Деревья шумели листвой, мерцали огни города, и Жеро понемногу успокаивался: его семья не использовала в ритуале ничего необычного. Наверное, на сегодня крупных дел не планируется.

«Может, заехать к Кари?» — подумал он.

Внезапно у него перехватило дыхание. Потрясенный до глубины души, Жеро отвернулся и тяжело вздохнул. Руки задрожали так, что он чуть не выронил кристалл — если бы это случилось, отец с братом немедленно узнали бы о присутствии постороннего.

Майкл Деверо торжественно откинул белый льняной покров, являя Рогатому Богу труп юной девушки. Судя по всему, тело выкрали из морга — синевато-белая кожа означала, что оно долго пролежало в холодильнике.

Они собираются наложить смертное прокля тие.

На кого?

Отец внезапно поднял голову, нахмурился и повелительно взмахнул рукой.

Кристалл на ладони Жеро потемнел.

Жеро замер. Городские огни превратились иллюзию, и перед глазами юноши открылась ужасающая реальность черной магии: отец почувствовал наблюдение.

«Узнал ли он меня?»

Холодный и безжизненный камень лежал ладони. Жеро заговорил с ним, зашептал ободряющие слова, однако кристалл угас навсегда — отец одним движением разрушил сущность камня, как будто муху убил. Звезды безразлично смотрели с высоты на безумства человеческого рода. Жеро всю жизнь учили, что ни одно сверхъестественное существо не станет по своему желанию вмешиваться в дела людские. Заинтересовать Бога в любом его проявлении можно, только принеся жертву. Богиня действовала по-другому, она не имела и не собиралась иметь дел с кланом Деверо.

«Любого колдуна Верховного ковена, который осмеливается перечить Богине, мгновенно поражает молния, а прах его развеивается в вечности», — говорил отец, лжец и убийца.

«Что будет, если я обращусь к Ней?» — обреченно подумал Жеро.

Больше всего ему хотелось пройти по улицам Сиэтла в блаженном неведении, как самому обычному парню.

В тринадцать лет Жеро представили ко двору Верховного ковена. Мальчика потрясли гигантские ужасающие горгульи, пылающие огненные круги, огромные колонны и бескрайние просторы залов с черно-белыми мраморными полами. Отец гордился младшим сыном, и даже Илай вел себя прилично.

Жеро представил себя в роскошном одеянии черного бархата, в короне из листьев боярышника, держащим в правой руке жезл, а в левой — волшебную палочку, которая, по словам, передавалась из поколения в поколение еще от Мерлина, Темного лорда древних времен.

«Может, если бы я получил власть, то сумел бы все изменить, перейти ближе к свету? Чтобы занять трон, нужна поддержка… Захотят ли колдуны поступать по моим указаниям?»

В крови Жеро пело честолюбие, сердце взволнованно билось, пальцы зудели от желания коснуться символов высшей власти ковенов…

Внизу светились огни мира простых людей, влачащих бездумное существование в тихом отчаянии повседневной суеты. Они умирают со скуки, мечтают о том, чтобы сказки оказались правдой, пьют и объедаются, чтобы забыть о том, что их жизнь по сути своей невыносима. Колдуны всегда жили иначе: они принадлежали многим мирам, неизведанным измерениям, их жизненный путь проходил в поиске, обретении, постижении…

Темная сторона души Жеро вдохновлялась возможностями, которые давала ему кровь Деверо и магия.

Птицы закричали громче, будто хрипло насмехаясь над его слабостью.

«Отец и брат собираются — не в первый раз — убить живого человека, но даже теперь я не могу отвергнуть наше Темное ремесло, не могу отказаться от своего наследия, стать обычным человеком…»

Жеро бросил бесполезный кристалл в карман, сжал кулаки и уставился в головокружительную пропасть под ногами. Один шаг — и все кончено. Его душа и так обречена, зачем тянуть?

«Зачем я родился в семье Деверо? Зачем я вообще родился?»

Однако наложить на себя руки оказалось так же невозможно, как участвовать в убийстве другого человека. Недовольный собой, Жеро развернулся и пошел к припаркованному неподалеку «мустангу».

Птицы взмыли в небо, ночь заполнилась кваканьем лягушек, треском сверчков и шелестом листвы. Послышался неистовый визг автомобильного сигнала и хищный рев перегруженного мотора — из-за поворота на Жеро вылетел черный «мерседес».

— Боже мой! — закричала Мари Клер, приходя в себя.

Она уснула за рулем по дороге из мотеля и потеряла управление машиной. Свет фар выхватывал из темноты бешеный круговорот деревьев, кусочков дороги, звезд. Мари Клер вывернула руль и резко нажала на тормоз. Покрышки оглушительно завизжали, машина сделала полный оборот.

«Я разобьюсь, — отстраненно подумала Мари Клер. — Зрелище будет жуткое, придется хоронить в закрытом гробу…»

Откуда-то из дальнего уголка памяти выплыли уроки вождения: нужно убрать ногу с тормоза. Парализованное страхом тело не слушалось приказа, машина крутилась, как балерина в музыкальной шкатулке, а Мари Клер зачарованно смотрела перед собой до тех пор, пока ее не вывела из транса какая-то неведомая сила.

«Наверное, ангел-хранитель», — подумала Мари Клер, выключая мотор.

Машина еще раз дернулась и остановилась.

Мари Клер отпустила руль и вытерла глаза трясущимися руками. Все вокруг застилали слезы, она едва могла дышать, ее мутило. Она лихорадочно открыла окно. Сквозь жужжание стеклоподъемника послышался звук шагов. Из темноты выбежал Жеро, сын Майкла.

«Откуда он взялся здесь среди ночи?» — сконфуженно подумала Мари Клер.

Ее охватил стыд: неужели Жеро узнал, что она провела ночь с его отцом в дешевом мотеле неподалеку от дома Деверо?

Прежде чем юноша добежал до машины, Мари Клер повернула ключ в зажигании, дала задний ход, резко подала влево и на полной скорости умчалась прочь.

«Он меня не рассмотрел!» — убеждала она себя, опасливо косясь в зеркало заднего вида.

Мы своей судьбы владыки,

Ненависть — в победном крике…

Все враги страшатся нас,

Близок уж победы час!

С нами звезды и Луна,

И ночная тишина.

Дар Богини получаем,

Ей судьбу свою вверяем.

Кари Хардвик устало потерла глаза.

В крошечном закутке, который называется ее университетским офисом, она готовила для доктора Темара лекции по курсу готической литературы. В этом семестре Кари работала у Темара ассистентом; ей приходилось проверять домашние задания и писать за него тексты лекций.

«Что ж, такова участь всех аспирантов, — уныло подумала Кари. — Благо, хоть видео он принес свое!»

Кен Темар недавно снял — по собственному сценарию — документальный фильм. «Вся правда о Франкенштейне», который показывали на Пи-би-эс. Отчасти по этой причине он и получил должность в университете.