижского русского драматического театра. Было это давным-давно, еще в советские времена, но память у Ангелины Михайловны Сорокиной была отменной. Она рассказывала и мысленно хвалила себя за сообразительность: так удачно вспомнила спектакль и вывела на него разговор, который начался с недоеденного супа.

– На этом заканчивается первый акт. Антракт. Ой, Лев Сергеевич, я вас так заболтала, что даже второе вам не подала и чаю не налила, что ж вы у меня сидите-то на одном супе! – всплеснула руками Ангелина. – Вам Люсенька второе приготовила или мне из дому принести?

– А вы булочки сегодня не пекли? – с надеждой спросил Гусаров.

– Нет, уж простите, мы ведь на прогулку собирались.

– Жалко. Люблю я ваши булочки с сосисками.

– А вот я вам сейчас бутербродиков наделаю, – встрепенулась Ангелина Михайловна. – Моих фирменных, малюсеньких таких, с анчоусами, помидорками и сыром. Сначала разогрею вам второе, потом чай с бутербродиками.

– Да ну, Ангелина Михайловна, не надо, вы лучше дальше рассказывайте, мне же интересно, как там события развивались. А уж вы такая замечательная рассказчица – даже прерываться не хочется. Ну что, нашел он своего брата, этот Якуб или как там его?

Ангелина Михайловна проявила педагогическую строгость и, прежде чем продолжить рассказ, все-таки заставила Льва Сергеевича съесть запеченную на гриле курицу с чесноком и картофельное пюре, а потом поставила перед ним большую плоскую тарелку с крохотными аппетитно пахнущими тарталетками, начиненными анчоусами, помидорами и острым сыром.

– А это вам за послушание и терпение. – Она торжественно поставила на стол две бутылки пива, принесенные из дома.

Это пиво Виля купил накануне как раз для того, чтобы угостить соседа. Лев Сергеевич пришел в неописуемый восторг и стал поглощать тарталетки, запивая их пивом, а Ангелина Михайловна продолжала пересказывать спектакль.

– И что, все, что ли? – совсем по-детски разочарованно спросил он, когда соседка завершила рассказ словами: «Свет постепенно гаснет… Конец». – И вот так все и кончилось?

– Вот так и кончилось, – с улыбкой подтвердила она.

– Ну, знаете… А я бы еще слушал и слушал, до того вы хорошо рассказываете. Я как будто в театре побывал и своими глазами спектакль увидел. С вами, Ангелина Михайловна, никакого телевизора не надо, вот так сидел бы и слушал целыми днями… Вы просто волшебница! А расскажите еще что-нибудь, вы же, наверное, много спектаклей видели.

До возвращения мужа и Людмилы Леонидовны Ангелина Михайловна успела пересказать в красках еще одну пьесу, уже из недавно виденного, и снова вызвала восторг и восхищение Льва Сергеевича. Людмила Леонидовна привела внука, которому предстояло провести время с бабушкой и дедушкой до самого вечера, и супруги Сорокины распрощались с соседями.