так! Постой, а это что такое?

На шее у Игоря, скрытый воротом рубашки, висел какой-то медальон. Раньше его там не было.

Я быстро выхватил его и открыл под протестующий вопль кузена. Внутри был нарисован миниатюрный портрет Настасьи.

— Ну ничего себе! Как мило.

Игорь тут же отобрал у меня медальон и засунул его обратно, одарив меня злым взглядом.

— Она сама его тебе подарила?

— Не твое дело.

— Наверное, сама, кто же еще. Не знал, что ты у нас такой романтик.

— Ну не всем же в этом доме питать нежные чувства только к золоту, — съязвил Игорь.

— Да ладно, ты слишком плохого мнения обо мне. Я тоже себе такой заведу, — пообещал я. — Значит, со мной ты не поедешь. Ладно, не буду настаивать. Смотри только не перестарайся с силой любви, а то придется срочно жениться.

На следующий день я пообедал, вытащил из конюшни Инцитата и отправился к Аммосову, благо жил тот недалеко. Конь, которого оторвали от плодотворного общения с Груней (не настолько плодотворного, как могло бы быть, конечно, они просто стояли рядом в стойле), заныл было, но я напялил на него седло.

Раз уж Игорь променял помощь любимому кузену на юбку, вместо него я взял Каладрия. Демон, нахохлившись, сидел на плече и иногда лениво пытался меня клюнуть. Подъезжая к дому Алексея, я приказал ему стать невидимым. Черт его знает, как Аммосов относится к голубям. И вообще, незримый спутник, который может пролететь куда угодно, всегда полезен, незачем светить его раньше времени.

Алексей встречал меня на пороге дома собственной персоной. Слуга помог мне спешиться и отвел Инцитата в конюшню.

Аммосов не понравился мне с первого взгляда, причем без видимых причин. В целом в его облике не было ничего отталкивающего, но взгляд был какой-то тревожный.

— Давно не виделись, Виктор. Зачем пожаловал?

— Да вот, решил помириться. — Я обезоруживающе улыбнулся. — Стыдно, что мы так некрасиво расстались, приношу свои извинения.

Аммосов нервно махнул рукой.

— Да ладно, Витя, дело прошлое. Я и сам был виноват. Ну подрались и подрались, давай забудем. Я сейчас прикажу служанке подать чаю.

Улыбка Алексея сидела на лице, как приклеенная. Причем криво и клеем из какой-нибудь лавки «Все по 30 копеек». Он изо всех сил источал дружелюбие и заметно нервничал. В общем, выглядел как человек, который давным-давно задолжал мне денег и опасается, не по этому ли поводу явился к нему дорогой гость. Но я точно (точность ограничивалась словами Игоря: «ни о чем таком не слышал») знал, что никто из нас никому ничего не должен. Тогда в чем дело?

Еще он, несмотря на явную нервозность, легко согласился встретиться и, казалось, даже хотел этого, что тоже было странно.

— Я вот что спросить хочу, — сказал я, когда служанка принесла чашки и мы обменялись светскими любезностями. — Не помнишь, тогда в ресторане не было ничего примечательного? Кажется, я куда-то не туда зашел, но хоть убей не помню, куда именно и кого там видел.

— А тебе зачем? — удивился Алексей. — Сто лет уже прошло.

— Кулон я там потерял. Фамильный, — честно соврал я. — От бабушки еще достался. Зачем таскал с собой в Москву, уж не помню, но где-то там он и остался. Я тогда решил, ну и черт с ним, но тут кузина, Фаина, показать просит. Очень она бабушку любила. А мне так неудобно, это ж семейная реликвия. Понимаю, шансов мало, но вдруг я его тогда кому-то отдал или кто-то нашел и до сих пор у себя держит.

— Мы же тогда пьяные были, да я и не следил за тобой особо. Помню, ты куда-то ходил, потом тебя долго не было, но я не обратил особого внимания. Может, Паша или Валентин что-то знают. Ты пей чай, мне надо отлучиться ненадолго, позвонить кое-куда.

«Каладрий, ну-ка проследи за ним», — мысленно приказал я.

Невидимый голубь встрепенулся и полетел выполнять приказ. Демон явно скучал и вообще был разочарован визитом. Хотел развлечься, а тут ни голубок, ни зерна, даже обгадить некого.

Минуты через три Каладрий вернулся.

«Гад твой Аммосов», — заявил он мысленно, снова устраиваясь у меня на плече.

«Он мне все-таки должен?»

«Хуже».

Ну да, когда человек НЕ должен мне денег, это всегда хуже, чем когда должен.

