Он оценил расстояние до ворот. Его квартира располагалась в начале улицы Ловаг, недалеко от улицы Надьмезё, второй дом. Но до него надо было пройти еще четыре двора. Гордон собрался с силами, оттолкнулся от стены и попытался устоять на ногах. Вот теперь он по-настоящему ощутил силу удара по почкам. Не ухватись он за кирпичи стены, сразу бы упал, а этого он любой ценой пытался избежать, поскольку не был уверен, что сможет снова подняться. Хорошенько подумал и оперся левой рукой о стену. Почувствовал, что сил хватит.

Он двигался медленно, шаг за шагом. Хватался левой рукой за кирпич перед собой, подтягивал левую ногу, а затем правую. И снова левая рука, левая нога, правая нога…

Добравшись до ворот, он собрал последние силы, чтобы постучать. Повернулся к ним спиной и медленно спустился на землю. Ворота открылись, выглянул дворник. Увидев подпирающую стену фигуру перед входом, он хотел было захлопнуть дверь, но Гордон его окликнул:

– Это я, Иванчик.

Дворник наклонился вперед, заглянул в лицо говорившего. И, пораженный увиденным, вскрикнул.

– Не шевелитесь, господин репортер! – произнес дворник.

Гордон и не думал шевелиться.

– Сейчас помогу. – Иванчик осторожно потянул Гордона за подмышки, помог ему встать на ноги и добраться до квартиры под лестницей. Его жена стояла на кухне бледная как смерть.

– Чего смотришь, Иренке? – завопил Иванчик. – Беги, мчи за врачом!

– Не надо, – проскулил Гордон.

– Даже не вздумайте, господин репортер, последний раз я такое видел на итальянском фронте. Срочно нужен фельдшер.

– Поднимитесь в квартиру, там Кристина меня ждет, – тихо произнес Гордон.

– Сейчас, – ответил мужчина. – Иренке, не трать время, слышала, что сказал господин репортер. Беги, быстро!

Женщина убежала, Иванчик тем временем опустил Гордона со своего плеча на табурет. Минуты не прошло, как в дверях появилась Кристина. Она вся побледнела, только на скулах виднелся румянец. Девушка опустилась на колени перед Гордоном.

– Жигмонд, Жигмонд. Что с вами сделали? – спросила она и потянулась к его правой руке.

– Под конец обратили в бегство, – простонал тот и притянул руку к себе.

– Оставайтесь тут, я позову Мора. – Кристина погладила окровавленные волосы Гордона.

– Будьте спокойны, на этот раз я точно не сдвинусь с места.

Вернувшись, Кристина принесла влажное полотенце и аккуратно обмотала руку Жигмонда. Стерла кровь с лица, так что, когда менее чем через десять минут пришел Мор, Гордон выглядел уже значительно лучше, если можно было так сказать. Старик бросил на него быстрый взгляд и заявил:

– Вызывайте скорую.

– Не надо, дедушка. Вы же здесь, мне этого достаточно.

– Дорогой мой, от меня толку мало. Я в своей деревне лечил всякую хворь, а не хирургом работал.

– И все же попробуйте, – сказал Гордон.

Старик вздохнул.

– Я осмотрю тебя в квартире, если сможешь подняться. Если нет, поедешь в больницу.

Гордон медленно встал и, покачиваясь, направился к лестнице. Мор и Иванчик схватили его под руки и помогли подняться на второй этаж. Кристина уже открыла дверь, отнесла в ванную несколько простыней и аптечку, которую они когда-то получили в подарок от Мора. Гордон рухнул на стул, Кристина медленно, осторожно его раздела. Штаны пришлось разрезать, остальное удалось снять. Кристина обтерла тело Гордона простынями и тщательно прочистила раны на лбу и губах.

– Дойдешь до комнаты, дорогой? – спросил старик, бросая тревожные взгляды из-за круглых очков.

– Дойду, – ответил Гордон.

Кристина помогла ему дойти до спальни, где он сразу рухнул на кровать.

– Кристина, вам лучше выйти, – сказал старик, открыл медицинскую сумку и приступил к осмотру.

Окончив осмотр, Мор сказал:

– Если завтра не будешь мочиться кровью, останешься дома. Если будешь, поедешь в больницу Святого Яноша.

Кристина, которая, естественно, никуда не вышла, а все это время стояла, прижавшись к дверному косяку, облегченно вздохнула.

– Руку ты тоже не сломал, только вывихнул один палец. Я поставлю его на место. Будет больно, но я быстро.

Гордон кивнул, старик крепко сжал его запястье левой рукой, а указательный палец – правой. Сначала потянул вперед, потом резко надавил. По щеке Гордона прокатилась слеза.

– Об этом вы не предупредили, дедушка. – Гордон взглянул на старика.

– Это я тебе еще рану на голове не обработал. Хорошо, что рана недлинная, иначе бы пришлось зашивать, а я это не люблю. При ударе повредился сосуд, поэтому из него полилась кровь. Кристина, подайте йод.

Мор обмакнул обмотанную ватой спичку в склянке с йодом и тщательно прочистил раны Гордона на лбу и губах.

– Выпейте, Жигмонд, – Кристина протянула ему стакан.

Старик одобрительно кивнул:

– Выпей, дорогой.

Гордон залпом выпил палинку, медленно закрыл глаза и свесил голову.

Проснувшись утром, Гордон на собственном опыте убедился в истинности того, что боксеры обычно отвечают на часто задаваемый вопрос:

– На ринге немного больно. После матча болит сильнее. Но настоящая боль приходит только на следующий день.

Все болело, в голове стреляло, в пальцах, ладонях ощущалась пульсация, почки покалывало. Но Жигмонду удалось встать и доковылять до гостиной. Кристина сидела у окна и рисовала при свете настольной лампы. Гордон наблюдал за ней, прислонившись к дверному косяку. Он не раз уже так стоял, иногда даже по полчаса, но не мог понять, как из-под ее руки выходят линии, формы, тени. Он видел множество художников, в первую очередь, конечно, полицейских и протоколистов суда. Но их работа его так не впечатляла. Он тоже как-то пробовал рисовать, но не мог сделать даже достойный набросок карты.

Рука Кристины с полным знанием дела двигалась по бумаге. Девушка редко останавливалась, чтобы дать себе подумать, почти никогда ничего не исправляла. Она проиллюстрировала уже несколько книжек со сказками, и только Гордон знал, что девушка срисовывала мальчишек и девчонок со своих родственников из Сибиу, которых не видела уже много лет, но хранила память о них с самого детства. Из-за саксонского происхождения было очевидно, что учиться она будет в Германии. У ее отца были родственники в Веймаре, поэтому Кристина пошла в университет Баухаус, основанный Гропиусом. Тем не менее она ограничивалась специальностью и с большим удовольствием готовила наброски плакатов, лиц, а однажды по ее проектам построили павильон для электротехнической компании «Тунгсрам» на Будапештской международной ярмарке. У нее никогда не было постоянной должности, что бы это ни значило. Она работала самостоятельно, по заказу, и никогда не гонялась за работой, потому что работа всегда сама ее находила. Гордон часто задавал ей вопрос: «Когда же откроется выставка Кристины Экхардт?»