В холле я задержался. Над терминалом оплаты, висело большое объёмное изображение, транслирующее какой-то из каналов глобального головещания. И мы умудрились подойти в самый интересный момент — если, конечно, то объявление, которое я увидел, не гоняли по кругу всё время.

«…оставшийся единственным живым прямым наследником рода Огневых, Темнозар Храбрович, находится в розыске. Всем, кто увидит этого человека, просьба незамедлительно сообщить в полицию. При этом, просьба проявлять максимальную осторожность: преступник очень опасен. Молодой Огнев обвиняется в том, что на церемонии своего бракосочетания подстроил прорыв тварей Хаоса, а также собственноручно и…» — дрматическая пауза, — «…и окончательно, без возможности возрождения, убил всех членов своей семьи, а также всех членов семьи Белых. Включая собственную невесту, которую хладнокровно обезглавил!..»

Дальше слушать это было противно, и я просто вырубил голопроектор, якобы сломался. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь из постояльцев меня случайно опознал.

Взломать систему управления мотелем и открыть нам доступ в комнату на первом этаже с двумя окнами — одним, выходящим на дорогу, а другим — во двор, не составило труда. Я первым прошёл внутрь, и, как был, рухнул на постель. Не оставалось сил даже на то, чтобы раздеться.

Яромира зашла следом, и, закрыв дверь, замешкалась у входа. Когда поднял на неё взгляд, она молча откинула шлем в сторону и встряхнула головой, позволив своим необычным серо-голубым волосам рассыпаться по плечам.

Наши глаза встретились, и девушка легонько усмехнулась. После этого начала будто специально медленно расстёгивать пуговицы на плаще, сверху вниз. Учитывая, что под плащом на ней, кроме нижнего белья, ничего не было — зрелище получилось крайне увлекательным и я вмиг забыл про усталость.

Закончив с пуговицами, девушка взялась за края плаща и развела их широко в стороны, демонстрируя своё стройное тело. К сожалению, в паре-другой мест покрытое ссадинами, оставшимися после всех наших приключений.

Но это было сущей мелочью. Передо мной было настоящее сокровище, будто выверенная до мельчайших деталей вытесавшим её мастером статуя. Ни грамма жира, ни миллиметра лишнего.

Тонкие полупрозрачные кружева только подчёркивали красоту того, что под ними скрывалось. Как и белоснежные, слегка поблескивающие в свете дешёвой слабой лампочки чулки, которые скрывали под собой длинные спортивные ноги почти полностью, кроме небольших участков оставшейся обнажённой плоти. Естественно, в самом интересном месте.

Было очень странно видеть такую ухоженную и, если отбросить плащ, шикарно одетую девушку в грошовой комнате придорожного мотеля. Наверняка, здесь нередки были подобные зрелища, когда схожим образом одетые, или раздетые, девушки устраивают примерно такого же рода представления… Но вряд ли хотя бы раз это делала пусть и младшая, но всё же дочь главы одного из самых влиятельных на Ирии родов.

Плащ сполз вниз. Яромира, загадочно улыбнувшись и не переставая пожирать меня подёрнувшимися лёгкой поволокой, прямо как тогда, в такси, глазами, начала медленно приближаться ко мне. При этом она вышагивала медленно, будто готовая вот-вот сорваться в стремительном прыжке хищница. Можно было бы сказать, что она шагает, как по подиуму — но это было бы слишком пошлое и слабое сравнение.

Подойдя к кровати, девушка наклонилась и облокотилась на неё руками, позволив мне во всей красе оценить свои крепкие, не очень большие, но практически идеальной формы груди. Потом поставила на постель сначала одно колено, затем — другое, и поползла вперёд на четвереньках, вскоре оказавшись прямо надо мной.

Её синие глаза оказались напротив моих и я почувствовал, как волосы щекочут лицо. Потянулся вперёд — но девушка отвела мои руки в сторону, а сама вдруг резко села и начала расстёгивать на мне китель, а затем и рубашку.

Увидев то, что там, снизу, приподняла бровь — но и не подумала останавливаться.

Закончив с пуговицами, опять нагнулась вперёд и прижалась ко мне грудью. Жаль, нельзя было сквозь «кольчугу» нормально прочувствовать такое приятное касание…

Зато я прекрасно почувствовал лёгкий укол в шею. Успел напрячься и дёрнуться, но в следующее мгновение подступила тошнота, а перед глазами всё завертелось с бешеной скоростью.

Меня накрыла темнота.

Пришёл в себя сильно не сразу и с трудом. Но всё-таки пришёл. И сразу, ещё даже не открыв глаза, сделал запрос о точном времени. Оказалось — прошло не так уж и много, всего около шести часов.

Подключился к камерам.

На улице уже было светло. Горнило выползло на небо, закрыв значительную часть его своим огромным полосатым телом, опоясанным «юбкой» колец. На дороге, проходящей мимо мотеля, даже наблюдалось кое-какое движение, по крайней мере — куда более оживлённое, чем тогда, когда мы только приехали в это забытое богами место.

Убедившись, что всё в порядке и никакие неприятности мне прямо сейчас не грозят, я, наконец, откинул одеяло, которым был укрыт, сел и огляделся уже своими глазами.

Автодок обнаружился на небольшом столике рядом с кроватью, под ним белел клочок бумаги — видимо, записка. Похлопав себя по бокам, я обнаружил, что кобура с разрядником пропала. Правда, осталась портупея щита и кольчуга. И больше на мне не было ничего. Зато на стуле висел злосчастный плащ.

Подойдя к столику, приставил автодок к руке, и тот несколько раз быстро вколол мне что-то. Забравшись в электронные потроха агрегата, прочитал логи «лечения» и выяснил, что происходит процесс нейтрализации остатков какого-то очень сильного снотворного.

Уколы подействовали сразу, мир буквально с каждой секундой становился всё более красочным, а мысли обретали ясность и двигались где-то там, внутри черепной коробки, всё менее вальяжно-расслабленно.

Подняв клочок бумаги, обнаружил там целое письмо, аккуратно выведенное почти каллиграфическими буквами: «Я забрала то, что принадлежит мне по праву. Говорила же — ничего у нас не будет. Я сама по себе, ты — сам по себе. Не ищи меня. И попробуй походить в этом плаще сам, извращенец!»

Хмыкнув, я порвал бумажку на мелкие клочки, прошёлся до туалета и смыл в унитаз. Уже там, посмотрев на правую руку, ожидаемо обнаружил отсутствие родового перстня семейства Белых.

После этого вернулся в спальню и остановился около стула с плащом. Пришлось в него влезать, благодаря за такую щедрость сбежавшую «жёнушку». Ботинки, к счастью, остались при мне, иначе пришлось бы ходить не только без штанов, но ещё и босиком.

С помощью срытых камер я определил, что в мотеле кроме меня всего трое человек, и если один преспокойно спал в своей комнате, то двое других спать и не думали, занимаясь тем самым, чем должны были заниматься шесть часов назад мы с Яромирой… Если бы она была хорошей девочкой, а не усыпила и не ограбила меня.

Вполглаза следя за постояльцами, как и за подъездами к мотелю, я вышел в коридор.