по поверхности пруда: — если ты о моих друзьях, то я просто ношу их с собой. Все время. Так лучше.

— Нет, я не о друзьях. — желая проверить свою теорию — я вовсе перестаю перебирать ногами, стою прямо, но мы с ней все также продолжаем кружиться в танце, словно парочка танцоров из музыкальной шкатулки, прикрепленные к крышке и вынужденные вертеться вокруг своей оси. Тут же мы не только вокруг своей оси крутимся, но и по залу перемещаемся!

— Как ты делаешь так, чтобы мы — танцевали? — спрашиваю я: — я же стою сейчас.

— И совершенно неправильно. Если бы ты немного двигался, мне было бы легче. — отвечает Волконская: — а ты как оловянный солдатик встал. Хотя… если ты хочешь так… просто мне показалось что это тебе поможет.

— Это мне помогает, — признаюсь я: — я бы уже минуту как всем ноги поотдавливал… но как⁈ Как у тебя это получается?

— Не знаю, — пожимает плечами она: — получается и все. Я… просто так хочу.

— Вот как, — я опускаю взгляд вниз, на ноги. Паркетный пол под нами кружится и движется, а мои ноги — стоят на месте. Она попросту перемещает нас в пространстве. Но какова координация… ведь она должна перемещать нас на заранее заданное расстояние, причем постоянно, причем под музыку, в определенном темпе. Мысленно прикидываю энергию переноса, а также объем вычислений, необходимый для потокового расчета местоположения пары во время танца и уважительно гляжу на Волконскую. Какой у нее ранг? Шестой? Если она вот так может перемещать… нет, это не перемещение! Вот она моя нога — она не перемещается никуда, я чувствую паркет под ногой, ничто не движется, но и кусок паркета не вырывается и за нами не перемещается… искажение пространства. На каком расстоянии? Каковы пределы ее силы? Если предположить, что она может искажать пространство на длительный срок — вот тебе еще одна контр-сила, Уваров, против которой ты бессилен. Подвесить тебя в искаженном пространстве и все… а если она перемещать эти пузыри может — то и на орбиту вывести сможет, или в ямку прикопать, как мастера из Восточной Ся. Ведь мне для того, чтобы кинетическую энергию удара воплотить в победу — надо кулаком стукнуть. А… не стукнешь тут кулаком. Как тут стукнуть, когда пространство искажается и вместо метра — два стало. А то и километр. Или по-местному — вместо аршина — верста. Неудивительно, что никто с Волконской связываться не хочет несмотря на то, что вид у нее словно у спящей наяву.

— Спасибо за танец. — отступает назад она и приседает в легком книксене: — мои родители будут довольны. Ты мне очень понравился. Жаль, что ты кузен Ай Гуль.

— Всегда пожалуйста. Мне очень понравилось, — кланяюсь я в ответ. За размышлениями несколько минут танца пролетели как птицы и мой долг перед юной княжной Волконской оказался выплачен сполна. Но меня не оставляет чувство недосказанности. Беру ее под локоть и как полагается джентльмену — провожаю из танцевальной залы. Уж на это меня хватает, как гласят неписанные правила светских раутов — взял девушку и потанцевал ее — будь добр на место поставить, откуда взял. Так что я веду княжну Волконскую обратно и стараюсь поддерживать светский разговор, хоть это и нелегко после того, как она продемонстрировала малую толику своих умений. Непринужденно и легко так таскала нас по всей зале, словно бы в игрушки играла. Казалось бы — ерунда… но если это и правда искажение пространства, то даже если кроме этого она ничего не умеет, даже такие умения в ближнем бою невероятно ценны. Все эти единоборства и искусства, фехтование и стрелковый бой основано лишь на одном — оказаться в нужном месте в нужное время и не оказаться в ненужном месте в ненужное время. Например — мой кулак должен оказаться там, где находится голова противника, а моя голова в то же самое время не должна оказаться там, где находится кулак противника. То же самое верно и в отношении кинжала, сабли, выстрела из пистолета или пушки. Преодоление пространства до цели — вот основа всего. Но… если она умеет управлять этим пространством… упаси бог от такого противника.

— Так что там у тебя за непонятки с моей кузиной? — спрашиваю я у нее, пока мы идем назад: — она у меня вроде вполне милая и добрая девочка.

— Ай Гуль? Милая⁈ — останавливается на месте Волконская так, словно о невидимую стену ударилась: — ты и правда так думаешь?

— Кто тут мое имя всуе поминает? — веселый голос кузины раздается совсем рядом и Волконская — втягивает голову в плечи, сразу становясь похожей на «бледную немочь».

— О! Это ты! — моя кузина рядом, она пышет здоровьем, весельем и источает лучи радости. В руке она держит полупустой бокал с шампанским и размахивает им из стороны в сторону, словно колокольчиком на Рождество: — ты только глянь! Говорили, что ты взяла шестой ранг, а я даже и не верила! А ты не только шестой ранг взяла, но еще и моего кузена увести у меня пытаешься, а?

— Н-нет, это не так, не подумайте… — Волконская отступает на шаг назад и оказывается у меня за спиной: — я вовсе не хотела…

— Ой, да ладно, бледная немочь, я пошутила, куда тебе. Володя у нас любит женщин пофигуристей, чтобы аж торчало во все стороны. Слышала ты на дуэли сошлась с Аглаей Заварской, было дело? Говорят, что не нашли ее потом…

— Это… неправда. Нашли. Но… не всю. — отвечает Волконская тихо: — и я не виновата!

— Брось. Таковы издержки жизни мага — на нас всегда кто-то пытается себе славу заработать или очки рейтинга. Аглая мне никогда не нравилась — задавака и грубиянка. Но в гимназии я пару раз дала ей понять кто тут главный. Папеньку потом к директору вызывали, — пожимает плечами Ай Гуль: — если она не поняла, что шуточки кончились и началась жизнь, если недооценила твой ранг и умения — так ей и надо. Зато теперь к тебе никто не полезет, все правильно сделала. Так что не вешай нос, немочь бледная.

— С-спасибо, — Волконская выглядывает из-за моего плеча: — но…

— Ты мне всегда нравилась. — покровительственно кивает Ай Гуль: — мелкая и бледная, но что-то в тебе было. Могла за себя постоять.

— Правда?

— Правда. Понимаю, что некоторые из моих шуточек ты могла понять неправильно, но ведь сейчас мы уже не дети, верно?

— Верно?

— Ну вот и хорошо. Значит — подруги? — Ай Гуль протягивает ей руку и Волконская некоторое время смотрит на нее.

— Мир-дружба? — предлагает ей моя кузина: — Гуля и Соня подружки навек. Таким как мы с тобой — надо вместе держаться. Тем более тебя тут хотят за Володю посватать, а уж лучше меня никто тебе не расскажет про его женушек, там такие экземпляры есть, что ого-го.

— Нет! — выпаливает Волконская и вспыхивает