* * *

Владимир привел нас в пустую столовую. Люстры и лампы на стенах, горящие во время приемов пищи, сейчас были погашены, отчего помещение казалось немного мрачным и безжизненным: в узкие окна пробивалось слишком мало света осеннего пасмурного дня.

Стол раздачи, как я называла его про себя, предсказуемо пустовал, но наш вечно голодный приятель все равно направился к нему. Мы с Марин чуть задержались, не особо веря в то, что удастся разжиться чем-нибудь съестным. Я уже подумала, что надо бы поговорить об этом с Колтом, намекнуть на необходимость промежуточных перекусов, когда Владимир неожиданно громко постучал по столешнице и гаркнул:

– Есть хочу!

Воцарившуюся после тишину трудно было назвать многообещающей, но все же мы втроем замерли, прислушиваясь и надеясь. И надежды эти оказались не напрасны: пару минут спустя на столе появились три кружки с молоком и тарелка с печеньем. Владимир выждал еще немного, но на этом щедрость домовых иссякла.

– Эй, а мясного чего-нибудь нет? – крикнул он, снова постучав по столу.

Ответа не последовало ни через две минуты, ни через пять, когда мы уже устроились за одним из столиков. Владимир продолжал оглядываться, но больше нам так ничего и не перепало.

Меня вполне устраивал имеющийся улов. Кружка молока с печеньем в хорошей компании определенно нравились мне больше, чем унылое сидение в библиотеке на голодный желудок. Со временем смирился и Влад.

– А почему мы раньше так не делали? – поинтересовалась Марин, поглядывая на него.

– Раньше я не знал, что так можно. Эта хитрость для преподавателей. Если все студенты начнут так делать, домовые взбунтуются. Так что держите язык за зубами, договорились?

– Тот, кто тебе об этом рассказал, взял с тебя слово молчать? – догадалась я.

Владимир кивнул и добавил:

– Слишком часто лучше так не делать, это для особых случаев. Иначе лавочку прикроют.

– Кто же с тобой поделился столь ценным знанием? – заинтересовалась Марин.

– Киллиан, – почти с нежностью произнес приятель, хрустя аппетитно крошащимся печеньем. – Хороший парень все-таки, я даже рад, что Алька с ним сошлась.

Я заметила, как лицо Марин слегка помрачнело. Подруга опустила взгляд в кружку и, как мне показалось, напрочь потеряла аппетит. Это выглядело странно, меня так и подмывало спросить, что это значит, но я подозревала, что в компании парня правдивого ответа не услышу.

– Какие планы на выходные? – тем временем поинтересовался Владимир, то ли не замечая реакции сокурсницы, то ли игнорируя ее. – Может, прогуляемся до города?

Я непроизвольно поежилась, вспомнив недавний кошмар, в котором металась по ночному Бордему, не в силах найти выход и вернуться в замок, а меня кто-то преследовал.

– Да что там делать в эти выходные? – буркнула Марин. – Осенние ярмарки начнутся только в конце месяца.

– Мне нужно бы купить платье для бала, – вздохнула я. – Но я с удовольствием отложу это дело еще на пару недель.

– Ты собралась покупать бальное платье в Бордеме? – удивилась Марин.

– А какие еще есть варианты?

– Обычно такие наряды шьют на заказ, еще до приезда сюда, – пояснил Владимир. – Бордемские швеи недостаточно искусны для таких вещей. Мне бальные одеяния присылают из дома.

– Мне тоже, – призналась Марин. – Но дуалы вообще могут носить только ту одежду, которую создали наши портные.

– Она такая же дуальная, как они, – пояснил Владимир в ответ на мой удивленный взгляд. – Именно это позволяет ей меняться вместе с ними.

Я кивнула в знак понимания, хотя вся эта тема с дуальностью все еще казалась мне темным лесом. Так и подмывало спросить, как дуалы вступают в отношения, как решают, кто будет вынашивать ребенка, и как вообще это происходит, если они меняют пол по несколько раз за день. Марин, например, предпочитала пребывать в мужской ипостаси, становясь девушкой только при общении со мной, поскольку изначально я изъявила желание общаться именно с девушкой.

Но все эти вопросы казались мне слишком личными, а потому бестактными. Тем не менее прокол с платьем хотелось чем-то замять, и в итоге я спросила совсем другое, вспомнив внезапно, о чем мы говорили, когда обсуждали дуалов в первый раз:

– Все забываю спросить, а в чем твой ментальный дар?

Марин удивленно вздернула брови, аккуратные дуги забавно приподнялись над очками.

– Надеюсь, это уместный вопрос? – тут же уточнила я. – Это не какая-нибудь тайна?

– Нет, не тайна, об этом пишут во всех книгах о нас. Ты не читала?

– Не успела еще, – смущенно промямлила я. Мои стопки книг «летнего чтения» по-прежнему в основном оставались нетронутыми.

– Это не так просто объяснить… – неуверенно начала Марин, но Владимир нетерпеливо перебил:

– Она мастер иллюзий!

– Да какое там! – Марин поморщилась. – Была бы мастером, могла бы контролировать процесс. А так наш дар сводится к умению заставлять других людей видеть то, что им не очень-то приятно. Это позволяло нашим городам долгое время оставаться изолированными от чужеземцев.

– Вот идет исследовательский отряд, – снова вклинился Владимир. Его совершенно не смущало, что приходится говорить, набив рот печеньем. – И приближается к поселению дуалов. Но воины, стерегущие границы, заставляют исследователей вместо города видеть место, куда им идти совершенно не хочется. Например, пустыню, болото, непроходимые горы или ущелье.

– Или просто лес, кишащий насекомыми, лежбище диких хищников, – перехватила инициативу Марин. – Все, чего чужаки опасаются. Все, что заставит их обойти нас стороной. Но сейчас мы, конечно, уже так не делаем, – поспешно добавила она.

– Разве что всякие отшельники, не желающие непрошеных гостей, – хмыкнул Влад.

– И в целях самообороны, – добавила Марин.

Я переводила недоверчивый взгляд с подруги на приятеля и обратно, пытаясь понять: все это правда или меня разыгрывают.

– Да ладно… Серьезно, что ли?

Оба одновременно кивнули, а Влад еще и добавил:

– Она может показать.

Глаза Марин вновь испуганно округлились, она выразительно замотала головой.

– Нет-нет, лучше не надо!

– Но мне же ты показывала…

– И помнишь, чем это кончилось?

Влад усмехнулся и смущенно потер переносицу. Я уже успела заметить, что он всегда делает так, когда