– Ксень, я у тебя посижу, а? – смущенно попросился он. – Ну вот на работу никак ноги не идут… Димка, хорош скалиться, к нам придешь, я тоже буду в кулак фыркать.

– Не, я совсем ничего против, – замотал башкой парень. – Фыркайте куда удобнее, лишь бы в удовольствие… Мама, я сегодня домой в шесть, поесть сготовишь?

Мама только покачала головой от такого джентльменского предупреждения – когда это она не знала, во сколько единственный сын прибывает домой!

Дома, пока Семенов полоскал руки в ванной, она грела борщ – хотелось, чтобы гость почувствовал не просто голословную заботу, а какое-то подобие домашнего уюта.

– Садись, – поставила она перед ним плетеную корзинку с хлебом, налила тарелку борща и уселась рядом.

– А майонеза нет? – поинтересовался Семенов.

– Ну как же… есть, совсем забыла. И горчица еще. И колбасу чего-то не выставила… – засуетилась она вдруг.

– Вот не спросил бы и хлебал пустой борщ, с одним только мясом, без всякой тебе горчицы… – пробубнил Семенов. Но вдруг увидел молочай в углу и обрадовался ему, как старому знакомому. – Так вот, значит, кого ты хочешь переселить в свой павильон? Во как руки растопырил! Это он меня так приветствует, понимает, что я человек хороший.

Ксения усмехнулась, ей тоже всегда казалось, что цветок растопырил руки.

– И шляпка ему идет, правда? – разулыбалась она. – Это мой ковбой.

– Да, такой, наверное, стоит… рублей… тысячу… – по-своему сделал комплимент гость.

Ксения даже обиделась:

– Он вообще цены не имеет. Я ж тебе объясняла – его Димка притащил, когда еще мальчишкой совсем был… Он тогда все время хотел, чтобы у него что-то свое было, собаку просил, а Леня не разрешал, говорил, что она обои обкусает… Димка однажды котенка где-то подобрал… серенький такой, маленький… Мы его молоком напоили, а потом до вечера думали, как бы отца уговорить, чтобы он не выбросил котенка… И не уговорили. Нет, сначала вроде бы Леня согласился. Но утром проснулись, а котенка нет нигде. Леня сказал, что кот сильно мяукал, и он его выпустил. Димка потом до вечера все подъезды обходил, все спрашивал – никто котика не находил? – Ксения вспомнила, как переживал, плакал маленький Димка, как отец называл его нюней, и всхлипнула. – Он потом около месяца с отцом не разговаривал. Не потому, что вредничал, а потому, что не мог. Увидит Леню и сразу бежит к себе в комнату и там закрывается. А отец и не замечал ничего… я все, дура, пыталась их сблизить, думала, другого-то отца у мальчишки все равно не будет, а не понимала – зачем ему такой-то? Столько парень натерпелся… Ой, Саша, да у тебя все остыло! – вскочила она.

Семенов взял ее за руку и усадил обратно.

– Да ни в чем ты не виновата. Ну так сложилось! Не получилось у нас сделать наших детей сразу счастливыми, хлебнули ребята, но… Но мы-то сейчас о-го-го! Мы им такое устроим, верно? – Потом потеплел глазами и признался: – Знаешь, Ксюш, я вдруг подумал, что жизнь начать заново никогда не поздно. Даже в девяносто лет – и то не поздно.

Ксения выпрямилась и серьезно поблагодарила:

– Спасибо, Александр Ильич. Я, может быть, и выгляжу, конечно, на все девяносто, но вообще-то мне двадцать восьмого только сорок четыре стукнет.

– Двадцать восьмого? Это октября, что ли? Вот черт! – взволновался Семенов. – А мне как раз десятого надо будет в Техас смотаться недели на три… боюсь, до двадцать восьмого не уложусь…

И, неожиданно подскочив, сграбастал ее в охапку:

– Зато я вполне могу уложиться прямо сейчас! Еще, главное, борщом меня отвлекает! Я к тебе зачем ехал?! За кормежкой, что ли?

– Мне просто говорили, что это самый короткий путь к сердцу мужчины… – пищала Ксения, отбиваясь от сильных рук.

