— А он чего в машине остался?

— Желает вдохновиться на новые подвиги «Оргазмом в гробу», — ответил Костя.

— А… — промычал молодец и вернулся к курящим водителям.

Я попросила Костю проводить меня в дом к дамской комнате. Парень кивнул, по пути крякал, а потом сообщил, что никак не ожидал такого поворота. Я призналась, что тоже не ожидала. У меня и в мыслях не проскальзывало, что стану писательницей, тем более — Эросманей. У меня же совсем другая специальность: я математик, а не филолог. На первом курсе университета я четко знала, чем займусь после его окончания — научной работой. Если бы тогда мне кто-нибудь сказал, что меня ждет… Не поверила бы. Но так сложилась жизнь. Мне предложили этим заниматься, я согласилась. Кушать-то хочется, да и работаешь дома, что немаловажно с двумя детьми.

— У нас один парень в охране все ваши книжки прочитал, — сообщил Костя. — Но никто из наших и предположить не мог…

— Только, пожалуйста, не раскрывай мою тайну, я не хочу такой славы — попросила я.

— Но почему? Я теперь сам обязательно прочитаю, раз это вы писали!

— Не советую, — вздохнула я.

Зайдя в дом с черного хода, мы проследовали мимо кухни, откуда изумительно пахло всякими специями, прошли в конец коридора, и Костя показал мне нужную дверь. Сам остался в коридоре.

Я привела себя в презентабельный вид, пожалев, что сумочка закрыта в машине Камиля (белую, под платье, мы не купили, а брать с собой в дом голубую я не решилась), правда, расчесываться мне не требовалось, да и губы подкрашивать тоже: вот только щеки смочить холодной водой…

Когда я вышла в коридор, но нему уже взад и вперед сновали официанты с подносами.

— Угощение будет на веранде, — сообщил мне Костя. — Наверное, вас следует проводить туда.

Я кивнула в задумчивости, потом попросила Костю дать мне его телефон. Парень нацарапал на бумажке номер мобильника, и передо мной возникла дилемма: куда спрятать бумажку? На мне не было ни одного кармана, даже в лифчик ее было не засунуть, так как мое платье не предполагало его ношение. Взгляд упал на босоножки, я присела и подсунула бумажку под пятку, не придумав ничего лучше.

Потом решила, что лучше закрепить ее за одним из ремешков, и стала перемещать туда. В этот момент в нашу сторону быстрым шагом прошли мужские ноги, а затем скрылись в заведении, которое я только что покинула.

Но я успела приподнять голову и узнать человека.

Это был «медик», встретившийся мне на лестнице лаборатории, где было совершено покушение на Лешку. Виталий Суворов, если мне не изменяет память? Или у него теперь другое имя? Правая рука с перстнем на безымянном пальце закрыла за собой дверь.

Камиль стоял рядом с хозяином особняка, с недовольным видом оглядывая помещение, где были накрыты столы для фуршета. Под словом «веранда» я всегда понимала нечто другое. Например, то, что мы так называем на нашей даче, кардинально отличалось от веранды в особняке депутата Госдумы. Я назвала бы это помещение банкетным залом с огромными окнами и стеклянными дверьми, открывающимися в сад. Кстати, большая часть мебели, которую мне довелось увидеть в этом доме, стояла на золоченых «львиных лапах». Вообще золота вокруг было слишком много, и я даже опасалась «словить зайчика», как сварщик. Остальные гости вроде бы воспринимали обстановку в порядке вещей, свободно перемещаясь и беседуя. Продвигаясь к Камилю (уже в одиночестве, Костя в зал заходить не стал), я слышала, что речь, в основном, идет о ценах на нефть, мазут, газ и энергоносители. О них говорили мужчины. Женщины обсуждали какой-то показ мод, о котором я не имела ни малейшего представления, и позор некой Ксении, споткнувшейся на подиуме.

Наконец я достигла Камиля, и он представил меня хозяину дома, задержавшему мою руку в своей чуть дольше, чем следовало бы.

Депутат Госдумы имел физиономию прохвоста средней руки, чуть позже я узнала, что начинал он в советские времена с фарцовки, сидел за валюту и «Пентхауз» с «Плейбоем», найденные при обыске и добавившие лишнюю статью, что дает ему теперь право говорить о себе, как об «узнике совести». Видимо, это выражение пришлось ему по душе.

Заметив, что гости собрались, хозяин произнес тост, предлагая выпить за встречу, добавив, что очень рад видеть в своем доме столько друзей. Не исключаю, что часть или даже большинство из них, не задумываясь, воткнули бы ему нож в спину, если бы он перешел им дорогу (да и до того, чтобы не переходил), но сейчас все выражали бурную радость по поводу встречи. Наверное, депутат представляет в Госдуме интересы топливно-газовых кругов Питера. Достойный путь: от жвачки, джинсов и порнографии к черному золоту и газу. Как раз в стиле нашего отечественного «слуги народа».

Камиль, как я заметила, не пил, а только делал вид. Странно, что он без шофера, подумала я, но ему ничего не сказала. Мы вообще перекинулись лишь нарой фраз, общаясь с другими людьми. Я вызывала у мужчин повышенный интерес, чему не могла не радоваться. Правда, не знаю точно, сама по себе в своем новом облике (хотелось бы в это верить) или как подруга Камиля.

Потом я внезапно услышала, как один холеный мужик спрашивает у другого:

— Ты Жирного не видел? Я с ним хотел одно дельце обсудить.

Я сама огляделась по сторонам: депутата нашего Законодательного собрания в самом деле на веранде не было. Неужели так увлекся «Оргазмом в гробу»? Мастурбирует на него, как в юности на купленный за бешеные деньги у фарцовщика (нынешнего депутата Госдумы — может, так и познакомились в свое время и пронесли нежную дружбу сквозь годы?) номер «Плейбоя»? Или заново перечитывает все мои шедевры, не в силах оторваться? Или уже велел шоферу доставить ему девочку прямо в машину, чтобы претворить на практике мои рекомендации? А, может, ему от жары стало плохо?

Я забеспокоилась. Бросила взгляд на Камиля, опять беседовавшего с хозяином дома. Выйти одной на улицу? Или все-таки сказать Камилю? Но что я ему скажу?

Я решила пойти одна. Но Хабибуллин явно следил за мной и оказался рядом, пока я еще даже не успела покинуть хозяйскую часть дома.

— Куда? — прошипел он, впившись рукой в мое предплечье. — С любовником договорилась встретиться? Не терпится? Быстро ты сориентировалась, девочка.

— Не суди о людях по себе, — огрызнулась я. — Воздухом решила подышать.

— Почему тогда не спустилась в парк? Почему с заднего хода? Или до сих пор не можешь изжить привычки бедной родственницы?

Я остановилась, развернулась и со всей силы влепила Камилю пощечину. Проходивший мимо официант с подносом аж подпрыгнул и резво потрусил к банкетному залу, то есть веранде. Хабибуллин заткнулся на мгновение, потом процедил, что я могу убираться к чертовой матери, только вначале должна вернуть ему платье и босоножки.

— Пожалуйста, — пожала плечами я. — У тебя в машине лежат мой костюм и туфли с сумочкой. Давай сходим туда и я переоденусь.