– Я много думал о том, как мы расстались, – задумчиво сказал Рафаил, как будто говорил сам с собой. – И, в конце концов, пришел к мысли, что Дмитрий все сделал правильно. Я был на одной стороне реки, он на другой. Я был ранен, и меня окружили туземцы. Если бы он вернулся, его бы убили. Скорей всего, в горячке убили бы нас обоих. Я бы в любом случае не смог уйти. А он мог и воспользовался этой возможностью. Я бы поступил так же на его месте. По-другому бывает только в кино!

– Постойте! – насторожившись, перебила его Кира. – Как же он подарил вам кольцо при таком драматичном расставании?!

– А! – Рафаил беспечно махнул рукой. – Когда мы нашли алмазы и каждый взял карту с кроками, тогда он и отдал мне кольцо. По большому счету, это и было прощанием – совместная работа закончилась… А во время перестрелки было, естественно, не до подарков…

Рафаил с готовностью отвечал на расспросы Киры. Она слушала его рассказы и словно переносилась во времена своего детства, когда отец вернулся из Африки в ореоле путешественника на край земли. Нападения людоедов, крокодилы и питоны, непредсказуемые местные проводники, неведомые духи, руководящие поступками людей. Сейчас она открывала эти истории для себя по-новому. Слушая Рафаила, она понимала, что отец многое от неё утаивал, смягчал подробности: приключения в джунглях Борсханы были куда более кровавыми и трагическими, чем в его пересказе дочери-подростку.

Настороженность прошла. Она даже испытала некоторую симпатию к Антуану Вильре. И сочувствие к нему. Двадцать лет среди дикарей, причем он сумел там приспособиться и стать жрецом племени…

Красное солнце быстро опустилось за горизонт, сразу же стемнело, на небе высыпали крупные яркие звезды, в джунглях включилась оглушительная многоголосица ночных насекомых, птиц, зверей, неизвестных тварей, а может, и могущественных Духов джунглей…

– Неловко вас прерывать, – вступил в разговор Жак. – Но пора спать. Завтра будет тяжелый день.

«И неизвестно какая ночь», – добавил он про себя.

Кира с трудом вынырнула из мира воспоминаний.

– Да, конечно. Давайте ложиться.

– А я, пожалуй, покурю перед сном. Тем более что не знаю, куда меня определил на ночлег наш Всевышний. Спокойной ночи, друзья, – Рафаил лёгким шагом двинулся к палаткам, чиркая на ходу зажигалкой.

Он чувствовал себя помолодевшим и полным энтузиазма, а главное, был доволен, что удалось наладить контакт с дочкой Быстрова. Её доверие важно не только само по себе: через неё можно перекинуть мостик к Жаку, без которого – на месте это стало еще очевидней – будет трудно подобраться к алмазам, припрятанным на заповедной территории племени буру, а уж вывезти их в Европу и вовсе невозможно. Никто из дикарей не станет ему помогать! Они попросту отнимут камни, а его скормят крокодилам или отправят на Ферму дядюшки Тома. С Жаком проще договориться – он цивилизованный европеец… Хотя среди них тоже немало дикарей…

Антуан Вильре задумался было: относится ли он сам к цивилизованным европейцам или к дикарям? Но тут же оставил это занятие: все-таки половину жизни он провел среди туземцев, значит, правильно ответить на вопрос невозможно… Возможно, впрочем, сложность крылась в других причинах, задумываться над которыми ему не хотелось.

* * *

Лагерь проснулся рано, одновременно с восходом жгучего африканского солнца, пока еще не набравшего полную силу. Кира, потягиваясь, выбралась из палатки и сразу наткнулась на Жака.

– Ой, всю ночь не спала – какой-то шум, грызня, возня, – пожаловалась она. – Будто собаки дерутся, только в воде… И хлопки какие-то…

– Иди, посмотри на этих собак, – Жак широким жестом руки показал в сторону береговой полосы, вдоль которой, словно в ожидании чего-то, торчали из воды десятка полтора страшных крокодильих голов…

Кира взвизгнула, в ужасе рассматривая открывшуюся перед ней страшную картину.

