это из-за моего отъезда… – Он, видимо, действительно не понимал, что еще могло быть не так, и это был единственный вариант, который приходил ему на ум. Что ж, она не собиралась его разубеждать, ведь он был не так уж далек от истины: завтра ночью у нее появятся все основания рыдать из-за его отъезда, а сегодня пусть тоже помучается, теряясь в догадках из-за ее поведения. В конце концов, он это заслужил, не только же ей страдать. Между тем Арман продолжал: – Сабинка, я знаю, ты расстроена и не хочешь, чтобы я уезжал. Я сам этого не хочу, но что мне делать? Я не могу спорить с родителями, пойми же это. И я очень быстро вернусь – ты даже соскучиться не успеешь, честно. Любимая, у нас все будет хорошо! Я так тебя люблю, ты мое счастье, моя радость, моя судьба… – Арман зарылся губами в ее волосы, шепча берущие за душу слова: – Я не смогу без тебя жить, ты мне нужна как воздух. Любимая, солнце мое, жизнь моя… – Он гладил ее голову, скользя ладонью по завитым небрежными локонами волосам. – Малыш, мой маленький, глупый малыш… Я люблю тебя больше всего на свете, ты ведь это знаешь? Ты мне веришь?

Конечно, она ему верила! А разве могло быть иначе? Разве могла она сомневаться в его любви? Она знала, что он любит ее так же сильно, как и она его, что они обязательно преодолеют все преграды, пройдут через все испытания и рано или поздно будут вместе. Она стояла, всем телом прижавшись к Арману, и постепенно, как всегда в его руках, к ней возвращалось душевное спокойствие и надежда на оптимистичный финал. Его любовь придавала ей сил, и она поняла, что ее боевой дух еще не сломлен. Она не станет отказываться от Армана без борьбы, ведь ей было за что бороться – по крайней мере, она была искренне в этом убеждена. Возможно, он, как многие мужчины, был слишком слаб, чтобы ввязаться в драку, – значит, отстаивать право на счастье придется ей одной. Но так просто она не сдастся! Она еще покажет родителям Армана, своей маме, всему миру, что такое истинная любовь!

Однако она не ответила Арману и только громко шмыгнула носом.

– У нас все будет хорошо, ты верь мне, пожалуйста! – Арман, отстранив ее от себя, вгляделся в ее лицо. – Ты веришь?

Она молчала, и он повторил вопрос:

– Веришь?

– Верю, – короткое утверждение далось ей не без труда, но, произнеся его, она почувствовала такое облегчение, словно с нее свалился весь груз огорчений и обид, который она тащила на себе уже пару недель. Как это сплошь и рядом бывает в юности, слепая, безграничная любовь оказалась сильнее гордости и самоуважения, а вера в такое же пылкое ответное чувство – сильнее доводов разума и элементарного здравого смысла.

Сабина обвила шею Армана руками и коснулась его губ поцелуем. Арман, успокоенный, вздохнул и снова спросил:

– Ну, как ты? В порядке?

Она уже почти пришла в себя и смогла вполне внятно ему ответить:

– Да, все нормально.

Она охотно провела бы его в объятиях весь вечер, но гипертрофированное чувство ответственности не позволяло забыть о том, что сегодня они друзья молодоженов и не должны надолго покидать свой пост. Кроме того, она начала всерьез опасаться, что Арман в стремлении ее утешить скоро оставит одни воспоминания от той укладки, ради которой она поднялась сегодня в такую рань, поэтому Сабина осторожно высвободилась из его рук, смахнула с лица невысохшие слезы и выразила готовность идти обратно.

* * *

Когда, держась за руки, они вернулись в зал, танец молодых уже закончился. Сабина с видом победительницы поискала глазами свою соперницу в борьбе за любовь Армана и, не найдя ее среди гостей, небрежно пожала плечами. В эту минуту на небольшой сцене появилась казахстанско-российская группа, известная и любимая на всем постсоветском пространстве, и солистка, стильная красавица с грузинскими корнями и магическим голосом, запела новый хит, отчего Сабина мгновенно оживилась. Вот он, долгожданный момент любого торжества – танцы! Наконец-то можно будет отвлечься от так измотавшей ее рефлексии и отдохнуть от обязанностей подружки невесты, успевших ей до смерти надоесть.

Она обожала танцевать и очень жалела, что в свое время мама не разрешила ей заняться этим основательно, потому что участие в ансамбле, в который ее настойчиво приглашали, повредило бы, по мнению мамы, учебе. Но жить без танцев Сабина не могла. Она великолепно двигалась, тонко чувствовала музыку и ритм и на любом танцполе становилась центром всеобщего внимания, ведь не любоваться кошачьей грацией ее движений было нелегко.

И все-таки приличия требовали от подружки невесты соблюдения неких неписаных законов, и Сабина, которая в другой ситуации уже отплясывала бы в центре зала, чинно повернулась к Арману, устремив на него вопрошающий взгляд. Арман понял ее без слов и улыбнулся, и вместе, пританцовывая, они направились к сцене, где уже зажигала бóльшая часть публики, позабывшей на время про свой возраст, радикулит и пресловутое социальное положение.

* * *

Скоро все поздравительные тосты были сказаны, букет невесты брошен, трехъярусный торт разрезан и съеден, и торжество медленно, но верно приближалось к логическому завершению. Самые молодые и стойкие еще находили в себе силы танцевать, а большинство гостей, в особенности старшего поколения, разъезжалось.

Сабина сидела за столом в кругу подруг, болтая и смеясь, хотя настроение ее было далеко не так безоблачно, как могло показаться на первый взгляд. Арман провожал родителей, а она в который раз за последние несколько часов сражалась с вновь захлестнувшими ее обидой и хандрой. Робкая надежда на чудо с трудом дожила до конца этого вечера и умерла в муках. Долгожданное знакомство не произошло; хуже того, Сабина поняла, что вряд ли станет желанной гостьей в семье возлюбленного. И хотя их отношения с Арманом были нежными и трепетными, как никогда, горечь разочарования разъедала душу. Было бы неплохо поделиться этим с Аидой, но подруга была занята проводами гостей, да и бесконечно приставать к ней со своими бреднями неуместно: у человека все-таки свадьба. Другие девчонки, конечно, с радостью пошушукались бы с ней на эту тему, но посвящать их в свои беды Сабине не хотелось: по-настоящему близки они были только с Аидой, а той сейчас не до нее. Поэтому Сабине приходилось держаться, делая вид, что у нее все хорошо, да что там – просто замечательно!

Молодежь собиралась продолжить гуляние в