Под взглядами сотни гостей и аккомпанемент торжественной музыки Франческа под руку с отцом пошла по проходу, усыпанному лепестками роз, и, лишь пройдя половину пути, она наконец-то собралась с духом и посмотрела на Лиама.

Она прекрасно понимала, что не дождется слез радости и счастья от человека, который вот-вот свяжет себя узами с любимой женщиной. Да и ее наряд он вряд ли сможет оценить по достоинству.

Но, несмотря на эти невеселые мысли, она все же заставила себя поднять глаза. Как же он красив! Конечно, он и раньше надевал смокинг, но сегодня в нем было что-то особенное. Может, из-за лица? Пусть он ее не любит и никогда не полюбит, но сейчас на нем явно читалось восхищение и уважение. Да и что в этом удивительного? Он же знает, скольким ей пришлось пожертвовать…

Но все равно он ее не любит…

Франческа мысленно приказала себе улыбнуться и на время отбросить все грустные мысли.

Отец подвел ее к возвышению в центре зала, поцеловал и, вложив ее руку в руку Лиама, отошел в сторону.

Чувствуя, как у нее подгибаются колени, Франческа крепко ухватилась за Лиама, пока он вел ее к священнику.

– Не волнуйся, мы со всем справимся, – прошептал Лиам.

Наконец-то началась сама церемония. Слова священника, клятвы, кольца… Франческа чувствовала себя как в тумане и очнулась, лишь когда муж поцеловал ее на глазах у сотни собравшихся гостей.

Крики, аплодисменты, и вот уже преподобный Темплтон называет их мистером и миссис Кроу, и они снова идут по проходу, но на этот раз уже как законные муж и жена.

Затем гости пошли в банкетный зал, а они вместе с Ариэль вернулись в тот номер, где Франческа приводила себя в порядок перед церемонией.

Вот и все. Теперь они женаты.

Разумеется, им еще предстоит подписать все бумаги, но это не так уж важно, главное, что они пережили церемонию.

Даже не верится. Можно подумать, что все это ей просто приснилось, но как же эта церемония не похожа на то, о чем она мечтала всю жизнь! Платье, цветы, гости – все это, конечно, замечательно, но не хватает одной существенной детали.

Франческа посмотрела на Лиама, который как раз разливал шампанское.

– Будем считать, что один день мы уже женаты. Осталось еще триста шестьдесят четыре, – объявил он, протягивая ей бокал.

Глубоко вдохнув, Франческа приняла бокал и закрыла глаза, пытаясь сдержать предательские слезы.

Почему в день собственной свадьбы у нее есть все, кроме самого главного? Кроме любящего мужчины, готового пойти за ней на край света?

Больше всего Лиам переживал за Франческу. Когда она шла к нему по проходу, он просто не мог отвести от нее глаз, залюбовавшись великолепным платьем и роскошной фигурой.

У него резко пересохло во рту. Неужели все это по-настоящему? Сердце Лиама так быстро билось, что он всерьез забеспокоился, что оно вот-вот выскочит из груди. Всего через пару минут Франческа станет его женой.

Сейчас он хотел ее во всех смыслах этого слова. Так странно, он еще никогда не чувствовал ничего подобного. Лиаму нравились многие женщины, а Франческу он кроме этого еще и уважал, и, наверное, можно было даже сказать, что он ее «любит». Но еще ни разу в жизни он не думал о женитьбе. Или, точнее, он не сомневался, что рано или поздно решится на этот шаг, но если бы не вмешательство Беатрисы, то это случилось бы еще очень не скоро.

Наверное, все дело в цветах и музыке, а может, в платье Франчески или слезах матери. Как бы там ни было, Лиам проникся торжественностью обстановки и чувствовал, что еще не скоро забудет этот день. Так, может, и весь следующий год окажется гораздо приятней, чем ему казалось? Может, их ждет не скучная сделка, а настоящие отношения?

Но тут Лиам повнимательнее присмотрелся к лицу Франчески и вернулся с небес на землю. Ни счастливой улыбки, ни слез радости, ни восторга в глазах. Она достаточно хорошо собой владела, чтобы посторонние не заметили, что она уже на пределе, но Лиам-то видел, в каком она состоянии, и прекрасно понимал, как сложно ей сейчас врать всем родным и друзьям. Именно поэтому он и не хотел ее во все это втягивать, но она сама настояла на свадьбе. Уж такая она женщина. Невзирая на цену, она всегда будет делать то, что должно.

Выпив шампанского, они вернулись к гостям, и Франческа продолжала улыбаться и отвечать на поздравления, но глаза ее были мертвы.

Что же будет, если она сорвется и не сможет дальше притворяться?

Скорее бы все это закончилось, хорошо хоть Скарлет с Ариэль успели организовать лишь легкие закуски и коктейли. Оркестра, танцев и ужина с пятью сменой блюд они бы сейчас просто не пережили.

Обняв Франческу за талию, Лиам шепотом спросил:

– Ты в порядке?

– Да.

– Выпьешь чего-нибудь?

– Давай.

Сходив к бару за шампанским, Лиам уже возвращался к Франческе, когда заметил Анжелику Пирс и Хайдена Блека. О чем она сейчас может говорить с детективом? Да еще с таким видом?

Насколько Лиам знал, Хайден еще не нашел никаких доказательств участия Анжелики в том скандале, и поэтому пока не мог ее уволить. Лиам в некоторой мере понимал стремление журналиста заполучить громкую историю любой ценой, но все равно не одобрял подобных действий и где-то в глубине души надеялся, что Хайден все-таки что-нибудь отыщет и тогда он сможет перестать трепать себе нервы и с чистой совестью уволить Анжелику.

Анжелика с Хайденом явно о чем-то спорили. Лиам огляделся по сторонам, но, не заметив ни Ариэль, ни Скарлет, ни охранников, вздохнул и отставил бокал. Похоже, Франческе придется немного подождать.

Подойдя к ним поближе, Лиам услышал их слова.

– Просто смешно, неужели кто-то действительно поверил, что ты стоишь за всей этой историей? – спрашивал Хайден. – Туфли ты самостоятельно еще в состоянии выбрать, а вот на что-то посерьезней у тебя уже мозгов не хватит.

От возмущения Анжелика покраснела.

– А сам ты, видимо, очень умный? – Она явно не замечала приближения Лиама. – Но ничего лучше, как обозвать меня тупой блондинкой, придумать не смог? Ты ошибся. Свое место в компании я честно заработала, и оно принадлежало бы мне, даже если бы я не была падчерицей бывшего директора. И не сравнивай меня со своей драгоценной Люси.

– Не буду. Но у нее все равно есть то, чего тебе никогда не добиться.

– Это что же? Ты в роли любовника?

– Нет. Отцовская любовь. Люси всегда была его драгоценной крошкой, которую он растил как свою собственную дочку, катал на пони, водил на уроки танцев, а на шестнадцатилетие подарил машину. Ты просто не представляешь, как она переживает, что он в тюрьме и не сможет отвести ее к алтарю.

– Ну и что? – Даже если эти слова и ранили Анжелику, она этого не показала. – По-твоему, я должна завидовать этой испорченной папиной дочке?