Но во всём есть плюсы, так ведь? Уже не «выкает». Стремительно учится, скоро и козлом назовёт. Капитанская морда – лёгкая разминка. Ну заслужил, чего уж. Что-то понесло меня, и не сдержался. За это и выхватываю.

Хотя обычно не терплю женских истерик и попыток расцарапать мне морду лица. Но и Аня не визжит ультразвуком и не целится выцарапать блуждающие по её телу глаза. Вломила мне, как мужик – кулаком. Ну, вернее, кулачком. Слабо, правда, и немного вскользячку. Но тем не менее.

Зато как-то и я перестал тему с Ромычем разгонять.

– Анют, извини. Я не хотел обидеть. Вспылил, не подумал над тем, что говорю, – короче, полностью признал свою вину и выбрал капитуляцию.

Но Анюта уже разошлась.

– Не было у меня ничего с Ромой! У меня вообще ничего и ни с кем не было! А теперь пошёл на хрен отсюда!

По мере того как она говорила, до меня доходила суть произнесённых ею слов. В смысле ничего и ни с кем? Прям вообще?

Видимо, у меня в момент осознания взгляд вспыхнул так, что Аня резко замолчала.

Она меня сегодня в нокаут отправить решила? Сначала рукой приложила, теперь словами. И тут ещё поспорить можно: от чего эффект ощутимее.

– Аня, ну, прости меня. Дурак я. Глупость сморозил. Я так не считаю, просто ревную тебя к Роме, – ну а что? Если сдаваться, так уж с поличным. Да и перегнул я до этого.

– Ревнуешь? Ты? – ну вот, кажется, нужные слова подобрал. Аня малость дезориентирована. Но и любопытство во взгляде проявилось.

– Я, – ещё и кивнул в подтверждение. – Очень сильно ревную.

Громко вздохнув, окончательно приняв свой сдвиг на ней, шагнул вперёд и прижал к себе.

Уже не лез к ней с поцелуями, не таранил языком с членом наперевес. Просто прижимал к себе и поглаживал по обнажённым плечиками.

Ну что я за дурак? Она ведь девчонка совсем. Ещё и нетронутая, получается. А тут я такой неотёсанный нарисовался. Мало того что грублю, так ещё и напираю, как на прожжённую портовую девку. Видно же прекрасно, что она далеко не такая.

– Я постараюсь быть мягче. Буду ухаживать, насколько умею, – вздохнул тягостно, не веря, что всё это говорю именно я. – Но ты, главное, смирись, что я уже не отвалю. И да, с сексом лезть не буду, пока сама не захочешь, – почему-то было ощущение, что я перед ней малость обнажился.

Наверное, потому, что впервые озвучил вслух своё к ней отношение. Пусть и завуалировано, и не напрямую. Но суть-то ясна.

– А я захочу? – по голосу слышу, что улыбается.

– Естественно, – ответил без промедления.

Ну а что? Она уже хочет. Просто пока не готова. Поэтому в своём ответе я был уверен.

– Ну и самонадеянный же вы засранец, Максим Шторм, – задрав голову, затянула меня в свои омуты и улыбнулась. – Но мне нравится.

Кажется, только сейчас дышать начал. Во меня с неё плющит. Но тоже не смог не улыбнуться в ответ.

– А мне нравишься ты, – фух, ещё легче стало морально. Понял, принял, озвучил. Можно сказать, все стадии прошёл: от отрицания до принятия.

А Анютка вон, снова краснеть начала.

– А свидания будут? – задала неожиданный вопрос, закусив губу.

Свидания? На корабле посреди моря? Где в округе ни хрена нет, кроме дохреллиона литров солёной воды и изредка гадящих на палубу чаек?

– Будут, – ответил утвердительно.

– А цветы? – она прикалывается, что ли?

– И цветы будут, – продолжал себя закапывать глубже, уже сейчас думая, как выкрутиться.

Цветы? Цветочного магазина в проекте судна не предусмотрено. Тут даже галимой клумбы нет, чтоб спереть хоть какой-то цветочек. Тут нет ни-че-го. Но, отвечаю, будут ей цветы. Я же уже пообещал. На свою голову.

Надел на Аню майку, снова стали целоваться. Но уже с другим подтекстом. Это был поцелуй не ради продолжения и разгона. Это был поцелуй ради поцелуя.

Такой, где смакуешь каждую секунду, упиваясь отдачей. И берёшь на полную, и отдаёшь не меньше.

Понятия не имею, насколько завис в каюте Ани. Но совершенно не торопился её покидать.

Но стоило выйти, как наткнулся на Ромыча, стоящего у моей двери. У него радар, что ли, вшитый? Стоит мне приблизиться к Анютке, он тут как тут.

– Что-то сказать мне хочешь? – задал вопрос, подойдя к нему.

– Хочу, – и, кажется, знаю, о чём пойдёт речь. Точнее о ком.

– Ну, заходи, – пропустил его в свою каюту и зашёл следом.

– Не лезь к Ане, – начал с места в карьер.

– Иначе что?

– Иначе не посмотрю, что ты капитан и в целом мой друг. Обидишь Аню, я в стороне стоять не буду.

– Не обижу, – не люблю оправдываться. Но этот разговор должен был состояться.

– Я же давно тебя знаю. Ты ничего серьёзного ей не предложишь. А покрутить шашни, а потом свалить в закат – это не про Аню, – верю, что беспокоится за неё. Но, думаю, не только в этом дело.

– Она и тебя зацепила? – задал прямой вопрос без желания жевать сопли.

– А ты думаешь, она может не зацепить? – усмехнулся друг немного раздосадовано.

Я не думаю, я теперь наверняка знаю, что это нереально – не запасть на Аню. Вот и бешусь, что тут одни мужики кругом.

– Понимаю. Но зря ты думаешь, что обижу и ни на что серьёзное не мечу. Ты и сам ходок тот ещё. Но понимаешь же, что это прекращается, когда переклинит на ком-то. Я к ней не полезу, если сама не захочет со мной связываться. Но и не сольюсь только потому, что ты так хочешь. Решать не тебе и не мне, а Ане.

Ромыч и сам это прекрасно понимает.

Не дурак. На том и порешали. Пусть он и ушёл от меня недовольным. Ещё и рявкнул напоследок, что я нежилец, если всё же обижу.

А я уже окончательно определился в своём желании. Аня нужна мне вся, целиком и полностью. Нужен ли ей я – покажет время.

Глава 14.

Аня

– Ань, у тебя сейчас рулет мясной пригорит, – сказал Илья, мой новый помощник.

А я тут же встрепенулась. Тут, похоже, не только рулет пригорает, но и я. Осталось камбуз спалить и команду жжёной едой накормить.

И ладно бы пересоленной, это хоть на влюблённость спихнуть можно. Как говорят? Пересолила – значит, влюбилась. А если еда пригорела, то что? А это значит, кто-то слишком много в облаках летает и думает не о том, чём