– Какая хорошая женщина эта Люся… – задумчиво проговорил Иван Михайлович.

Мария Адамовна насторожилась:

– Чего хорошего? Она и вообще… У нее бородавка под титькой, а ты – «хорошая»!

– Зато душевная… – вздохнул Иван Михайлович и вдруг выдал: – А что, если нам… если нам выкупить Елизавету, а?

– Зачем? – не поняла Мария Адамовна. – У тебя чего – денег кучи?

– Да нет у меня куч, – поморщился Иван Михайлович. – Только… я вот думаю, эта ж Валентина… она ж кошку погубит. Ну ты подумай, чего решила – котят ей подавай! А не понимает, что кошечка еще молоденькая, ей еще расти бы, развиваться…

Мария Адамовна не верила своим ушам. Тут такие проблемы – не знаешь, как от этих гостей отделаться, а у него мысли о какой-то кошечке.

– Ваня, я не понимаю, а ты-то чего голову ломаешь? У Елизаветы есть хозяева. Пусть они и делают с ней, что хотят.

– Машенька… – тихо проговорил Иван Михайлович и замялся. – Понимаешь, Маша… Я отчего-то к киске этой так привязался… Это ж единственное животное, которое меня принимает за человека. В смысле, которое меня слушается. Я так… я так ее полюбил… давай ее все же выкупим, а?

Мария Адамовна вытаращила глаза.

– Любимый мой! Дорогой! Ты слышал, какую цену заломила за кошку эта Валентина? Да ты сам столько не стоишь. Сто двадцать две тысячи! Это ж… Это ж…

Иван Михайлович горько всхлипнул, отвернулся к стене и уткнулся в подушку. Плечи его задрожали. Мария Адамовна презрительно фыркнула – надо же, из-за кошки разнюнился. А еще мужик. Отец, можно сказать! Муж! Сын… ну да… и муж и сын, а вот понять мужика некому… И даже эти вредные животины никак его не слушаются!

– Ваня, да черт с ними, с деньгами, выкупим мы у этой Валентины кошку, – вдруг неожиданно для самой себя сказала Мария Адамовна. – Кредит возьмем и выкупим.

– Маша… – повернул к ней лицо Иван Михайлович. – А я думал… я думал… ты мой самый близкий человек! А я думал, что ты меня никогда не сможешь понять… Я, Маш, я еще на две работы устроюсь! Правда! Мы обязательно отдадим!

– Да ладно, – улыбнулась Мария Адамовна. – Спи давай, мой олигарх…

На следующий день, после работы, Мария Адамовна все присматривалась – как бы так умыкнуть Елизавету, чтобы не платить таких бешеных денег… Может, сказать, что у кошки лапы кривые? А чего? Вполне можно ляпнуть. И еще добавить, дескать, кто ж кривоногую кошку замуж… Блин, нормальные у нее лапы! Вон как выхаживает, прямо тебе королевишна! А если сказать… если сказать, что такие кошки уже не в моде? Может, сбавит цену? Не сбавит. Если узнает, что от Елизаветы котят не будет, так кошку еще дороже будет продавать. Чтоб уж навариться. А если сказать, что больная? Да, это, пожалуй, прокатит. Только… как же это сделать?

Мария Адамовна все еще думала, когда в подъезде послышался шум, и раздался уверенный звонок в двери.

– Здра-а-ассьте-е-е! – услышала она знакомый голос в прихожей, когда Иван Михайлович открыл двери. – А мы к ва-а-а-ам!

У Марии Адамовны мгновенно подпрыгнуло настроение! Молодец Люся! Вчера, видимо, что-то не срослось, но соседка про обещание не забыла и вот, пожалуйста, пришла сегодня!

– Ой, Люсенька! – выскочила женщина навстречу соседке. – А вы к нам чего? В гости или по нужде какой?

Мария Адамовна строго придерживалась сценария. И Люся от сценария тоже не отступала.

– Мы к вам по нужде, – горько сложила она брови домиком и даже пустила черную, от туши, материнскую слезу. – Ремонт у нас, а куда ж я с детишками-то?

– Это конечно, – «вошла в положение» Мария Адамовна. – Располагайтесь у нас. Не на улицу же вам.

