— А мисс Пруденс с вами? Надеюсь, она оправилась от болезни?

— Да, она со мной. Пру казалась немного подавленной — очевидно, последствия лихорадки, — и я подумала, что перемена обстановки пойдет ей на пользу. До свидания, Бейтс. Надеюсь, ваша нога поправится полностью.

Эдам взял Десиму за руку и повел со двора.

— Позвольте проводить вас в дом, и Дэлримпл вызовет для вас экипаж.

Когда они подошли к крыльцу, Десима увидела коляску и лакея, помогающего выйти из нее молодой светловолосой леди. При виде их она чуть вздрогнула и застыла в ожидании — у нее появилось дурное предчувствие.

— Какая красивая молодая женщина, — пробормотала она. — Похожа на маленькую фею.

— В самом деле, — отозвался Эдам. Мисс Росс удивленно посмотрела на него — его голос звучал почти сардонически.

Десима пригляделась получше и вдруг воскликнула:

— Но я знаю ее! — Она отпустила руку Эдама и поспешила вперед. — Оливия? Мисс Ченнинг? Вы меня не помните, но я останавливалась на несколько сезонов у ваших кузенов Бразертонов.

Голубые глаза расширились, а испуганная полуулыбка сменилась выражением удовольствия.

— Ну конечно, я помню вас — Десси Росс, не так ли? Вы были так добры ко мне, хотя тогда я еще училась в школе. Помогали с французским произношением, которое давалось мне с трудом.

— Сейчас вы уже, безусловно, давно не в школе, — с восхищением заметила Десима. — Я едва узнала вас. — Оливия покраснела, и Десима вспомнила ее застенчивость. — Простите, я должна представить вам виконта Уэстона. Милорд…

— Все в порядке. — Эдам шагнул вперед и взял своей рукой маленькую ручку Оливии в лайковой перчатке. — Я уже знаком с мисс Ченнинг. Мы помолвлены.

Мгновение Десима чувствовала себя так, словно получила удар в живот. Она молча уставилась на Оливию.

Конечно, Эдам был помолвлен с ней — достаточно было посмотреть на нее, чтобы понять причину. Маленькая хрупкая блондинка со ртом словно розовый бутон и нежной кожей. Даже когда она краснела, как сейчас, ее лицо оставалось бледно-розовым без единого пятнышка. Она выглядела идеальной невестой. И если Эдам поставил перед собой задачу найти женщину, которая была бы полной противоположностью Десимы, он не мог бы отыскать лучшую.

Голос вернулся к Десиме вместе с гордостью.

— Мои поздравления, милорд, — с улыбкой сказала она. — Рада за вас, Оливия.

— Благодарю вас, — серьезно отозвался Эдам. — Оливия, почему вы вернулись так скоро?

— Мама забыла свою книгу — должно быть, оставила ее на столе в гостиной. — Она выглядела странно нервной при этом признании.

— Тогда я не стану задерживать вас разговорами, — быстро сказала Десима. — Всего доброго, милорд, спасибо за помощь в этом маленьком дельце. До свидания, Оливия, было приятно встретиться с вами снова. Идем, Марджери.

Расстояние от Портмен-сквер до Грин-стрит было достаточно велико, и Десима пожалела, что не воспользовалась наемным экипажем — не из-за того, что было утомительно идти пешком, а потому, что ей приходилось сохранять безмятежное выражение лица, не обнаруживая чувств, которые грозили захлестнуть ее.

Она отпустила Марджери в холле дома Фрешфордов и повернулась, чтобы побежать наверх в свою спальню.

— Десима. — Генри вышел из гостиной. — Ты застала Уэстона дома?

— Да, — мрачно ответила она. — Он был дома.

— Что-то не так? — Генри подошел к подножию лестницы и с беспокойством посмотрел на нее. — Что тебя расстроило?

Внезапно ее охватил гнев, какого она никогда не испытывала раньше.

— Твоя мама здесь?

— Нет. — Генри выглядел удивленным. — Она только что ушла. А в чем дело?

— В том, что я хочу выйти из себя и, вероятно, бить посуду и кричать.

— Милости прошу. — Он жестом указал на гостиную и вошел туда следом за ней. — Никогда не видел, чтобы ты выходила из себя.

— Я всегда была мягкой, кроткой и все проглатывала. Но, Генри, Эдам поцеловал меня!

— Мне казалось, он целовал тебя и раньше, — Генри нахмурился, — и тебе это нравилось. Ты имеешь в виду, что он поцеловал тебя насильно? Если так, я немедленно отправлюсь туда…

— Нет! Мне это понравилось, и я поняла, что действительно влюблена в него. Генри, он собирается жениться! — Десима задохнулась от гнева. — Эдам поцеловал меня, будучи помолвленным! Он ничего не сказал о своей невесте Оливии Ченнинг — должно быть, думает, что может целовать меня когда угодно, а я буду только благодарна.

Она рывком стянула перчатки, порвав шов, и бросила их в цветочный горшок, но промахнулась на целый фут.

— Ты мужчина — объясни мне, что он думает. Что может сделать меня своей любовницей? Несомненно, я бы составила яркий контраст с Оливией. Или, возможно, он просто находит забавным, что я позволяю ему целовать себя?

— Да, я мужчина, — запротестовал он, — но не могу ни понять, ни простить такое поведение. Один Бог знает, что у него на уме.

— Конечно, он не собирался сделать меня своей любовницей, — пробормотала Десима.

— Он не мог даже допустить такую мысль, — заявил Генри.

— Мог, — вздохнула Десима. — Я почти позволила ему соблазнить меня в охотничьем домике.

— Каковы бы ни были его мотивы, такое поведение абсолютно неприемлемо. Я намерен послать ему вызов.

— Нет! Генри, ты не можешь вызвать его. Он никогда не давал мне никаких обещаний, а сегодня я ответила на его поцелуй. Мне не следовало быть такой наивной идиоткой и считать, что он действительно находит меня привлекательной, — все дело в необычных обстоятельствах.

— Вот как? — саркастически осведомился Генри. — Снежный буран сделал тебя на пять дюймов ниже, удалил веснушки и придал губкам форму бантика? А может, снег ослепил его?

— Конечно нет. Но мы оказались почти наедине в занесенном снегом доме.

— Грантам не пользуется репутацией соблазнителя невинных девушек. Его стиль — дорогие любовницы, очаровательные вдовушки, оперные танцовщицы. Обычный ассортимент.

— Необычайно респектабельно, — процедила сквозь зубы Десима, затем вспомнила, что спрашивала Эдама о его любовницах, и без всякого изящества плюхнулась на диван. — Генри, ты не можешь вызывать его. Помимо риска скандала и того, что ты пострадаешь, нужно думать о Пру и Бейтсе. А также о Ряби.

— При чем тут твоя кобыла? — озадаченно спросил Генри.

— Я хотела случить ее с жеребцом Эдама.

— И ты обсуждала это с ним? Боже, дай мне силы! Десима, леди не говорят с джентльменами о лошадиной случке! — Он сел на другом краю дивана.

— Я же обсуждаю это с тобой.