мне очень трудолюбивой и сообразительной. Ее звали Оливия. Мне не пришлось долго объяснять девушке, что и как нужно делать, так как у нее уже был опыт работы в магазине.

И вот у меня наконец-то появились выходные, и я постепенно начинал расслабляться. Поборов лень, я снова пошел в тренажерный зал, чему мой бывший тренер не очень обрадовался. Я добился неплохих результатов без его помощи, что, естественно, бесило этого павлина. Он демонстративно не замечал меня, чтобы не здороваться. Мне было плевать. В кои-то веки я не переживал, что скажут обо мне другие. Уверенность сама как-то отвоевала себе место в моем характере. Но что более всего меня радовало — я не чувствовал боль при вспоминании об Авроре. Она стала ненастоящей. Словно все это случилось не со мной. Всего за пару месяцев я почти смог освободиться от ее удушающего образа. Мне даже стало легче дышать.

Я снова начал слышать свою мать. Она шептала мое имя, подбадривая, и целовала меня в лоб. Не знаю, почему я не боялся этих необяснимых прикосновений. Наверное, потому, что они неизменно успокаивали меня. Ощущая ее теплую ладонь у себя на щеке, я забывал про всю боль, что причинила мне Аврора.

Самооценка моя росла. К тому же Оливия часто флиртовала со мной, что не могло не переключить мое внимание с Авроры на черноволосую симпатичную девушку. Мы очень быстро нашли с ней общий язык. Она училась в университете, поэтому-то ей и подошел такой незагруженный график. Оливия оказалась очень умной девушкой с большими планами на жизнь, что сразу расположило меня к ней. Она хотела стать известным журналистом и писать про глобальные проблемы нашего мира. Это было похвально, но меня интересовали более насущные вещи.

— Ну а как же вырубка лесов? — спросила она, когда я принимал у нее вечером выручку.

— А что с ней? — задумчиво произнес я, сосредоточившись на цифрах.

— Да она увеличивается с ужасающей прогрессией! — оживленно начала брюнетка. — В скором времени у нас настолько испортится воздух, а соответственно и климат, что нам придется оснащать дома искуственной вентиляцией. Придется покупать кислород, чтобы была возможность находиться дома без противогазов. Это станет такой же нормой, как и покупать бензин, которого к тому моменту уже не будет.

— Ого… — произнес я.

— Тебя разве не волнует будущее?

Я досчитал и положил деньги в портмане.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что я не доживу до этого будущего.

— Ну что ты такое говоришь! Оно наступит уже скоро.

— Верю. Но мне кажется, что я его не застану.

«Все будет хорошо», — услышал я голос матери и улыбнулся.

— Шучу, — сказал я, чтобы девушка немного расслабилась, а то у нее был такой вид, будто я при ней лег в гроб.

— Глупо, — тихо произнесла она и, схватив метлу, начала прибераться.

— Я могу сам все доделать. Ты идти домой. Я закрою магазин.

— Хорошо, но мне не сложно, если что.

В этот момент открылась входная дверь. На улице было уже темно, к тому же близился конец зимы, поэтому я сразу ощутил на коже прохладный ветер, ворвавшийся вместе с запоздалым покупателем.

— Простите, мы закрываемся! — крикнула Оливия человеку, которого я не мог увидеть из-за двух холодильников, закрывающих обзор.

— Мне бы просто пачку сигарет, — произнес женский голос.

У меня вся кровь отлила от лица. Это было просто нереально — судьба везде сталкивала нас лбами.

Далекий голос Оливия: «Простите, но касса закрыта!»

— Пусть пройдет. Я продам сигареты, — глухо произнес я.

Она нахмурилась и недовольно сказала: «Проходите на кассу».

Аврора появилась из-за холодильника и тут же замерла на месте. Я пытался не отводить от нее глаз, чтобы не выдавать своего бешеного волнения.

— Вам какие сигареты? — сказал я, подчеркнуто небрежно.

Она медленно подошла ко мне и ткнула пальцем в стеклянную витрину, под которой лежали пачки.

«Она и раньше курила?» — подумал я.

— Вы меня отпускаете, мистер Гелиос? — с легкой игривостью спросила Оливия.

— Да, можешь идти. — Я выдавил улыбку и положил пачку сигарет на прилавок. — Завтра можешь придти на час позже, мне все равно нужно с бумагами разобраться.

Аврора изумленно глянула вначале на мою помощницу, а затем на меня.

— До завтра! — крикнула Оливия и накинула на себя кожаную куртку.

Моя подчиненная вышла из магазина, и мы остались с Авророй вдвоем. Я выжидающе смотрел на нее.

— Они стоят денег, — сказал я, указывая глазами на пачку сигарет.

Она спохватилась и достала карточку из кошелька.

— Касса закрыта, только наличкой.

— У меня нет наличности, — растерянно ответила Аврора.

Она была, как всегда, восхитительно красива: короткая коричневая куртка и облегающие черные штаны, ее шелковые длинные волосы были заплетены в тугой хвост. Я в первый раз видел Аврору с заплетенными волосами.

— Забирай так, — произнес я.

Отвернувшись от нее, я стал закрывать на ключ витрины. Ощущая ее взгляд на своей спине, я старался не поддаться желанию скрыться от него. Мне хотелось убежать и спрятаться. Внутри я горел от стыда: она, ясное дело, видела название магазина и все прекрасно поняла. Это, конечно, не песня и не стихи, которые посвящают девушкам, но тоже своего рода признание в любви. Мне казалось, что она стояла за моей спиной вечность. А я все придумывал новые ненужные действия и дела, только лишь бы не поворачиваться к ней лицом.

— Так тебя, я смотрю, повысили, — тихо произнесла она.

Мои пальцы дрогнули, а в горле встал ком, но я продолжал делать вид, что мне все равно.

— Я сам себя повысил. Это мой магазин, — не без удовольствия бросил я через плечо.

Опять наступило гнетущее молчание. Я все ждал, когда услышу стук ее каблуков, но она так и стояла, сверля во мне дыру своими сапфирами.

— Поздравляю, — прошептала Аврора.

Я не выдержал и повернулся. На лице девушки было сожаление. Вся злость во мне сразу испарилась — на ее место пришло смирение.

— И давно ты куришь? — еле слышно спросил я.

Она опустила глаза на синюю пачку сигарет, которую вертела у себя в руках и пожала плечами.

— А ты?

Я тоже пожал плечами. Аврора грустно улыбнулась, и лед во мне окончательно растаял. Я вспомнил каждый ее поцелуй. Почувствовал пережитое счастье, когда ощущал ее дыхание на своей коже. Запах ванили наполнил мои легкие, хоть она и стояла от меня давольно далеко.

Аврора не уходила. Было ощущение, словно она ждала чего-то. Я вспомнил наш последний разговор и мгновенно ощутил стыд.

— Прости, — сказал я, — за все, что наговорил.

— Хорошо, — произнесла она