повинуясь движению руки исчезла в воздухе. Агнесс встряхнула головой, поправляя прическу.

— Ты сама-то как? — поинтересовался Уриил.

— Отлично все, — ответила Агнесс.

— Это заметно, ты вся сияешь, — сказал Уриил. — Как солнышко.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулась Агнесс. — Работа меня вдохновляет, хотя она и не всегда дается легко…

— Да, кстати, мы тут с Уром как раз говорили, о том, — вспомнил Михаил, — как изменились наши отношения с людьми за последние… — он вопросительно посмотрел на брата.

— Двести, наверное, — пожал плечами Уриил.

— Двести лет, — закончил Михаил.

— И чего решили? — полюбопытствовала Агнесс.

— Ты знаешь, что у нас, оказывается, очень интересная тенденция прослеживается, — ответил Михаил. — Похоже, что мы пошли на сближение двух миров. Сначала это было не очень заметно, но теперь все больше набирает обороты. Люди стали по-другому к нам обращаться, просьбы стали иные… Как к своим собратьям, друзьям, что ли?.. Это сложно достаточно выразить…

— Да, это сразу и не расскажешь, надо чувствовать, — поддержал архангел любви. — Вот у меня сегодня что случилось: прилетает одна из моих ангельских девушек с Земли и рассказывает такую историю. Она покровительствует одному молодому человеку, и он похоже в нее влюбился.

— Изумительно! — восхитилась Агнесс. — Как это получилось? Она ему являлась?..

— В том-то и дело, что нет. Она просто пребывает рядом почти постоянно, как второй ангел-хранитель. А он это почувствовал. И она стала чувствовать. Причем, понимаешь, вот бывает, мы ощущаем ответный порыв, благодарность и тому подобное, но здесь самая настоящая влюбленность мужчины в женщину. Такое редко происходит.

Агнесс покачала головой, удивляясь и благоговея.

— Это, конечно, единичный случай, — взял слово Михаил, — но у нас и других примеров уже хватает. И я отмечал про себя, и Габри говорил, что мы стали интересны людям как личности, как мыслящие и переживающие создания. Они интересуются, что у нас происходит, как мы, какие мы, хотят совершенно другого уровня общения, как со своими друзьями и близкими. Верят, что это возможно. Все более молитв походят на беседы, — сказал он. — А одна девушка тут спросила как у меня дела.

— Надеюсь, ты ей ответил? — улыбнулась Агнесс.

— Конечно, ответил, — кивнул Михаил. — Мысленно сказал, что все хорошо.

— Неизвестно, правда, когда они будут готовы принять то, что у нас бывает все не очень хорошо, — высказал идею Ур. — Знаешь, Агни, мы с Мишей как раз планировали, как бы устроить обсуждение всей этой темы.

— Давайте! Это отличная идея! — обрадовалась Агнесс. — А когда?.. Может, и другую половину рая привлечем? Они же люди, они нам все и расскажут.

— Хорошая мысль. Я думаю, что мы сумеем собраться через несколько недель. Как раз после того, как проведем архангельский конгресс и все дела подытожим по итогам периода. Тогда посидим вдоволь все сообща, — ответил Михаил.

— Весело будет, я чувствую, — Уриил вспыхнул. Он потянулся, выгибая грудь. Над его одеждой роем взвились раскаленные искорки. Агнесс знала, что это любимое телодвижение и самого архангела, и его ангелов. — Я вот тоже, хоть и по известности и по обращениям далеко позади твоего начальника, Агни, но вынужден констатировать, что для многих людей стал ближе и реальнее, чем их окружающие. И хотя я и думаю, что это не очень правильно, поделать пока ничего с этим не могу.

— Проблема же не в том, что ты им близок, а в том, что окружающих тебя сейчас надо любить, а не только невидимое небо, — возразила Агнесс. — Ты ж им об этом и говоришь, наверняка.

— А как же, — ответил Уриил. — Только порой проще полюбить мелькающий в душе огненный шарик, чем родных детей. Печально… Весьма.

— Эх ты, неизвестный мой и не обращаемый! — Михаил в шутку пихнул брата в плечо.

— Да, я такой стеснительный, — зажегся Уриил.

— Тогда и эту проблему тоже обсудим, — решила Агнесс. — Ведь именно для людей мы здесь. Иногда просто рвешься из кожи, а тебя не замечают. Вот заметили.

— Мы ж не жалеем ни о чем при любом раскладе, — молвил Михаил.

— Разве можно жалеть, когда любишь? — спросила Агнесс.

— Никогда! — воскликнул Уриил.

— Все, эксперт сказал: никогда, значит никогда, — улыбнулся Михаил.

Внезапно в глазах Уриила вспыхнуло невиданное пламя и рассыпалось на сотни алых языков. Агнесс ахнула и, отпрянув, спрятала лицо на груди у Михаила.

— Нет, это слишком, — пробормотала она.

— Прости, пожалуйста, — промолвил Уриил виновато.

— Предупреждайте, что ли, когда так делаете… — Агнесс потерла лоб ладонью.

— Если б могли, — вздохнул Михаил, держа ее за талию. — Но сейчас ты сама его спровоцировала.

— Я же не специально! — на придыхании воскликнула Агнесс. — Не понимаете вы: вам-то ничего, а мне страшно…

— Мы понимаем, — тихо заверил Михаил. Он нежно чмокнул ее волосы и выпустил из своих объятий.

Вскоре Агнесс уже улыбалась извиняющейся грустной улыбкой.

— Такие уж мы, какие есть, — Уриил придвинулся к ней ближе, касаясь ее плеча ладонью. — Вот если бы… — вдруг он замолчал. — Тихо. Слушайте. Мне кажется, что к нам кто-то идет.

— К нам идет он! — поднял брови Михаил.

— Он самый? — взглянула на него Агнесс.

— Он самый, — подтвердил Михаил. — Несравненный и неподражаемый!.. Сейчас он появится на сцене…

— Момент, публика замерла в ожидании… — с нагнетающейся интригой произнес Уриил. — Готовьте ваши ладони для оваций… Все затаили дыхание… Итак, начинаем обратный отсчет… Десять, девять… — архангел перешел на полушепот.

Все глаза устремились на северную оконечность поляны.

— Еще чуть-чуть… Четыре, три, два, один… — продолжал считать Уриил.

— Пуск! — не сдержал смеха Михаил.

В этот момент из-за деревьев появился архангел Гавриил. Он шел, едва касаясь сапогами травы. Его волосы как всегда развевались во все стороны, а на лице сияла солнечная улыбка. На этот раз он был одет в белоснежные брюки, расшитые золотистыми нитками и белую футболку с непонятной аббревиатурой на груди. В правой руке он держал с десяток ниток, на которых колыхался необъятный ворох разноцветных воздушных шариков.

Завидев ангелов, Габри ускорил шаг. Но не успел он пройти и трех метров, как споткнулся обо что-то в траве и едва не шлепнулся на землю. Удержать себя на ногах архангелу удалось, но, к несчастью, пальцы его разжались, выпуская все ниточки с шарами.

— Мои шарики!.. — Гавриил хлопнул себя по коленям, глядя как разноцветные друзья музы улетают в небо.

Несколько секунд ангелы наблюдали, как Габри жалобно смотрит им вслед, как бы решая, пуститься вдогонку или нет. Но потом его лицо прояснилось.

— Пусть летят на свободу!.. — крикнул Габри и, махнув рукой, побежал к братьям. — И кто додумался ставить на поляне корягу?! — возмутился он на подлете к ангелам.

— Помнится, это кто-то из архангелов лет пятьдесят назад уверял меня, что