«Это он натравил на тебя Волконского. Объяснил тому, где расположена шахта, кто охраняет, как лучше туда пробраться. Сейчас звонит ему в панике, спрашивает, зачем ты приперся. Не сдал ли Юрий его».

Ах вот оно что. Так и знал, что этот Аммосов какой-то мутный.

Можно было догадаться, что княжич не без посторонней помощи так быстро добрался аж до Оренбурга. Вряд ли местные бандиты ходят у него в лучших друзьях, кто-то должен был их познакомить. И странное поведение Алексея прояснилось. С одной стороны, он боялся, что я выяснил правду, с другой, ему хотелось знать наверняка, потому и согласился на мой визит. Ну эта скотина у меня еще получит.

— Кстати, я слышал, у тебя проблемы с золотой шахтой? — спросил Аммосов, вернувшись. Голос его звучал почти спокойно, за это время мой бывший приятель взял себя в руки.

— Да так, мелкие неприятности. — Я махнул рукой. — Бандиты пару раз напали. Ума не приложу, что им от меня понадобилось?

— Кошмар какой. — Аммосов сочувственно покачал головой. — Как думаешь, их кто-то нанял или сами?

— Даже на знаю. — Я развел руками, изображая глуповатую озадаченность. — И кому я перешел дорогу? Поцапался я тут с одним высокородным, но он бы до такого не опустился. Знаешь, виделся я тут как-то с одной дамой. — Я перешел на заговорщицкий шепот. — Ничего такого, не подумай, я женат, но папаша ее… В общем, мне кажется, это он. Только как доказать-то? Не знаешь, как вывести его на чистую воду?

Аммосов подавил облегченный вздох.

— Не знаю, Виктор. Я в таких делах неспециалист.

— Вот и я тоже. Найти б ту сволочь, которая на шахту покусилась, я б ее голыми руками…

Я с искренним удовольствием следил за выражением лица Аммосова. Не сказать, чтобы промелькнувшая на нем паника была так уж очевидна, но я-то знал, куда смотреть.

— Давай я тебе лучше покажу свою коллекцию резных фигур, — сменил тему Аммосов. — За то время, пока мы не виделись, я купил несколько отличных экземпляров!

— Резных фигур, значит. — Я подавил усмешку и ответил с преувеличенным энтузиазмом. — Конечно, покажи!

Явно обрадованный Аммосов вышел из-за стола. А вот и повод отомстить. Что-то подсказывает мне, что резные фигуры этого Иуды долго не протянут.

— Накинь пиджак, на улице холодно.

— А ты что, держишь их на улице? — удивился я.

— А ты разве не помнишь? Коллекция-то большая.

— Конечно, помню. — Я нахмурился, изображая умственную деятельность. — Извини, просто из головы вылетело.

К моему удивлению, Алексей повел меня не к парадному входу, а куда-то вглубь заднего двора. Вид у него при этом был необычайно одухотворенный. Хм, может, не уничтожать произведения искусства? Я уже загубил знаменитую картину, не хотелось бы становиться главным имперским вандалом.

Если там действительно что-то выдающееся, пожалуй, поищу другой способ мести. Отдавать на поругание скульптуры из-за того, что их хозяин идиот, будет жалко, они же не виноваты. А нет, не жалко.

Теперь я понял, почему сад скульптур был расположен на задворках. Коллекция Аммосова была не тем, что стоит показывать всем гостям подряд, особенно дамам.

Скульптуры изображали не людей, как я ожидал. По крайней мере, не все их части.

— Моя гордость, — увидев мой слегка ошалелый взгляд, представил Аммосов коллекцию.

Гордости разных форм и размеров заполняли двор. Там были гордости большие и маленькие, гордости потолще и потоньше, пониже и повыше, но все они без исключения, скажем так, относились к мужскому полу.

— Радомира бы сюда, — выдавил я наконец. — Он был бы просто счастлив. А вон тот что, кастрированный?

— А, да это колышек, он тут раньше куст малины поддерживал.

— И ты держишь эти сокровища во дворе? — удивился я. — А вдруг дождь пойдет или погрызут какие-нибудь вредители?

— На этот случай они зачарованы. За большие деньги, между прочим.

Хм, я знаю одного такого вредителя, против которого никакое зачарование не поможет.

— Ну, как тебе? — Аммосов выжидающе смотрел на меня, явно ожидая восхищения. — Вон тот и вон тот я приобрел только недавно! Еле выкупил у одного коллекционера.

Я постарался не думать о том, что подобное кто-то производит и уж тем более коллекционирует.

— Впечатляюще. Особенно вон тот толстый, мечта любого мужчины. Нет, мой родной мне, конечно, больше нравится,