– Нет, простите, – высунулась из своей комнаты Элеонора Юрьевна. – Но у нас тут никак нельзя. У нас уже самим жить негде. У нас уже и свои-то из дома бегут. Вот дед совсем домой возвращаться не желает, Андрюшенька… дезертировал.

– И в самом деле, – забубнил Иван Михайлович. – У нас уже есть… товарищи, которые никак квартиру купить не могут. Кукла и… мама ейная… Ее мама, кукольная… То есть настоящая…

– Так это ж хорошо! – обрадовалась Люся. – Это просто здорово. Что у вас дома так много народу! Потому что мне работать надо – надо ж содержать такую ораву, а детишек оставить ну просто совсем не с кем. В ясельки нас не берут, Аркашка заболел, так что и в садик мы не ходим, а старшенькие еще небольшие, со школы придут, а тут за ними и присмотр!

Люся не просто так говорила. Она уже втаскивала в комнату здоровенные сумки, коробки, а детки тащили и раскидывали везде разноцветные пакеты с вещами. Причем на хозяев и их прежних гостей никто внимания и вовсе не обращал.

– О, класс! Компьютер! – визжал старшенький из детей, десятилетний Пашка, и уже весело крутился на стуле перед монитором.

– Мальчик, слезь оттуда, я там работаю, – попробовала отвоевать свое место Кукла.

Но мальчик вдруг разразился таким ором, что к нему прибежали все Коровины и его заполошная мамаша.

– Вы чего с ребенком сделали? – грозно накинулась Люся на Куклу. – Вы ему что, вы ему руку оторвали, что ли?

– Какую руку? – испуганно уставилась на нее девушка. – Я только…

– Прекратите со мной спорить! Пашка, цыц! Немедленно пустите ребенка к компьютеру, а сами помогайте раскладывать наши вещи, – командовала Люся. – А то стоит она тут, над дитем измывается, изверг.

– Сами раскладывайте свои вещи! – презрительно дернула губой Кукла и направилась к Валентине.

Комната Андрея, в которой последнее время проживала Кукла, тут же заполнилась малышней.

– Паш, ну дай мне, а? – канючил Пашкин младший брат – Саша. – Пашка, ну ты ж уже поиграл… ну дай мне, а? Ну Пашка-а…

– А я буду на коватке спать, – уже угнездился на кровати еще один Люсин сын – Аркаша. – Я буду в этой комнате зыть. Один, ут так ут!

– Ага, сейчас, – не оборачиваясь к нему, рыкнул старший брат. – Здесь комп, значит, здесь буду жить я.

– А я болею. Я буду зы-ы-ыть.

– Щас дам по шее и выздоровеешь.

– А-а-а! Мама-а-а-а! Они меня бьют!

– Пашка-а-а! Ну отдай же компьютер! Ну че жадина такой. Все равно не твой же!

– А-а! Мам! Она мне косичку отойвала! Месте с ваясами!

У Коровиных глаза медленно вылезали из орбит. Мария Адамовна уже сунулась было в комнату Элеоноры Юрьевны, но свекровь заранее заперлась у себя, и сейчас было слышно, как там по полу возят что-то тяжелое. Вероятно, старушка решила забаррикадироваться комодом.

Иван Михайлович стоял возле двери спальни и хилой грудью пытался защитить хоть этот уголок от заселения. Да что там Коровины, даже Кукла и та не знала, куда себя деть. После того как ее самым варварским способом вытеснили из комнаты Андрея, которую она уже считала своей уютной норкой, девушка уселась на диване. Но тут самые маленькие Люсины детки – трехлетние близняшки Даша и Наташа начали бурную возню, которая тут же переросла в драку. Кукла пересела в кресло, но теперь малышки гоняли друг друга с кресла на диван. Кукла вскочила, отпрыгнула к окну и бешеными глазами смотрела на все это безобразие. Девчушки верещали, старшие мальчишки орали и бегали по всем комнатам, пытаясь отвоевать компьютер, а больной Аркаша пытался поймать Елизавету, чтобы уложить киску спать в свою кроватку. Киска уже понимала, чем ей это грозит, поэтому за свою свободу сражалась не на жизнь, а на смерть. Она вопила, царапалась и летала по головам взрослых жителей этой неспокойной квартиры.