и во дворе снова воцарилась тишина. Полная луна уже касалась нижним краем крыши сарая, перевалило далеко за полночь.

В теплой, ярко освещенной кухне мать занималась нежданным гостем. Она промыла его рану и обмотала голову чистой повязкой, которая по сравнению с грязной одеждой Фенделя казалась белее свежевыпавшего снега на свекольном поле. Тем временем на плите закипел грибной суп, и его пряный аромат наполнил кухню.

Блоди прислонился к теплой стене рядом с плитой и не сводил глаз с отшельника. Младший Кремплинг был в восторге от того, как прошла ночь, которая с момента рождения маленького бычка казалась ему столь же волшебной, как праздник в день зимнего солнцестояния.

Сонливость постепенно сошла с Фенделя. Вино и настойка вступили в сговор против него перед каменным порогом, чтобы с удвоенной силой помешать трезвомыслию. Обычно прогулки домой по ночной прохладе хватало, чтобы проветрить затуманенную возлияниями в таверне голову. В крайнем случае, ступив на росистые речные луга и окинув взглядом очертания хижины у моста, он делал еще один глубокий вдох в молчаливом предвкушении крепкого сна. Но на этот раз все было наоборот. Чем яснее он видел, где находится, тем больше ему становилось не по себе; более того, он почувствовал, что в нем волной поднимается настоящая паника. Он сообразил, что находится в чужой, уютной и теплой кухне, которая к тому же была заполнена совершенно незнакомыми квенделями.

Фендель привык к одиночеству у реки и не захаживал в гости к деревенским жителям. Нынешнее положение смущало его еще и потому, что он заметил, как все на него смотрят. Ему оставалось лишь поскорее убраться отсюда подобру-поздорову, даже несмотря на упоительный аромат грибного супа, какого он не обонял уже очень давно. Да как он сюда попал и где вообще находится?

И тут Фендель понял! Должно быть, он вошел не в ту дверь и угодил на кухню трактира «Туманы Звездчатки»! Надо бы достать золотой… В конце концов, не стоит портить отношения с добрым хозяином.

Кремплинги не преминули заметить, что их нежданный гость оглядывал их со все возрастающим изумлением. А потом вдруг начал рыться в перепачканной одежде. Неловко обшарив все карманы, внутренние и внешние, он наконец выудил что-то блестящее и бросил перед собой на кухонный стол, куда Фиделия только что поставила шесть глиняных тарелок с супом.

– Батюшки-светы! – воскликнула она, схватив блестящий золотой кругляш, прежде чем он скатился со стола. Хозяйка в недоумении покрутила монету указательным пальцем на ладони, как будто поймала редкого жука. Пирмин и дети окружили ее, пораженные богатством, которое этот трухлявый гриб извлек из своего кармана.

Наконец, Фиделия возмущенно уперла кулаки в бока и наклонилась к Фенделю.

– И что ты хочешь этим сказать, любезный сосед? – гневно поинтересовалась она. – Собрался заплатить нам целое состояние за небольшую помощь?

Блоди не верил своим ушам. Однажды его брат Флорин и другие деревенские мальчишки пытались выманить отшельника из хижины, выкрикивая всякие дразнилки с тропинки у реки. Проходившая мимо мать прогнала Флорина обратно во двор и потребовала, чтобы он оставил других квенделей в покое! А теперь вдруг говорит, что отшельник ей «любезный сосед», и обижается, когда тот хочет заплатить за ее доброту… Но, может, Фендель не имел в виду ничего такого, а просто решил поразить их своими сокровищами, потому что иначе и сказать ему нечего, подумал Блоди.

– Забирай! Нам такого не надо, – сказала Фиделия, засовывая монету обратно в нагрудный карман Фенделя.

Тот вздрогнул, но в ответ ничего не сказал – он вообще не произнес ни одного внятного слова с тех пор, как свалился возле коровника.

– Оставь его. – Блоди легонько дернул мать за рукав. – По-моему, ты его пугаешь.

Фендель еще сильнее сгорбился на табурете, будто под грузом страданий. И Фиделия тут же пожалела о своей грозной отповеди.

– А вот и горячий супчик, очень полезно после всяческих волнений, – проговорила она, заметно смущаясь, и оттого чуть громче, чем нужно. – Поешь, Фендель. Согреешься изнутри, а потом кто-нибудь проводит тебя домой.

Потомок Эстигена Трутовика недоуменно поднял голову. Уже много лет никто не называл его по имени и не разговаривал так дружелюбно.

– Да, поешь, – повторила Фиделия, ставя перед ним тарелку, от которой шел горячий пар. – Не надо бы торопиться домой после такого ушиба, а то вдруг опять споткнешься. Ужинай спокойно, а потом муж отведет тебя к реке.

Фендель все еще не понимал, где находится, но начал сомневаться, что угодил на кухню Шнеклинга. В трактире с ним никто не разговаривал так ласково, и, что удивительней, у него отказались принять золотой. Ему бесплатно подали ошеломляюще вкусную похлебку, да еще с добрым словом в придачу!

Как не воспеть чудеснейший этот суп, поданный поздно ночью! В нем плавали лесные грибы и маленькие гречневые клецки, а в центре тарелки, как молочное солнце, растворялась в горячем бульоне ложка густой сметаны, которую Фиделия перед подачей положила в каждую тарелку. Один из детей, самый маленький, робко протянул гостю корзинку со свежим белым хлебом, и Фендель взял два толстых ломтя.

Где бы он ни находился, на краткий миг в душе отшельника вспыхнуло редкое, давно забытое чувство. Он ощутил себя почти счастливым. И, решив, что всему виной ароматный суп, смело зачерпнул полную ложку.

Четверо квенделей оставили позади последние дома спящей деревни и вышли на луг, который плавно поднимался за Зеленым Логом к тропинке у живой изгороди.

Бледный лунный свет заливал безмолвный пейзаж, в серебристой траве шелестел ветер. Снова и снова они поднимали фонари, чтобы осветить дорогу, надеясь обнаружить самого Бульриха или хотя бы его следы. Не очень-то верилось, что их поиски могут увенчаться успехом еще до того, как они выйдут на нужную тропинку, но проверить стоило, ведь за последние часы случилось множество непредвиденного. Например, вместо Бедды в высокой траве за спинами Карлмана и Гортензии шагал старик Пфиффер, а за ним неотступно следовал Биттерлинг, то и дело тревожно оглядываясь по сторонам: не идет ли за ними по пятам и не приближается ли из темноты что-нибудь подозрительное.

Едва переступив порог дома Гортензии, Одилий попросил подробно рассказать о том, что они выяснили, и ничуть не рассердился, когда все заговорили одновременно, возбужденно перебивая друг друга. Едва буря мрачных предчувствий, подозрений, сожалений и жалоб немного улеглась, Одилий взял слово и с твердостью, не допускавшей никаких возражений, заявил, что при таком раскладе они с котом просто обязаны принять участие в поисках, а с Хульдой останется кто-то другой. Это предложение встретили удивленными