– Это говорили такие… неумные женщины, которые других путей найти не могут! Они тебе врали! – рычал Семенов очередную глупость.

Он уже уверенно покрывал ее лицо поцелуями, а Ксения медленно теряла остатки рассудка, как в дверь настойчиво позвонили.

– Димка? – переполошился Семенов.

Ксения судорожно поправляла прическу.

– Какой Димка, у него свой ключ есть… Сиди здесь.

Глубоко два раза вздохнув, она пошла открывать и вернулась с расфуфыренной Лидочкой.

– Александр Ильич, я немного задержалась… хотела и вообще больничный взять, но увидела вашу машину и решила – раз уж вы сами за мной…

– Лид-дия Бор-р-р-рисовна! – метнул в нее молнию Семенов. – Какая, к черту, машина?! Почему вы не на рабочем месте?!!

Лидочка слабо вякнула и просительно глянула на Ксению. Та, зажав нос, тщетно пыталась унять неприличный хохот. Ее вид еще больше разъярил Семенова. Он уже готов был разорвать своего главного бухгалтера, которая появилась совсем не в нужное время и совсем не в нужном месте.

– Нет, ну если я помешала, я же понимаю… – блеяла Лидия Борисовна, теряя краски. – Я могу попозже зайти… ну, чтобы на работу вместе…

– Какое вместе?!! Вы не в курсе, что сегодня у вас поставщики?! Они во сколько к вам должны приехать?!

– Ой, ну кто ж их знает… В двенадцать. Да куда они денутся-то, деньги ж у нас, а им как раз деньги нужны… – что-то пыталась объяснить сослуживица, но, глянув еще раз на директора, только безнадежно махнула рукой. – Да ладно, я сама как-нибудь… Чего орать-то…

– Нет уж, вы теперь подождите! – вскочил Семенов с места и кинулся в прихожую. – Теперь уж я вас довезу! Кто вас знает, куда вы по дороге забредете! Я довезу! Только не знаю, станете ли вы от этого счастливее!!!

Лидочка кивнула и замерла, боясь пошевелиться. Она, похоже, только сейчас поняла – конечно, он ее довезет, но что это будет за дорога!..

– Ты не сильно ворчи, – сказала Ксения, когда перепуганная Лидочка выскочила уже к машине. – Как знать, может, это будущая невеста вашего компаньона из далекого Техаса.

– Все-таки проглядел интуриста, да? – упавшим голосом спросил Семенов и простонал: – Господи, ну как за державу-то обидно-о-о-о!

– Ни фига, он как раз этой державой остался очень доволен, – еще раз фыркнула Ксения и выпроводила ворчащего директора за двери.

Теперь вот уже почти неделю каждое утро Ксения встречала с радостью – в жизни началась светлая полоса. За такой короткий срок эта женщина изменилась так, что и сама себя с трудом узнавала – вместо унылого пучка ее прическа топорщилась веселыми вихрами – Семенову нравилась ее новая стрижка, глаза не рассчитывали на милость природы, а были всегда безупречно накрашены, и губы украшала не броская, но самая дорогая помада – Семенов не должен был целовать какой-то дешевый вазелин, и костюмы Ксения стала носить облегающие – должен же был ценить Семенов, какую фигурку она сохранила к своим годам! Он же без устали восхищался всем, что называется, высоко ценил, восторгался бурно, по-мальчишески, и Ксения расцветала все больше. Димка не уставал делать матери комплименты и хвастаться перед друзьями: «Да вот, сегодня никуда не могу с вами – маманя в бассейн собралась, а отпускать ее одну страшно – похитят!», «Нет-нет, никуда не пойду, за маменькой ведь теперь глаз да глаз нужен, того и гляди какого-нибудь юнца в мужья возьмет, зови потом мальчонку папой!» Парень и в самом деле никуда не ходил, но вовсе не из-за красавицы матери. Просто он вдруг понял, что, кроме трогательной робкой девчонки, которая и раскрываться-то по-настоящему начала только рядом с ним, ему никто не нужен. Даже в самой веселой компании ему без Ленки было скучно, самые красивые девчонки казались безликими, а самый интересный фильм терял смысл. Операция прошла успешно, и Леночку обещали скоро выписать, поэтому у Димки настроение с каждым днем становилось все лучше.