боль ледяным ушатом окатила Ниова, и, вырвавшись из плена её колдовских чар, он прыгнул ей на грудь, повалил на траву и принялся обматывать тугим обручем волос нежную шею. Захрипев, девушка заскребла руками, стараясь освободить горло, но он только туже стягивал душивший её обруч, пока круглые лазоревые глаза не вылезли натужно из орбит, обезобразив милое личико. Лишь тогда он отпустил волосы и, полуотвернувшись, с размаху залепил ей пощёчину. Миниатюрная головка дёрнулась от резкого удара, и, стукнувшись виском о корявую толстую ветку нависавшего над ней куста бузины, русалка испустила жалобный вскрик и замерла.

Глава 8. Чернокнижник

Лодку мерно покачивало. Стоя на коленях на самом краю, Ниов не утруждался грести, длинным шестом лишь направляя украшенный витиеватой резьбой узкий нос в самое сердце потока. Плавное течение невесомо несло лёгкое судёнышко вперёд, где прямо по курсу гигантскими виноградными гроздьями нависали суровые скалы, превращая негостеприимный берег в подобие каменного улья. Заросшие грязно-бурым мхом отвесные стены вздымались ввысь к самому небу, норовя обрушить убийственный камнепад на непрошеных пришельцев. Где-то здесь в лабиринте зияющих чёрных провалов скрывалось логово Чернокнижника.

Со дна лодки послышался приглушённый стон, и, не оборачиваясь, Ниов толкнул носком ноги тугой свёрток, издали напоминавший скатанный в рулон ковёр. Связанная умелыми узлами по рукам и ногам, русалка попыталась сесть, но стянутые ладони тщетно искали опору на гладко выдолбленных стенках, и, не удержавшись при очередном покачивании на волне, она с шумом рухнула обратно на дно.

— Эй, там, не дёргайся, — окликнул её Ниов, всё так же не сводя глаз с темнеющих гнёзд в каменных аркадах.

Что-то блеснуло на дальнем конце стреловидного скального останца почти у самой воды, и, ловко лавируя меж осыпных валунов и неглубоких кружащихся водоворотов, Ниов уверенно повернул лодку туда.

Нависая с обеих сторон, мрачные серые скалы здесь почти смыкались каньонным капканом над головой, и, внезапно охваченный каким-то жутким предчувствием, Ниов встрепенулся и окликнул:

— Эй-йо! Есть тут кто?

Секундная вспышка вновь озарила край обрыва, и, приободрившись, Ниов стал усерднее отталкиваться шестом, стремясь поскорей высадиться на твёрдую почву. Низкий свод каменного грота нависал почти у самой кромки воды. Разросшийся малиновый лишайник зловещей багряной мантией укутывал полускрытый пещерный зев. Путеводная искра сверкнула опять, и, причалив к негостеприимному угрюмому берегу, Ниов ловко выпрыгнул из лодки, протащив её за нос на полкорпуса на сушу. В одну руку он взял короткий кривой нож для разделки рыбы, а другой потянул за плечо связанную пленницу, грубо вытряхнув её на гальку. Неуклюже перебирая затёкшими босыми ступнями по острым каменистым ступеням, она медленно двинулась вперёд. Не спуская глаз с безучастной с виду русалки, Ниов размотал верёвку на полметра, без труда поспевая ей в след и тяжело дыша в хрупкий девичий затылок.

Пригнувшись, чтобы не задеть покрытый корявыми наростами пещерный потолок, Ниов пихнул застопорившуюся у входа деву в спину, и она сделала ещё пару неуверенных шагов вглубь чернеющего грота.

В царившем здесь полумраке Ниову почудилось, что его со всех сторон окружила какая-то кровожадная дикая свора, скалящаяся во тьме белеющими клыками, но, присмотревшись, он различил отрубленные головы хищников, стройными жуткими рядами угрожающе ощетинившиеся на уровне плеч. Трофейные волчьи пасти, медвежьи морды и узкие лисьи носы хищно вздыбились справа и слева. Их жуткого вида безжизненно остекленевшие глаза отчего-то светились приглушённым красноватым отливом, а отточенные клыки казалось, целились прямо в горло.

