А ее первый репортаж! Перхоть кружилась тополиным пухом:

«Я иду на презентацию трескового филе акционерного

общества «Золотая рыбка». Кто бы мог подумать, что сказочная обитательница морей на деле оказалась обычной треской…»

После этих перлов Евгений Борисович взял над ней шефство и сделал все возможное, чтобы вытравить, как он выражался, литературщину из ее материалов. Он решил на ее погибель вылепить из нее хорошего журналиста, поверил в нее, стал панировать перхотью, как котлету сухарями, и давать самые трудные задания для воспитания нечеловеческой воли.

Вот и с этим техническим прогрессом в пятницу вышла беда.

– Владислава, вам нужно будет поговорить с директором какого-нибудь НИИ, – сказал он ей. – Или проектного института. А может, завода…

– Да чего ж я к ним попрусь? – возмутилась она. – И о чем я с ними буду говорить? Я не инженер. Кульман для меня – всего лишь немецкая фамилия!

– Мы должны уметь писать и о том, чего не знаем, – парировал Генерид. – Идите и подумайте.

Ну, знаете, она не так много зарабатывает, чтобы еще и думать на работе. Но всякий раз, когда она об этом заикается, Евгений Борисович советует ей больше писать. Это каверзная отговорка и ханжество. С их гонорарами и Лопе де Вега не смог бы заработать на бутерброд с маслом. Да, работа – это тяжкое бремя, которое нужно нести до пенсии…

– Влада, иди завтракать! – это мама забеспокоилась. Она домохозяйка и поэтому обо всех заботится.

– Поторопись, – кричит из кухни мама. – Ато кофе уже, как Данькин нос.

Данька – их собака. Папин сослуживец упустил овчарку с водолазом. Плодов свободной любви оказалось четверо. И он раздавал их знакомым по работе. Чтобы у папы не было шансов отказаться, сослуживец принес ему щенка прямо в офис.

– Когда Владка выйдет замуж, будет с кем скоротать старость, – убеждал сам себя папа в целесообразности своего приобретения.

Владка замуж до сих пор так и не вышла. И папин довод оказался подмочен. Он вполне мог бы коротать старость и с ней. Более того, если она и дальше еще какое-то время не выйдет замуж, то уже сама сможет коротать старость с ним, мамой и Данькой, который вырос в огромную собачину, все темное происхождение которой недвусмысленно проглядывает в ее внешности.

– Это ландсир или сенбернар, – спрашивают ее периодически во время их с Данькой вечерних моционов.

– Мальтийская болонка! – огрызается она.

Утром с Данькой гуляет папа. Наверное, в том, чтобы вставать на полчаса раньше и бежать с Данькой трусцой вокруг микрорайона, и заключается коротание старости. Некоторое время тому назад (раз уж она все равно не вышла замуж) папа пытался привлечь к утренней пробежке и Владку, но она наотрез отказалась от этого группового коротания папиной старости.

Ее мама сделала карьеру очень рано. Уже в двадцать два года она нашла папу. На этом, собственно говоря, ее карьера и закончилась. Она никогда не работала и посвятила себя семье, которая, как кажется Владке, повела себя по отношению к ней в высшей степени неблагодарно. Папа удумал коротать старость с диковинной расцветки собачиной. А дочь, как ни старалась, так и не смогла найти себе мужа.

– В твои годы, – говорит мама всякий раз, когда Владка отказывается мыть посуду или убирать в квартире, – я уже была домохозяйкой с немалым стажем!

– Мамочка, – отвечает ей дочь, – но я же еще и работаю!

– Но не могу же я быть тебе служанкой всю жизнь? – резонно возражает мама.

После этого Владка всякий раз закатывает глаза и говорит страшным голосом:

– Так ты меня гонишь, мама?

И тогда мама (неизменно со слезами на глазах) заключает ее в объятия и долго извиняется за свои грубость и черствость, объясняя, что дочь совсем не так все поняла. Приняв на грудь этот поток нежности, Владка идет на диван читать книжку. После подобных сцен маме лучше не мешать: любая уборка для нее в такие минуты – чистое наслаждение. Да, с мамой им с папой повезло. Такой пример хозяйственной домовитости, однако, полностью отвратил Владку от желания завести себе мужа.

Впрочем, пора идти завтракать. Сегодня воскресенье. И не надо отправляться на работу. Так что Владке необходимо как-то убить время. Если вам тоже нечего делать, она может взять вас в соучастники: вы убьете его вместе.

Теперь вся семья в сборе. Как любая семья, будь то львы или кролики, они собираются вместе у источника пищи. Папа читает газету, запивая ее чаем. Влада наскоро запихивает в рот котлету и наливает себе кофе.

– Ты представляешь, мамочка, – восклицает она, – у эскимосов еще сто лет назад не было сахара, и им приходилось пить кофе без него!

Эта мысль пришла ей в голову внезапно и удручила настолько, что она не могла не выплеснуть ее в общество. Потерянная, она грызет печенье.

– По-моему, у них и кофе-то не было… – не вполне уверенно замечает мама.

– Как? Мамочка, ты только подумай: если бы у них не было кофе, чем бы они тогда запивали тосты?

– Ну не знаю, не знаю, – сомневается мама.

Папа хмыкает из-под газеты. Мама, проникшись тяжкой судьбой эскимосов, кладет себе в чашку еще одну ложку сахара. Дочь поедает печенье. Семейная картина, достойная воплощения если не маслом, то, по крайней мере, маргарином по холсту.

– А вы знаете, – продолжает Владка светскую беседу, – что День космонавтики праздновался на Руси с восемнадцатого века? Приказчики надевали белые жилеты, бабы пекли куличи в форме ракет, а крестьяне в этот день не пахали.

Папа с шелестом перелистывает недочитанную полосу. Мама смотрит на дочь с подозрением.

– Папа, – опять начинает Влада, – и все-таки ты должен признать…

– Не доставай отца, – предупреждает мама. – Тебе лишь бы что молоть. В твои годы я уже была домохозяйкой с немалым стажем.

– Мама, учитывая ничтожность моей зарплаты, меня тоже можно считать домохозяйкой.

– Так найди себе что-нибудь более высокооплачиваемое, – это папа из-под газеты.

– Мужа, например, – вставляет мама.

– Папа, ты сам на корню загубил мою карьеру гадалки, – подчеркнуто не заметив мамину реплику, охотно включается в полемику с отцом Владка. – А между тем профессия оказалась весьма перспективной. Представляешь, как бы мы разбогатели, если бы ты стал колдуном, мама – медиумом, а я бы перебрасывала картишки, предсказывая судьбу? «Вас ждет успех, большой успех и большие деньги. Каждый рубль, отданный мне сегодня, вернется к вам в ближайшем будущем денежным дождем!» Никто ведь не знает, когда наступит ближайшее будущее. Кто вообще когда-нибудь видел ближайшее будущее? С геологической точки зрения и миллион лет может считаться ближайшим будущим. Так вот: «…в ближайшем будущем – денежным дождем. А если вы мне не верите, можете спросить у Теодора Рузвельта. Мама-медиум – в соседней комнате, она все устроит». И тут, мамочка, выходишь из-за ширмы ты и говоришь: «Я – Теодор Рузвельт. Я выучил на том свете русский язык по методу Илоны Давыдовой. Кто звал меня? Уж не тот ли гражданин, которого ждет денежный дождь в ближайшем геологическом будущем?» Если и после этого у клиента останутся сомнения, мы пригласим папу-колдуна. И он основательно прочистит ему ауру, выведет заклинаниями ду-ха-искусителя и приворожит куриной лапкой на успех.