чешуйку, похожую на рыбью. Двузубую погнутую вилку, грубой работы, и объедки, которые успели расклевать птицы. Ничего существенного, что могло бы помочь. Но перчатку, чешуйку и вилку, я все же закинула в заплечный мешок. На всякий случай.

Но самой замечательной находкой стал малинник.

На самом деле Соник не знал, как называется эта ягода, но на вид и вкус она мало чем отличалась от земной малины. Дракошка продегустировал находку первым и уверил меня, что можно есть без опаски. Минут десять я наслаждалась сладкими с приятной кислинкой ароматными ягодами, которые после морковной диеты заходили на ура.

— Лина? — Соник осоловело плюхнулся мне на плечо.

— Мм? — я закинула еще горсточку ягод себе в рот.

— Давай с собой этих ягодок наберем на обратном пути. Нашим девочкам понравятся, — как-то смущенно попросил он.

— Конечно наберем! — пообещала я и добавила: — Геля тоже их очень любит…

— А кто такая Геля? — вспорхнул дракошка, заглядывая мне в глаза.

В носу закололо, виски сдавило. На миг мне показалось, что я снова теряю сознание.

— Н-не помню… Лучше не спрашивай, — ответила чуть охрипшим голосом.

— Хорошо, не буду. Я пока слетаю вдоль тропы, посмотрю, нет ли там кого, а ты здесь посиди, а то бледная что-то. Вдруг снова в обморок упадешь.

Настроение у меня как-то сразу ушло в минор, а вся местная природа показалась чужой и надменной, как тот красавец на портрете. Потеряв к малине интерес, я присела на корточки у дерева, прижавшись спиной к шершавой коре.

Агриппина…

Теперь вот еще и Геля…

Кто вы мне? Кто я для вас? Почему же так тоскливо, до боли? В носу закололо, и я прикрыла глаза, позволив выкатиться паре слезинок.

Я хочу домой! Мне надо домой!

— Лина, там дальше дорога! — вернулся стремительный Соник.

Вскочив, поспешно вытерла глаза. Их характерно пощипывало, но рука осталась сухой. Странно…

— Ты что, плакала? — подозрительно прищурился дракошка.

— Не похоже, — не слишком логично ответила я и поспешила сменить тему: — Эх, зря я не прихватила бумагу и карандаш.

— Зачем они тебе здесь?

— План местности нарисовать, а то вдруг заблудимся. Ну и так, отмечать, где и что интересное нашли. Вот малинник этот, например, и дорогу.

— Не переживай, не заблудимся. Я всегда найду обратный путь в Дорт-Холл.

Понадеявшись на Соника, я рискнула пройти еще немного по тропе, что вытоптали вчерашние гости. Она привела нас к торной дороге, по которой изредка ездил колесный транспорт, судя по следам. Я вышла прямо к развилке. Основная колея поворачивала на запад и скрывалась за холмом, а другой ее конец терялся в лесу. Тропка поменьше вела прямо куда-то в заросли кустарника.

— Местность холмистая, заросли везде, ничего не понятно, — посетовала я, жалея, что ничего толком не могу разглядеть.

Тянуло пройти дальше по дороге и проверить, куда она ведет, но моей целью на сегодня была река и рыбная ловля. А еще, если получится, хотелось бы добраться до берега моря. Оно только казалось близким из окон моих покоев, а на деле до него топать и топать. Но если пойду в противоположную сторону, то о рыбе сегодня можно будет забыть, как и о праздничном ужине.

— Так что? — нетерпеливо махал крылышками Соник.

— Можешь проверить, что там? — указала я ему на тропку, ведущую прямо.

Дракошка метнулся, и мне пришлось ждать долгие пять минут.

— Там ниже речка течет, идем! — сообщил он с восторгом, с которым обычно дети реагируют на воду.

Я осторожно вошла в заросли, оказавшиеся изнутри не такими уж непроходимыми, как мне сначала показалось. Этой тропой явно пользовались, хоть и не часто. И правда, в скорости я вышла к реке, которая петляла промеж холмов. Как я поняла, это была Тихоня — приток другой реки, куда более широкой, что звалась Берлиантар. Название означало — алмазный поток.

Пройдя совсем немного вдоль речушки, я обнаружила затон, в котором рыба точно должна была водиться. Остановившись, я присмотрелась, определяя, как идет течение. Тянуло активнее вдоль противоположного берега, а значит весь мусор прибивало к нему. В затоне хорошо будет сети ставить, только прежде нужно исследовать дно… Да только я никогда не занималась такими вещами, только теорию знаю. А вот руками в мутной воде ловила. Только вот, зачем мне это понадобилось, не помню… Это все Агриппина. Вечно она со своими идеями…

— Блин!

— Что? Где? — тут же подлетел ко мне встревоженный Соник, до этого изучавший мелкие белые цветочки на предмет съедобности.

— Призраки прошлого донимают, — поморщилась я. — Как ты ду… — я замолкла на полуслове, увидев, что сети здесь уже поставили до меня!

— Что?! Лина? — еще больше разволновался дракошка.

А, собственно, чего я удивляюсь? Не зря же здесь тропа? Видимо, и деревня совсем рядом, где-то сразу за лесом.

— Соник, кто-то приворовывает в господских угодьях.

— Да ты что! — искренне вознегодовал дракошка. — Нужно их наказать!

— Обязательно. И знаешь как? Мы отнимем у них часть улова. Для начала две три рыбки, — хитро ухмыльнулась я.

Выну аккуратненько, никто и не заметит. Но сделаю это на обратном пути, а сейчас, все-таки схожу к морю, раз высвободилось время.

День и правда вышел почти праздничным. Я все-таки дошла до моря…

Вблизи водный простор еще больше поражал воображение. Остро пахло солью, в небе носились крикливые птицы. От высоких волн, что только издали казались незначительной рябью, летели брызги. Испытав детский восторг, заорала, побежала навстречу воде. Остановилась у самой кромки обрыва с колотящимся сердцем.

Боженька, ну разве же это не чудо?!

Когда эмоции немного поутихли, прошлась вдоль берега и обнаружила спуск к небольшой лагуне, отгороженной от большой воды зубастым барьером скал. Вода была не слишком теплой, зато такой прозрачной, что видно было дно. Там, где толщу воды пробивали солнечные лучи, плавали мелкие рыбешки, а усеянное песком и камнями дно выглядело вполне привлекательно. Я плюнула на все и, раздевшись до белья, искупалась. Плавать я оказывается обожала, но точно раньше плавала только в речке или на озере. Возможно, в бассейне, но про это не помню.

Соник долго кружил надо мной и панически свистел. Переживал. А потом решился окунуться, и мне пришлось его вылавливать — крылышки цветодрака намокли, и он не смог сам взлететь из воды.

— Ты сумасшедшая! Что приятного в подобном занятии? — возмущался он, когда я его пристраивала на большой плоский камень, возле которого сложила пожитки.

— У каждого свои странности, — подмигнула я дракошке. — Тебе не холодно? Може, завернуть тебя во что-нибудь?

— На надо, так высохну, — цветодрак с досадой осмотрел свои растопыренные для просушки