Решила Елена Константиновна на ночь заточить вяленой рыбки. Почистила невнимательно, засунула в рот кусок, и косточка застряла где-то в глубине. Попытки решить проблему путем глотания хлебной корочки ни к чему хорошему не привели. Тогда дама встала у зеркала и начала манипулировать во рту пинцетом. До удачного завершения операции оставались сущие пустяки, считанные миллиметры. Вот тут анатомия и подвела бедную женщину: слишком широко открытый рот привел к печальным последствиям. Хорошо, что Машенька из диспетчерской смогла понять из невнятного мычания, кто это – иначе пришлось бы идти, позориться к соседям. А они тут все непростые, имеют зуб друг на друга.

Повеселевшая вдова потребовала на дорожку укол «кремлевского лекарства». И получив оное, тут же попыталась сунуть чирик в карман халата Геворкяна, который Авис Акопович гневно отверг. Не дай бог, хотя бы слушок на получение мзды – неприятностей не оберешься. Взамен Елена Константиновна села писать письмо счастья в Минздрав. А что мелочиться? Страна должна знать героев, спасших заслуженного человека.

Кстати, контингент может подавать ходатайства на премирование сотрудников. Я так недавно двадцатку получил – маршальская вдова достойно оценила заботу о буйном сыночке, и не только испортила жизнь «Гойко Митичу», но и улучшила нам.

* * *

Приготовления к празднованию Нового года никого в стороне не оставляют. Вот и мне занятие нашлось. Я сидел на кухне и чистил картошку. Старался, чтобы кожура была как можно более длинной, желательно одним сплошным куском на корнеплод. Ну или хотя бы двумя. На то были причины, и вовсе не эстетического плана. Мы с Кузьмой проводили матч. Правила игры были просты: при падении очистка в мусорное ведро котейка пытался попасть по нему и выбить наружу в полете. Если выигрывал Кузьма, то получал кусочек вареной морковки из заготовки для салата. Если нет, то я пользовался правом съесть кусочек чернослива, украшенный смешанным с перекрученным на мясорубке подсоленным творогом со сливочным маслом, а сверху композицию венчал миндальный орешек, за который так удобно было брать вкусняшку. Честно говоря, я жульничал и ел чернослив при любом исходе игры. Очень мне это дело нравилось.

Кстати, морковка для кота всплыла совершенно случайно, во время чистки оной. И при выборе между мясом и оранжевой гадостью первое проиграло в трех экспериментах из двух возможных. Может, теперь этим заменить рыбу? Огромная экономия на корме получится.

Вообще-то я не понимаю, на фига вот эта вся метушня с рубкой салатов и приготовлением псевдоэкзотики типа запекания в духовке курицы на бутылке с водой. Помнится, один англичайник всё удивлялся такому украшению праздничного стола, ведь во всем мире это – еда бедняков. Впрочем, сейчас советским людям трудно объяснить концепцию мраморной говядины и приготовления стейка пяти степеней прожарки. Всё просто, безо всяких там трюфелей и ананасов, оставшихся только в стихотворении Северянина, тоже ставшего дефицитом. Максимум – красная икорка и консервированный краб в особом заказе. Даже, блин, простой сервелат в деликатесы записан.

Впрочем, как раз мне абсолютно всё равно. Лишь бы не отравиться. А то вот поехал недавно экипаж на вызов, а их там с барского стола покормили блинами с мясом. Ну, угостились, хоть и не по инструкции, но грех небольшой, так как инициатива исходила от пациента. А часа через три – повторный вызов, всю семью в инфекцию. А еще спустя час – и бригада отправилась лечить сальмонеллез. Ох и шуму было! Ведь надо аккуратно, не травмируя хрупкую психику контингента, обследовать контактных, среди которых был один чин из Минсельхоза и деятель из Моссовета.

Это я к чему вспомнил? Да к тому, что много чернослива в сочетании со сливочным маслом, да еще и натощак… Держаться за унитаз пришлось, чтобы не улететь. Вспомнил ту дамочку, что испытала на себе конские дозы слабительного. Это, конечно, не тот случай, но надо осторожнее с перекусами на ходу.

Кстати, пора бы уже подмоге подтянуться. Женская половина, понятно, на этих надежды нет. Я, кстати, начинаю подозревать, что Аня крутит романы как минимум с тремя моими конкурентами – примерно столько времени она тратит на многочисленные примерки. Что там мерить? На талии не расходится, в груди не очень свободно? Готова, давайте следующую. Сима, понятное дело, пошла той же дорогой, потому что на пошив свадебного платья уходит примерно месяц чистого времени, и то при условии, что портные вместе с заказчицей будут трудиться в режиме двадцать четыре на семь.

Оставался Давид, который должен был проводить на самолет до Адлера дорогого дядю Темура, приезжавшего на очередной курс лечения. Только кудесник способен улететь тридцать первого декабря из Москвы, но похоже, для родственника «князя» препятствий не было.

* * *

Ашхацава приехал довольный, прямо на лбу было написано, что что-то очень хорошее случилось. Он и не смог сдержать новость в себе – с порога сообщил, что родители на свадьбу приедут, дарят молодым новую «шестерку», а дядя просто так тысячу дал, предупредив, что подарок отдельно будет.

Я порадовался за друга и тут же отправил его мыть руки в ванную.

– Работать, негры, солнце еще высоко! – подбодрил я товарища старым человеколюбивым лозунгом.

Пока Ашхацава наводил чистоту на отдельные участки организма, я вдруг посмотрел на книжную полку. Взгляд невольно зацепился за синий томик Мандельштама, сиротливо прислонившийся на крайней правой позиции. Вот честное слово, ни о чем таком еще минуту назад ничего не думал, но тут подошел, взял его, пролистал и начал заворачивать в оберточную бумагу.

– Чем занимаешься? – спросил зашедший в комнату Давид, вытирающий руки на ходу.

– Слушай, я сейчас ненадолго отлучусь, ты пока мясо на котлеты перекрути, я приеду, доделаем тут всё. Кота не корми, он может лопнуть от пережора, а потом убирать придется.

– К ней поедешь? – неожиданно серьезно спросил он.

– Да, поздравлю с Новым годом – и назад.

– Слушай, Пан, не мое дело, конечно… Может, не надо? Подумай, чем это может кончиться? Аня, она же классная девчонка…

Ой, батюшки, да что тут у парня в голове творится? Срочно надо побрызгать дихлофосом! Впрочем, помня репутацию Панова, не удивительно, что мысли Ашхацавы приняли такой оборот.

– И не собираюсь, Давид, – я подошел к товарищу и похлопал его по плечу. – Совсем даже наоборот.

До госпиталя Бурденко я добрался быстро: что тут ехать по почти пустым улицам? Многие уже начали вовсю провожать старый год, им не до езды. В отделение зашел как к себе, привычно отдал шоколадку на посту, подошел и постучал в дверь палаты. Женщины всё-таки, мало ли