– Сколько их тут! Как в дурном сне…

Некоторые рептилии, осмелев, высунули на скалистый берег когтистые лапы, некоторые вообще вылезли до половины, холодные желтые глаза с вертикальными зрачками казались неподвижными, однако внимательно, жадно и зло рассматривали все вокруг. Но никто не пересекал невидимой запретной границы, которую обозначали несколько туш их убитых собратьев. Три твари, бессильно уткнувшись мордами в скалу, замерли в нескольких метрах от воды, и можно было подумать, что они просто оказались смелей остальных и теперь поджидают неосторожную добычу, но подернутые белесой пленкой глаза, неестественно вывернутые лапы и безжизненная расслабленность еще недавно мускулистых тел – будто из них выдернули стальные пружины, – показывали, что это просто безжизненные муляжи… Два крокодила лежали на спине, и на белых брюхах были отчетливо видны строчки прошедших насквозь очередей. Высокоскоростные пули FAMASов – 950 метров в секунду, – вырвали куски плоти, оставив красные звездообразные отверстия.

– Чего они хотят?!

– Жратвы, – буднично пояснил Рафаил, подошедший, как всегда, незаметно. – Так собаки собираются вокруг загородной кафешки, ожидая пока бросят объедки… Вчера, видно, вывалили в реку, что осталось на столе, вот и привлекли их. Нельзя так делать – надо пищу закапывать или прятать, пока со стоянки не снялись…

– Я только не пойму, почему их всех не перестреляют? – спросил Жак.

– Это может обидеть Духа Воды, – совершенно серьезно объяснил Рафаил. – И тогда туземцы выместят его обиду на нас. Отравленную еду подбросят или пустят стрелы из зарослей… Мы уже с этим сталкивались…

– Да, папа рассказывал, – кивнула Кира. – Лучше скорей убираться отсюда… Они в любой момент могут на нас броситься!

– Это вряд ли, – покачал головой Рафаил, указав на двух «леопардов» с автоматами наизготовку. – Но скоро вылетим, подготовка почти закончена…

И действительно, груз уже был в вертолете, пока амбунду убирали палатки, Рафаил принес консервы с хлебом, и они втроем, на скорую руку, стоя, перекусили у вчерашнего камня.

– Бонгани меня к себе в палатку не пустил, – то ли пожаловался, то ли просто сообщил Антуан Вильре. – Да он и Траоле, своего бывшего зама, выгнал. Только комиссара и мальчишку-геолога оставил. А мы во второй палатке теснились… Правда, амбунду в вертолете ночевали, а «леопарды» – посменно: кто тоже в вертолете, кто лагерь охранял… Вам хорошо – в отдельном номере, как и положено молодоженам…

Через час вертолет взлетел. Полковник приказал сделать круг над местом ночевки, – Кира вначале не сообразила зачем, – но все прильнули к иллюминаторам и она поняла: исключительно ради зрелища. Десятки крокодилов с неожиданной быстротой выбрались на каменный островок и набросились на туши убитых собратьев. На всех добычи не хватало, и чешуйчатые гиганты, образовав кучу-малу, сшибались бронированными лбами, рвали друг друга огромными зубами, били пилообразными хвостами… Кире кровавая картинка не понравилась, и она отвернулась. Рафаил, словно пресыщенный такими зрелищами, чистил и протирал выкидной нож с узким, стилетным клинком. Жак буднично потуже перешнуровывал ботинки. Зато амбунду и «леопарды» теснились у иллюминаторов, отталкивали друг друга, хохотали, что-то выкрикивали, словом, веселились от души. Траоле тоже с интересом смотрел на крокодилью бойню и тоже веселился, но чуть сдержанней, как полагается начальнику.