Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— «У тебя в детстве были шумы в сердце, а сейчас их нет!?».
— «Да! К пятнадцати годам они к счастью неожиданно прошли!».
— «Да, я это прочитала. Но их и сейчас нет! Тебе ведь уже шестнадцать? Видимо они прошли совсем?! А как же тебе это удалось?».
— «Я много играл в футбол, много бегал, и очень часто делал рывки!».
— «А-а! Рваный ритм!? Интересно!» — задумалась она, сделав пометку в медицинской карте.
— «Если ты ни на что не жалуешься, то теперь тебе надо пройти окулиста и потом опять зайти ко мне уже за справкой!» — заключила терапевт, вручая ему карту.
И Платон пошёл искать окулиста, спросив номер его кабинета у проходившей мимо медсестры. Та повернулась, и Платон с удивлением узнал её, ранее работавшую в его детской поликлинике в Москве на Рождественском бульваре. Та тоже, хотя не сразу, узнала его, назвав номер кабинета и с улыбкой добавив:
— «А я узнала тебя! Как твои зубы, приросли? Не беспокоят?».
— «Я тоже вас узнал! Да, зубы в норме! Теперь вот хочу боксом заняться!» — от радости вырвалось у Платона сокровенное.
— «Так это же для зубов опасно!?».
— «А на этот случай на них надевают капу! Этот такая толстая резинка, защищающая зубы и даже дёсны!» — невольно Платон махнул рукой по направлению к своему рту, одновременно чуть оскалившись, невольно показывая свои ровно приросшие зубы.
Уже подойдя к кабинету, Платон вдруг с досадой вспомнил, что не догадался спросить медсестру о враче-стоматологе, делавшей ему операцию.
— Эх! Мне надо было спросить имя, отчество и фамилию той рыжей крупной женщины-врача! Ведь для меня она совершила просто подвиг!? Могла ведь отнестись формально. Ей это делать было не положено, а она взялась и спасла мои зубы!? Я ей должен быть очень благодарен! Ладно! Потом найду эту медсестру и у неё спрошу! — рассуждая, успокоился он.
Но у окулиста Платона ждало полное разочарование, Мало того, что у него обнаружили прогрессирующую близорукость минус полтора на оба глаза, прописав соответствующие очки, но ещё и категорически запретили заниматься боксом, не советуя заниматься и футболом.
— «Ты пойми! От ударов по голове, хоть рукой, хоть мячом, или ещё чем-то, ты можешь со временем просто вообще потерять зрение! Так что никакого бокса! Категорически!».
— «Ну, ладно! Без бокса я обойдусь! А вот без футбола — нет! Мне очень нравится футбол! Я без него не могу!».
— «Хорошо! В футбол играй, но не на профессиональном уровне, а как любитель, для себя, лишь для удовольствия! А через год приходи — посмотрим динамику! — дотронулась окулист до его темени, продолжив — Ты сейчас быстро растёшь, поэтому сердце и глаза не успевают за телом! А может у тебя будет улучшение? Тогда посмотрим!» — чуть успокоила она Кочета.
И после окулиста он понуро вернулся к терапевту.
— Ну, по поводу бокса ты всё понял?! А тебе я предлагаю заняться другими видами спорта — не опасными для глаз!» — пожелала ему терапевт, написав это в справке.
Дома Платон сообщил неприятную новость маме, которая давно просила сына сходить к окулисту и выписать очки, дабы в классе видеть всё, написанное на доске. И уже на следующий день они по рецепту купили в аптеке в отделе оптика подходящие очки и очешник к ним, которые Платон стал брать в школу. Но он очень стеснялся носить очки постоянно, а нацеплял их только тогда, когда надо было разглядеть написанное на доске.
А, как человек слова и обязательный, Платон зашёл на тренировку боксёров и всё рассказал тренеру.
— «Очень жаль! Ты мне очень понравился, ты перспективный и я очень надеялся на тебя! Но ничего не поделаешь, глаза и здоровье важней!» — тепло распрощался расстроенный Виктор Алексеевич с Кочетом.
Тогда Платон решил попробовать заняться борьбой самбо, узнав от Коли Валова месторасположение секции.
Но в данном случае никакого протежёрства по поводу принятия Платона в секцию не было. И как-то раз вместе с двумя другими незнакомыми мальчишками он вечером зашёл на тренировку самбистов.
— «Ну, что? Есть желающие попробовать свои силы в самбо?» — после разминки неожиданно обратился тренер к мальчишкам, стушевавшимся от такого неожиданного предложения.
— «Я хочу у вас заниматься!» — смело ответил лишь Платон, удивившись на смутившихся от предложения мальчишек.
— Так зачем им было сюда приходить? Из-за любопытства?! Или они хотели, но от неожиданности струсили?! — дивился их реакции Кочет.
— «Хорошо! Приходи на следующее занятие! Давай, я тебя запишу!» — неожиданно сразу согласился тренер Владимир Петрович.
Платон сообщил все свои необходимые данные, включая домашний телефон, и остался до конца тренировки, с интересом наблюдая, как самбисты отрабатывают броски.
А после тренировки, когда зрители разошлись, тренер предложил Платону попробовать. Он протянул ему чью-то самбистскую куртку и попросил разуться до носков и раздеться до майки и трусов. Платон принял предложение с удовольствием и переодевался даже с нетерпением и до дрожжи в коленях.
— «Ну, покажи нам, что ты умеешь! Борись, как хочешь, вольным стилем, как ты можешь!» — предложил тренер.
И, насмотревшийся на потенциальных соперников, Платон, заранее смакуя свою победу, вышел на маты.
Соперник, уступавший Кочету в росте, но не в весе, сразу профессионально схватил соперника за отвороты куртки, пытаясь раскачать его для применения приёма.
Платон же действовал по своему излюбленному шаблону. Когда соперник в очередной раз дёрнул Платона на себя, тот неожиданно повиновался, сделав шаг левой ногой вперёд и мимо ног соперника ему за спину, и выпрямился, тоже сильно дёрнув соперника себе навстречу.
В результате этого плечи и руки Платона очутились за спиной, оказавшегося под его правой подмышкой, соперника. Затем Платон полностью обхватил того сзади за талию, смыкая кисти своих рук у него на животе, и подвинув ближе к телу соперника свою правую ногу, опираясь локтём правой руки на своё правое бедро, создав мощный рычаг, оторвал того от матов, значительно высоко подняв вверх ногами.
— «Так ты теперь бросай его и переходи на удержание или на болевой!» — неожиданно вырвалось у Владимира Петровича.
Но Платон сделал по своему и по привычке. Он стал сжимать кольцо своих рук, сводя локти навстречу друг другу и перебирая одной кистью по запястью другой, уменьшая диаметр охвата и причиняя сопернику боль, при этом и сбивая ему дыхание.
— «Всё, всё! Отпусти его!» — решительно вмешался тренер.
И Платон, ослабив захват, осторожно опустил соперника на маты.
— «Ну,