Ощущая, как поднимаются по хребту непрошеные мурашки, Ниов покрепче сжал нож и, робея, ступил чуть дальше. Из угла навстречу ему залаял сухой отрывистый кашель.

— С чем пожаловал? — лязгнул в темноте заржавленным скрипом низкий старческий голос.

— Вот, русалку привёл, слёзы выменивать.

— Русалку это хорошо, — одобрительно крякнул невидимый глазу колдун. — Дай-ка я посмотрю.

Послышался слабый всплеск, и, внезапно озарившись оранжевым сиянием, прямо в глаза Ниову ударил по-домашнему тёплый свет, исходивший от чёрной громадины чугунного котла, приютившегося под злобно огрызающейся кабаньей рожей. Незнакомая грязно жёлтая жижа, громко чавкая, исходила неоднородными пузырями, поглощая засушенные дьявольские грибы, и тут же с отвращением выплёвывая их обратно, будто младенец, не распробовавший манную кашу. Зачарованный невероятным зрелищем, Ниов ступил ближе и, склонившись над варевом, вдруг заметил, что, засасывая один сморщенный грибной силуэт, горчичное месиво тут же извергало уже парочку, разлетавшуюся по разные стороны котла, где, потонув повторно, каждый из них в свою очередь разрождался двойней. С ежесекундным хлюпаньем грибов становилось всё больше, а в пещере делалось всё светлей.

— Занятная штука, верно? — просипел скрытый во мраке голос, и сухощавая желтушная рука, вся усыпанная полузасохшими кровавыми коростами и жуткого вида огромными бородавками, изогнутыми в полумесяц острыми чёрными когтями вцепилась в серебристые пряди пленницы, потянув её на себя. Послышался глубокий вдох, словно невидимый чернокнижник хотел напитаться ароматом её волос, и с удовлетворённым кряхтением таинственный голос подтвердил:

— Верно, русалка. До чего юная! Ну, мне в самый раз, — и, внезапно разразившись, хрипло захохотал отрывистым карканьем.

Раскатываясь гулким эхом под нависавшими сводами, приступы громового смеха оглушили Ниова, и, чувствуя, как у него поплыло перед глазами, в ушах поднимается шум и кружит голову, он дёрнул верёвку ближе к себе. Не удержавшись на ногах, русалка шлёпнулась плечом о ближайшую скалившуюся морду, и, повернув шею, столкнулась нос к носу с омерзительным кабаньим рылом, кровожадными клыками выпирающими ей прямо в глаз. Взвизгнув, девица отпрыгнула и метнулась прочь, врезавшись в огромную махину котла. Тягуче загудев, чародейский котёл опасно накренился, и, чуть не опрокинув содержимое на себя, едва балансируя и вцепившись в край, чтобы не упасть, она свесилась волосами вниз над пузырящейся жижей, как вдруг возопив: «Не смей!» — мелкая фигура выскочила из темноты, рывком подняв чуть не впечатавшуюся лицом в тошнотную жижу русалку за загривок и отшвырнув её прямо в ноги Ниову.

Врезавшись ему в бедро, девица связанными руками дёрнула Ниова за колено, и, пошатнувшись, он ухватился за первое, что подвернулось под руку, пропоров раскрытую ладонь хищным волчьим клыком.

Оглушающий хлопок отбросил девушку на пол, но, не отпуская его штанину, она умудрилась перевернуться на колени. Повторный треск подкинул её вверх. Повёрнутая к Ниову спиной, она барахталась у его ног, лицо было скрыто под водопадом серебристых волос, и он не видел, что именно с ней происходило, но хлопки не прекращались, сотрясая её плечи будто бы от беззвучных рыданий, и, желая положить конец этой чертовщине, Ниов отпнул её коленом прочь. Приземлившись навзничь, девушка растянулась на полу пещеры, и Ниову вдруг почудилось, что шапка волос