Джастин не знал, что и думать. Порой ему казалось, что Люсинда – влюбленная страстная женщина, а в постели она лежала безвольно и неподвижно, пока он ее целовал, хотя в конце концов ее тело откликнулось. Но только тело.

Он размышлял об этом всю дорогу к замку, пока не заметил во внутреннем дворе всадника. Лорд Ланчестер прибыл с визитом в столь ранний час. Джастин выругался сквозь зубы – при иных обстоятельствах он был бы рад видеть друга и с удовольствием пригласил бы его вместе позавтракать, но сейчас его появление оказалось очень некстати.

– Ланчестер, – кивнул герцог, спешившись и кинув поводья груму. – Как поживаете? Как дела у мисс Джейн?

– Как всегда, превосходно, – заулыбался Эндрю. – Джейн просила заехать и пригласить вас обоих к нам на ужин сегодня вечером. В меню восхитительная клубника, а также семга и оленина. Зная о вашей любви к клубнике, Люсинда, Джейн обещает специально для вас испечь кексы с клубничным джемом.

– Ну тогда мы просто не можем отказаться! – обрадовалась Люсинда. – Сегодня до полудня наши последние гости разъедутся, и мы с удовольствием поужинаем не дома.

– Значит, я привезу Джейн хорошую новость! – Эндрю подал ей руку, и они вместе вошли в холл. Обернувшись к Джастину, он сказал: – У меня к вам небольшое дело. Уделите мне время?

– Конечно, побеседуем после завтрака. Вы к нам присоединитесь, я надеюсь?

– Вообще-то я уже поел, но с удовольствием выпью с вами кофе.

По пути в гостиную Эндрю наклонился и что-то сказал Люсинде, она весело засмеялась в ответ. Джастин, наблюдая за ними, видел, что его жена чувствует себя легко и свободно в обществе лорда Ланчестера, а с ним, с мужем, она вечно напряжена, как будто между ними пропасть. Ревность снова выпустила ядовитый раздвоенный язык, с которого закапала отрава.

Странно, что Люсинда сегодня отменила свой утренний променад. Быть может, она знала, что Эндрю приедет в Эйвонли?

Мысль была подлой, но Джастин не мог избавиться от подозрения.

Люсинда между тем обернулась к нему; ее глаза сияли.

– Дорогой, Эндрю говорит, нам нужно на следующей неделе пригласить в поместье всех друзей собирать клубнику! У тебя, оказывается, такой обычай – делиться урожаем?

– Иногда у нас поспевает столько ягод, что мы сами не справляемся, – отозвался Джастин. – Тогда я приглашаю гостей на пикник, и они лакомятся клубникой с грядок.

– Тогда устроим пикник! – обрадовалась Люсинда. – Вчера я встретила садовника, и он сказал, что клубника в этом году уродилась на славу, но уже через неделю ягоды начнут гнить. Эндрю, а вы свою уже собрали?..

Ее внимание снова переключилось на гостя, и Джастин почувствовал, как в груди разгорается гнев. Он быстро призвал себя к порядку. Глупо ревновать жену только потому, что она подружилась с Эндрю. Герцог никогда не думал, что способен испытывать такую жгучую ревность. То, что когда-то было искренней и нежной симпатией к застенчивой девушке, превратилось в нечто большее – в сильное и глубокое чувство, которое Джастин никак не мог для себя определить.

После завтрака Люсинда оставила мужчин обсуждать дела и поднялась в свои покои. Элис там не было, и она не отозвалась на звонок колокольчика. Люсинде пришлось переодеваться самой и выбрать платье попроще, которое застегивалось впереди. Поправив прическу и окинув себя взглядом в зеркале, она пошла к лестнице, ведущей в мансарду, – прежде чем вернуться к Джастину, ей хотелось немного побыть с дочерью. Тут она вспомнила, о чем ее попросила Элис. Люсинда не дала служанке прямого ответа, но и не запретила приводить иногда Анджелу в детскую. Решив еще разок взглянуть на эту комнату, она направилась в восточное крыло. Там для детей был отведен целый этаж – в уютных апартаментах размещали со всем удобством отпрысков благородных семейств, гостивших в Эйвонли, а если когда-нибудь у них с Джастином родятся малыши, здесь поселится целая армия наставников и гувернанток.

Люсинда вздохнула. Пока они с мужем не начнут спать в одной постели, рассчитывать на большую семью, о которой она мечтала, не приходится. Будучи единственным ребенком, в детстве Люсин-да часто страдала от одиночества и пообещала себе, что, когда она вырастет, у нее будет четверо малышей. Теперь у нее есть дочь, осталось родить еще троих. Но загадывать на будущее Люсинда боялась. Если Джастин раскроет ее обман, между ними все будет кончено, а покинуть его сейчас она просто не смогла бы. Сегодня на прогулке, когда они шли рука об руку по берегу реки, она поняла, что этот мужчина еще ближе и дороже для нее, чем был до свадьбы.

Дверь детской была прикрыта, и оттуда доносился звонкий смех. Элис, не дождавшись ее разрешения, привела сюда Анджелу! Люсинда распахнула дверь – девочка сидела верхом на чудесной деревянной лошадке-качалке, белой с черными пятнышками. У лошадки была шелковая грива, и длинный хвост, и прекрасные темные глаза. Элис ее раскачивала, а Анджела визжала от восторга.

Люсинда тихо стояла на пороге и смотрела на них. Она еще ни разу не видела свою дочь такой счастливой; материнское сердце таяло от любви и жалости к девочке. Раз уж Элис так чудесно поладила с девочкой и умеет ее развеселить, придется взять с собой в Париж другую служанку, чтобы Элис могла заботиться об Анджеле. Наверное, это будет несправедливо, ведь Элис заслуживает удовольствия побывать в Париже. Но может быть, она сама предпочтет остаться в поместье? А в благодарность я привезу ей из Франции много подарков…

Анджела наконец заметила маму и заулыбалась, но даже не подумала слезть с лошадки и броситься к ней.

Элис с виноватым видом подошла к хозяйке:

– После второго завтрака я сразу отведу девочку в мансарду, миледи. Вы не сердитесь, что я привела ее сюда без спроса?

– Нет, Элис. Я вижу, как тебе нравится нянчиться с ней, и подумываю взять еще одну девушку, чтобы она прислуживала мне и занималась моим гардеробом, а ты могла больше времени проводить с Анджелой. Ты не обидишься на меня?

– Для меня большая честь присматривать за вашей дочкой! Миледи, у меня есть сестренка, Мэри, ей шестнадцать, и мы с матушкой как раз подыскиваем для нее работу.

– Чудесно! Непременно приведи Мэри ко мне. Если вы по очереди будете помогать мне одеваться, все подумают, что ты обучаешь сестру, и никто ничего не заподозрит. И нянчиться с Анджелой вы тоже сможете по очереди.

– Матушка нас обеих научила одевать и причесывать благородных леди, а еще содержать в чистоте их наряды. Она и сама была в услужении, пока не вышла замуж. Потом, когда мы с Мэри подросли, она хотела вернуться на службу, но все, что ей предлагали, – это работать в поле и мыть полы.

– Как несправедливо, – нахмурилась Люсин-да. – Пусть твоя матушка придет ко мне вместе с Мэри – я что-нибудь придумаю и для нее. Она умеет шить?

– О да, руки у нее золотые!

– Анджеле нужна одежда, я закажу твоей маме для нее несколько платьев. – Люсинда улыбнулась. – А теперь я немножко поиграю с моей доченькой! Потом ты сразу отведешь ее в мансарду, договорились?